Удачно взглянуть на Солнце со звезд - Тимофей Савенок

лежала дальше, из прорех курился дымок, мгновенно терявшийся в темном небе.

Возле упавшего шаттла стоял другой такой аппарат – видимо, рванул от грузовоза вслед. Оба пилота второго транспорта стояли возле первого и что-то обговаривали. Майк затормозил возле них, Сергей слез на поверхность и подошел к пилотам; жестами договорился про волну передатчиков, продиктовал цифры в кабину. Майк уже надевал скафандр, Кира колдовала над консолью, пытаясь связаться с бортовым компьютером потерпевшей крушение машины.

– Берк, пилот 19-72, – заговорил один из пилотов. – Шлюз заклинило вследствие падения; инструментов для вскрытия обшивки нет.

– У нас есть, – ответил Сергей. – Пилоты?

– Борткомпьютер сообщает, что один жив, в тяжелом состоянии.

На экран вывело ту же информацию – компьютер планетохода законнектился с упавшим шаттлом. Кира жестом отправила данные о состоянии систем корабля на экран-забрало Сергея. Тот постоял пару минут, анализируя, затем скомандовал:

– Майк, плазморез.

Получив в руку рабочую часть, еще раз окинул схему взглядом, а затем включил активную фильтрацию светового потока и начал резать вблизи кабины. Техник медленно выводил в измятом корпусе шаттла узкий прямоугольник прохода.

Наконец вырезанный кусок обшивки медленно вывалился наружу, открывая проход в один из модулей. Внутрь тут же направился Майк и напарник Берка. На пилоте был пострадавший, Майк же направился в сторону машинного отделения – нужно было проверить двигательную установку и заглушить ее, если это не случилось при падении.

– Майк, один из движков был раскален докрасна, – напомнила Кира.

– Помню, отозвался коллега. – Осторожен.

Напарник Берка аккуратно вынес пострадавшего, двинулся к своему шаттлу. Кира смотрела на камеру Майка, работавшего с консолью в машинном. А потом что-то пошло не так.

Краткая вспышка. Нашлемная камера резко дернулась. Скафандр буквально завопил о множественных силовых воздействиях.

– Майк!.. – вырвался у девушки непроизвольный вскрик.

Сергей все понял моментально и бросился в проем. Его камера показала открытое нутро стены в машинном, обломки отделки на полу – и Майка, сидевшего под противоположной стеной. Космонавт поднял голову, ошеломленно осмотрелся. Сергей тронул было его за правую руку, но отшатнулся из-за резкого вскрика. Верно трактовал вялое шевеление левой руки, подхватил под нее.

…Майк улетел в Штаб на шаттле. Его правая рука оказалась раздроблена (кости из-за малой гравитации ослабли), и очень повезло, что скафандр после удара сохранил герметичность. Сергей и Кира остались в планетоходе возле упавшего аппарата, сохраняя шокированное молчание и пытаясь сжевать сухпайки, чтобы как-то отвлечься. Нужно было заканчивать работу с дронами.

***

Сатурн давно остался позади; «Звездная лань» приближалась к орбите Нептуна. В течение двух недель, согласно плану, корабль должен был перейти в подпространство.

Название их посудинке придумала Кира – предложила во время последней общей вахты перед прыжком. Мол, заколебало летать на безымянном куске металла, надо его как-то обозвать. Ну и пришло на ум такое. Вообще-то имя «Звездная лань» не очень-то шло огромной нелепой бочке переменной толщины. Но оно было красивым, звучным и всем понравилось.

Вскоре Сергей и Кира легли в сон – уже до самого выхода в системе Альдебарана. И Майк остался на две недели один на один с космосом и кораблем. Причем сделать с этим уже ничего не получится: реабилитация слишком долга…

Майк сидел на койке и бесцельно вертел в руках колоду карт. Почему-то хотелось курить, хотя, очевидно, делать это на корабле было бы в высшей степени по-идиотски, да и бросил он еще до начала поступления в Агентство.

Порой мужчина задумывался, почему его взяли сюда – но ответа не находил. В отличие от остальных участников, у него была семья – старая мама и два брата. Все работали на ферме в глубинке и лишь вздыхали о небе на ночном выпасе. А Майк – тут. Предмет гордости семьи и зависти соседей. Обреченный больше никогда их не увидеть.

С ним прощались как с покойником – хотя, собственно, так оно в некоторой степени и было. Им предстояло с максимально возможной подробностью изучить первичные данные планеты – и лечь в криосон, надеясь, что колонисты найдут их и разморозят, а не оставят в виде музейного экспоната, решив не возиться с ресоциализацией бывших космонавтов.

Они с разбега прыгнули в бездонную пропасть – а тренировались, как правильно приземляться.

Майк задумчиво сжал колоду с краев, запуская карты в полет, и проследил глазами их долгое, секунд под десять, падение. Он предпочел бы взять с собой беларуские шахматы – когда-то Сергей во время отпуска на Земле, пока такое еще было возможно, показал ему правила, и Майк буквально влюбился в них. Но взять физическую версию ему не позволили из-за массы. Поэтому мужчина взял с собой карты – просто крутить в руках, играть ими он не особо любил. А беларуские шахматы ему написала Кира в начале полета. Борткомпьютер «Лани» умел играть в обычные шахматы, поэтому много дописывать и долго обучать его не понадобилось.

Собрав карты с пола, Майк запихнул их в карман комбинезона и вышел из каюты.

В рубке мужчина, по дороге зашедший к фуд-принтеру, разложился на деактивированной панели пилота: поставил поднос на экранчик, напиток воткнул куда-то меж двух пультов. Закинул в рот кубик хлеба, взялся за вилку. И перевел взгляд на главный экран, рисовавший траекторию корабля.

Поднос с едой полетел на пол – благо, она была еще запакованная. Двумя касаниями Майк активировал панель. Вектор тяги почему-то изменился, и «Лань» серьезно отклонилась от расчетного пути. Это могло стать катастрофой. Прыжок в систему Альдебарана тщательно рассчитан именно с учетом траектории и направления полета, и при изменении траектории можно прыгнуть в межзвездную пустоту. После этого останется только лечь в анабиоз обратно, надеясь, что их найдут раньше, чем кончится топливо у реактора.

Нажав еще несколько кнопок, Майк отключил маршевый двигатель и на полную включил маневровые. Тяжелая туша начала медленно разворачиваться. Космонавт же тем временем пытался рассчитать маневр торможения. Получалось, что на исправление траектории понадобится неделя, причем на определенных участках требовались достаточно сложные маневры. Было непонятно, как так вообще получилось, но это можно выяснить потом по логам черного ящика. Сейчас же срочно требовалось действовать.

Рассчитав при помощи борткомпьютера маневры на ближайшие сутки, Майк запрограммировал маневры. Появившаяся было из-за отключения маршевых невесомость снова ушла; тело стало постепенно наливаться тяжестью. Ближайшие несколько дней тяга будет довольно часто скакать. Неприятно, но делать нечего.

Можно было слегка выдохнуть и поесть. А потом – рассчитать и запрограммировать маневры вплоть до прыжка.

…маневры были выполнены превосходно. Корректировок больше не понадобилось – автопилот исполнил все в точности, – и «Лань» вернулась