Хозяйка волшебной лозы - Елизавета Владимировна Соболянская

позволял мне попробовать. Исправлял, если я ошибалась. Показывал снова. И не скупился на похвалу.

И даже ноющая в конце дня спина не могла стереть улыбку с моего лица.

Я была счастлива. По-настоящему счастлива. Потому что не умерла в ледяной реке. Попала в другой мир. Встретила дядюшку Одэлиса, который показал мне, какой прекрасной может быть возрождающаяся весной виноградная лоза.

Глава 3

Дни летели за днями. Я совершала ошибки и глупости – кто же их не делает, но не теряла энтузиазма. Эта земля вдыхала в меня жизнь и новые силы.

Так однажды я умудрилась забыть про шляпку и жестоко обгорела на солнце. Марта, причитая, хлопотала вокруг меня, щедро обмазывая покрасневшую кожу кислым молоком. На следующий день было больно даже улыбаться и говорить, но я упрямо вышла к лозе, прикрыв пунцовое лицо лёгким шарфиком, свисающим с полей шляпки.

В другой раз я наступила босой ногой на гнездо плодовых ос, потом неделю прихрамывала, надевая вместо сапог деревянный башмак на раздутую забинтованную ступню.

В третий раз перепутала жгучую ядовитую траву с мятой, обожгла лицо и руки до волдырей. Пришлось несколько дней ходить в маске, смазанной яичным белком и медом.

Дядюшка качал головой, подбадривал и утешал, но сказал однажды, что эта земля меня испытывает:

– Каждый владелец виноградника проходит через эти неприятности. Любой мастер вина должен знать, что испытывают работники, переносящие жар полудня, укусы насекомых и боль в спине.

– А вы тоже, дядюшка? – спросила я, аккуратно снимая повязку с руки – шип розы воткнулся под ноготь, пришлось почти неделю мучится от боли, ежедневно устраивая солевые ванночки и перевязки.

– И я, – кивнул синьор и предался воспоминаниям: – обгорел я, когда уснул в одних штанах на берегу реки после купания. Весь живот спалил! Две недели рубаху надеть не мог! Гнездо осиное мне на голову свалилось. Я в молодости кудрявым был, волосы как шапка – густые. Пока все выбрали, лицо превратилось в сырую лепешку. Матушка неделю меня свежими огурцами обкладывала, чтобы отек спал.

Я поежилась. Выходит, мне еще повезло!

– Шип розы мне в пятку воткнулся, да в то самое время, когда вино давили. Ох, я и смешил всех, прыгая на одной ноге!

Вот тут мне аж плохо стало – крови я всегда побаивалась.

– Зато потом я по розарию даже босиком ходил, ни одна колючка меня не тронула, – фыркнул старик.

Мне стало полегче. Выходит, все эти неприятности – прививка от самонадеянности?

Еще дядюшка ненавязчиво объяснил мне разницу между мной – ученицей винодела и мелкими чернявыми работниками виноградника. Они частенько бросали на меня восхищенные взгляды, бормотали комплименты, иногда даже свистели вслед. Но тут же получали подзатыльники от своих «старших».

Оказалось, в этом мире есть четкое разделение на аристократов и чернь. Представители высшего общества – белокожие, светлоглазые, блондины или светло-русые. А крестьяне – смуглые, черноглазые и черноволосые. Я со своей светлой косой и голубыми глазами однозначно являюсь аристократкой.

– Если вдруг в бедняцкой хижине рождается светлокожий и светлоглазый ребенок – это большое счастье для такой семьи, – объяснял мне реалии синьор. – Мальчика могут взять секретарем или даже приемным сыном в аристократическую семью. Девочку – в воспитанницы или любовницы. В любом случае семья получит денежное вознаграждение…

– Почему? – удивилась я.

– Это хороший способ освежить кровь, – пожал плечами дядюшка Одэлис. – По легенде когда-то в этих краях жили только темноволосые и темноглазые люди. Потом откуда-то с севера пришли светлокожие. Их было мало, но их силы и умения превосходили темноволосых. После ряда кровопролитных битв светловолосые захватили этот край, поставили свои собственные дворцы и храмы, сделали темноволосых рабами. Поскольку светловолосых было мало, воины тешили свою похоть с темноволосыми женщинами, и кровь первых завоевателей осталась течь в жилах рабов. Иногда она проявляет себя.

Я судорожно вздохнула. Печальная история! Но я не хотела бы вдруг стать смуглой и темноволосой.

– Сейчас другие времена, – пожал плечами синьор, – талантливый человек может родиться в любой семье, и уже немало знатных родов смешали кровь с бывшими рабами. Бастарды получают должности, власть и силу, но для женщины все же лучше нести в себе древнюю кровь…

Я только покивала на этот вывод и отодвинула тарелку.

Мы закончили завтрак и двинулись в ту часть сада, где росли плодовые деревья и ягодные кусты. Лозы, подрезанные и удобренные, радовались яркому солнышку. Настало время уделить внимание тому, что добавит королевскому вину особого вкуса.

Тут тоже требовались обрезка и очистка, подкормка и сбор насекомых. Если лозе угрожали слизни – крупные, с мой большой палец, виноградные улитки, то фиговые и абрикосовые деревья облюбовала тля. Дядюшка сам наводил в огромном бочонке средство от этой напасти и велел мне записывать рецепт. Потом работники, накинув на себя огромные серые «куколи» из грубого полотна, с помощью полынных веников разбрызгивали эту резко пахнущую субстанцию на ветки деревьев.

Все это заняло несколько дней. Закончив с обработкой и уборкой, мы отправились в подвалы.

Глава 4

Однажды утром я, как обычно, спустилась вниз, поправляя поля своей шляпы, но дядюшка Одэлис заявил, что сегодня мне это не понадобится.

– Мы разве не будем работать на винограднике? – удивилась и немного расстроилась я.

– Сегодня я покажу тебе место, куда мечтают попасть многие гурманы нашего королевства, но видят его лишь единицы, – с хитрой улыбкой поведал мне синьор Портэлл.

Я замерла, очарованная его словами, но дядюшка лишь ещё сильнее заулыбался, ничего мне не пояснив. Только подмигнул хитро:

– Идём.

Мы вышли на улицу. Я уже привыкла вставать рано, когда солнце только начинало золотить деревья и землю, ещё не успев высушить росу. Это доставляло мне неведомое ранее удовольствие, как будто я наблюдала рождение нового дня.

Дядюшка Одэлис не свернул вправо, как обычно, на утоптанную дорожку, ведущую к винограднику, а пошёл дальше, вперёд, в ту часть шато, где я ещё не была. Только видела издали одноэтажные постройки, обмазанные белой глиной.

Впрочем, мы прошли мимо этих домиков. Я всё разглядывала их, да