Цена моей девственности - Матильда Старр

Паника снова забилась в самый уголок сознания, наблюдает оттуда, как испуганная мышка. А я таю в его руках, плавлюсь, растекаюсь… Не могу и не хочу ничего с собой поделать. Мне нравится все, что он делает со мной, пусть это и неправильно, жестоко… Дико.

Я полностью теряю контроль над телом. Как иначе объяснить то, что мои бедра, словно сами по себе, вскидываются ему навстречу. Что я стараюсь шире их развести, впустить его глубже?

Боже… Кажется, я сошла с ума. Пытка продолжается, но теперь это пытка экстазом. Чистым наслаждением, заполнившим каждую клеточку тела. Он двигается все быстрее, сильнее… Пока наконец мое тело не выгибается дугой в бурном оргазме. Крик тонет в низком, глухом стоне.

Я лежу на простынях, опустошенная, разбитая. Нейт Донован рядом с трудом переводит дыхание. Боже, что это только что было?

Я натягиваю на себя простыню. Теперь, когда наваждение закончилось, нагота снова смущает меня.

– Я могу идти? – спрашиваю я.

Не потому, что мне хочется сбежать. Хотя, конечно, хочется. Или нет?.. Лежать рядом с ним, оказывается, тоже приятно.

Я действительно не знаю, что делают в таких случаях.

Он посмотрел на меня долгим взглядом. Я не поняла значения этого взгляда. Он удивлен? Раздражен? Доволен тем, что я не собираюсь тут торчать, когда дело уже сделано.

– Конечно, ты можешь идти, если хочешь.

Я поднялась с кровати. Увидела алое пятно на белоснежной простыне. Это зрелище заставило меня снова смутиться. Тот, кто убирает в этом доме, увидит… Поймет, что произошло.

Да уж, я снова думаю о неважных вещах, потому что думать о важных не хочу.

И тут меня осенила очень даже важная мысль. А в чем я уйду? В махровом халате? Или в жуткой красной тряпке, которая, как и велено, уже лежит в мусорном ведре?

Последнее было бы просто ужасным. Представляю, что скажут родители, если я вернусь домой в таком виде. Я застыла в нерешительности.

– Моя одежда… Она осталась в клубе. И тут только платье… Красное.

Нэйт Донован поднялся с кровати. Он абсолютно не стеснялся своей наготы. А вот меня она смущала, хотя и должна была отметить, что сложен он отменно. Он пода мне халат, сам натянул джинсы – сразу на голое тело, без белья.

– Пойдем.

Мы прошли по коридору, и он завел меня в другую спальню, ничуть не менее роскошную. Только вот эта спальня была женской. Аромат духов, шкатулочки, косметика. Я остановилась на пороге, не решаясь войти.

Он распахнул дверь, за которой скрывалась огромная гардеробная.

– Выбери себе что-нибудь. Или забирай вообще все.

– Но… Как же хозяйка всего этого? Она ведь заметит… Разве не нужно у нее спросить?

– Не заметит. И вообще… Без разницы, – Нэйт Донован сжал зубы. По лицу заходили желваки.

Кажется, это была какая-то очень болезненная тема для него. Но углублять в нее я точно не хотела. Я быстро выбрала джинсы и тонкий свитер. Чуть подумала – и взяла еще кроссовки. Не идти же мне на этих высоченных каблуках!

– Стой, Стефи.

Я замерла. Он передумал? Не хочет отдавать мне чьи-то вещи? Но я их уже надела!

– Вот, возьми. На память о твоем первом разе.

Его губы скривились в невеселой улыбке. В руке было кольцо. С большим синим камнем. Я не сомневалась, что это не подделка. Что это дорого. А еще в том, что раньше оно принадлежало другой женщине.

– Я не могу… – начала я, но он и слушать не стал. Взял мою руку, положил кольцо в ладонь и сжал пальцы.

– Можешь. Я вызову такси. Какой адрес?

– В клуб, – тихо сказала я. – Мне нужно в клуб.

Кольцо я положила в кармашек джинсов. Вряд ли я когда-нибудь надену его на палец.

Деньги. Мне нужно было забрать деньги у мистера Смита. А еще мою сумочку. Она так и осталась в гримерной. И, наверное, нужно убрать клуб. Я ведь утром не успела этого сделать, а клуб скоро откроется и начнёт принимать посетителей.

Разумеется, я не собиралась работать здесь ни одной минуты больше, это было бы совсем уж глупо. А ну как патрон решит, что теперь смазливую уборщицу можно подкладывать и под других клиентов? Нет уж, спасибо. К тому же, за моё грехопадение мне полагалась крупная сумма – достаточно крупная для того, чтобы переехать из нашего района в место поприличнее, купить родителям чуть более дорогую страховку, ну и пару недель смогу себе позволить не работать вообще, а подыскать что-то получше, чем забегаловка на заправке.

Мне было неловко перед самой собой, что сейчас я раздумываю о том, как распорядиться деньгами, заработанными таким низким способом. Но я уговаривала себя: нужно быть практичной. Глупо было бы не взять деньги, когда дело уже сделано. При всей отвратительности этой сделки, свою часть я выполнила.

Когда я вошла в клуб, первым делом обнаружила, что убирать здесь не нужно. Клуб сиял чистотой. Явно патрон заставил драить полы девчонок-официанток, которые в эту ночь остались без клиентов. Вовсю сновали сотрудники, готовя заведение к новому рабочему дню – видно, поэтому я совершенно спокойно прошла к кабинету Смита, хотя обычно, когда клуб работал, там всегда дежурила пара охранников. Но я-то пришла до открытия…

Я постучала и приоткрыла дверь.

– Мистер Смит?

Он посмотрел на меня, и глаза его вдруг выкатились от ярости.

– Грёбаная сучка, ты что, сбежала от клиента?

– Нет, – пролепетала я. – Я… ну… уже вроде бы как… всё.

Я чувствовала, как пылают мои щёки. Признаваться в таком вообще было бы непросто кому угодно. И совсем непросто – такому человеку, как Смит.

– И зачем тогда ты припёрлась? – спросил он.

– Как зачем? За деньгами.

Это я знала точно. Здесь не оставляют выбора клиентам, заплатить или не заплатить девочке: платят клубу, а на следующий день девочки забирают свои деньги у Смита. Иногда клиенты оставляют что-то вроде чаевых, но чаще ворчат, что в «Красотке» уж слишком дорого.

– За какими ещё деньгами? – он нагло ухмылялся мне в лицо. Отвратительная, мерзкая усмешка.

Я не смогла ответить сразу, только глотала воздух, а потом выдавила из себя:

– Вы же сказали: пятьдесят тысяч, счастливый билет… он же вам заплатил – я знаю!

На самом деле, я не знала. Мы ничего такого не обсуждали. Да и некогда было бы. Но зато я точно знала, что патрон никогда ничего не сделает себе в убыток. И Кара сунула меня под душ только после того, как деньги были уже у патрона.

Он открыл бумажник, покопался там и вытащил купюру.

– Подойди.

Я подошла. Он со шлепком положил мне на ладонь мятую сотню баксов.