Пространство для человечества - Сергей Синякин

История считает, что первое столкновение русских и татар произошло на реке Калке. Так написано в учебниках. Правда, никто не может сказать, где находится река Калка и какого черта там делали татары. Одни специалисты считают половцев страшными врагами, другие видят в них кровных союзников. В отношении татаро-монгольского ига вообще ничего не понятно: мы триста лет страдали под этим игом, а теперь даже не можем сказать, сколько именно татар и сколько монголов на нас напали. Если почитать романы Яна, то вообще надо удивляться тому, что Русь после этой хищной саранчи на низкорослых гривастых и улыбчивых конях сумела возродиться. А знаменитый герой войны с поляками Иван Сусанин, главный персонаж оперы Глинки «Жизнь за царя»? Тут вообще начинаешь сходить с ума! Ну не было, не было поляков в Костромском уезде. Тогда спрашивается: кого наш Ваня завел в лес? То-то и оно! Или знаменитое секретное соглашение между Германией и СССР перед началом Второй мировой войны. Специалисты все архивы облазили, а подлинника документа так и не нашли. Есть какая-то подозрительная копия, которая взялась неизвестно откуда. Тем не менее современные историки кричат, что такое соглашение было, только его уничтожили после победоносной войны. Если опираться на слухи, а не на факты, у нас полстраны сидело в сталинских лагерях. Но статистики по этому вопросу никто не публикует. Почему? Выражу личное мнение, что опубликование такой статистики развеет еще один миф и запутает нашу историю еще больше. А так ведь очень славненько получается — начало войны мы проиграли потому, что в лагерях сидело полстраны и почти все военачальники. А выигрывать стали именно после того, как из заключенных сформировали штрафные батальоны, которыми и выиграли войну. А тут опять менять сложившуюся картину. Ну сколько раз историю переписывать? Переписали в начале девяностых, пусть такой и остается!

Чем больше Крикунов сидел на уроке, тем больше понимал, что русскую историю придется переписывать еще не раз и выглядеть она будет именно так, как захочется очередному победителю. У учителя был собственный взгляд на события девяносто первого года, и он очень расходился со взглядами, изложенными в учебниках, по которым учились дети. В учебнике говорилось о демократической революции, героями которой являлись демократы первого призыва. Учительница, упирая на тот факт, что большинство демократов первой войны стали либо нуворишами, либо сели в тюрьму, считала все случившееся государственным переворотом. Учительницу надо было понять, ей зарплату платили от случая к случаю, а это, несомненно, увлекало ее на левый политический фланг. У педагогов это не было редкостью, маленькая зарплата тому только способствовала. Но вместе с тем совершенно очевидно было, что эти два взгляда на наше прошлое невозможно совместить, а потому еще не единожды придется выбирать одну из точек зрения. Какая точка будет выбрана, зависело от случая — неизвестно, какую из сторон муза истории сделает в будущем победителем, диктующим условия побежденным.

Поэтому тема урока Крикунову быстро наскучила, и он принялся с любопытством разглядывать детей. Совершенно очевидно было, что демократические преобразования в обществе детского дома не коснулись. Учащиеся напоминали инкубаторских цыплят — все были одеты чистенько, но однообразно. Нет, как раз это и было понятно. Некогда детдомовскому начальству для каждого ребенка что-то индивидуальное приобретать. Деньги выделяются чохом, чохом они же и тратятся. Мальчишки были в аккуратных синих костюмчиках, девочки в синих же юбочках и белых блузках, явно пошитых в одной мастерской. Разными у них были лица. И это неудивительно, возьмите, к примеру, фотографию своей детсадовской группы и посмотрите на нее внимательно. Что-то общее у нас, несомненно, есть, и это нежный возраст. Но уже в нежном детсадовском возрасте мы начинаем различаться. У одного лицо и взгляд будущего бабника и разбивателя женских сердец, другой же своей сосредоточенностью и серьезной задумчивостью обещает в будущем стать инженером и семейным философом, у третьего на лице печать бесшабашности и циничного превосходства, можно даже не сомневаться, что будущее приведет его в тюрьму или в политику. С девочками сложнее — трудно угадать, кто именно из них окажется хранительницей семейного очага, верной супругой, изменяющей мужу не более двух раз в жизни (в первый раз из любопытства, а второй, чтобы окончательно убедиться в правильности своего выбора), но еще труднее сказать, кто из девочек вступит на пагубный путь стрекозы или мотылька. Правда, если фотография очень качественная, можно разглядеть огонь порочного любопытства, уже горящий в детских глазенках. Мы разные, и это немаловажное обстоятельство делает мир неожиданным и разнообразным, не сводя его к нескольким вариантам бытия.

Дети в классе только внешне выглядели однообразно. Вихрастый нагловатый паренек за третьей партой оглядывал класс с видимым превосходством. Он не то соображал, кого будет приводить на перемене к покорности, не то прикидывал, чем будет заниматься после уроков. Двое угрюмых мальчишек на задней парте были похожи друг на друга полной отстраненностью от происходящего на уроке, мысли их были далеко, возможно даже, что именно сейчас задумывался побег из детского дома, но никто из присутствующих этого даже не подозревал. Девочек Крикунов особо не разглядывал, он боялся даже столкнуться с ними взглядом, все-таки старшеклассницы, поэтому очень не хотелось увидеть в их глазах собственную оценку, в глубине души Крикунов про себя и сам все знал. Внимание его привлек худощавый и спортивно сложенный паренек, который сидел слева от него и читал, удобно положив на колени толстенную книгу. На объяснения учительши он не обращал никакого внимания, все происходящее вокруг для него словно не существовало. Почувствовав взгляд журналиста, подросток оторвался от страницы и с хмурым вызовом глянул на Крикунова. Лев сочувственно улыбнулся, всем своим видом стараясь показать, что он не осуждает любителя подпольного чтения, более того, он ему сочувствует. Усмешка подростка стала еще более презрительной, и Крикунов поспешил отвернуться.

— Мария Николаевна, — спросила девочка с первой парты. — Вот тут написано про Беловежское соглашение. А они имели тогда право принимать такое решение?

— Лидочка, — сказала учительница. — Это так называемое пьяное соглашение. Разве могут пьяные люди соблюдать какие-то «законы? Особенно если они являются первыми лицами государства. Соглашение было незаконным, оно противоречило результатам проведенного народного референдума. Это хорошо, что ты такие вопросы задаешь. Если интересуешься, приходи на факультативный кружок молодогвардейцев, там мы все более подробно разбираем.

Оставшаяся часть урока прошла обычно, Мария Николаевна, непримиримо поблескивая оправой и стеклышками очков, дала очередной материал, ее оценка преобразований в стране была чисто негативной, но Крикунов в общем-то с этим и сам был согласен. Реформы — дело тонкое. Не зря у китайцев существует проклятие: «Чтоб ты жил в эпоху перемен». Время для людей крайне неудобное. И еще кто-то сказал, что правильность реформ можно сверять с одним: любое изменение в обществе не должно ухудшать уже сложившееся положение, оно его должно обязательно улучшать. Крикунова поразило, что учительницу слушают с интересом. Обычно дети, когда начинаются разговоры о политике и прочих несъедобных с детской точки зрения вещах, начинают отвлекаться, решать свои локальные задачи. Эти слушали.