Криабал. Свет в глазах - Александр Рудазов

Ну серьезно – все из-за этого поля сорняков?

Но все действительно было именно из-за него. И все было очень серьезно. На поле сошлись четыре команды – две полетных и две скользкошарных, а кроме того – десятка полтора игроков в миражату.

И они все орали друг на друга.

Очередь пользоваться площадкой сейчас была у института Ингредиор. Их игра – Скользкий Шар. Молодые телекинетики разделяются на команды от трех до девяти человек и сражаются за идеально гладкий и скользкий шар, стараясь загнать его в кольцо противника. Шар запрещено трогать руками, ногами, головами, клюшками и вообще чем угодно, кроме силы воли. Его перехватывают друг у друга телекинезом, сами либо сидя неподвижно, либо тоже летая над площадкой.

Зачем скользкошарцам вообще площадка, Танзен не знал. Этой игре не нужна твердая поверхность. Основной ее стадион – это вообще не стадион, а бассейн. Так даже безопаснее, если игроки тоже парят в воздухе. На эту площадку ведь не наложены страховочные чары, а студенты далеко не всегда левитируют уверенно.

Но так или иначе, они ею пользовались и желали пользоваться чаще. А сегодня должен был состояться матч двух лучших команд Ингредиора.

Должен был. Он не состоялся, потому что вратарь «Черных сурков» не явился. А вратарь в Скользком Шаре – самая важная часть команды. В отличие от остальных, он не имеет права касаться шара – он держит кольцо. Причем не просто держит, но и двигает, стараясь не дать забить гол.

Пропавший вратарь явился, когда время уже заканчивалось. Оказалось, что его кто-то запер в раздевалке. Он в конце концов освободился, буквально разобрав дверь телекинезом, но времени это заняло порядочно.

И теперь все спорили до хрипоты. «Черные сурки» обвиняли «Рыжих обезьян», что те подло заперли их вратаря, получив таким образом техническую победу. «Рыжие обезьяны» орали, что не делали ничего подобного, что они и так сотрут «Черных сурков» в порошок и готовы это прямо сейчас доказать.

И на них всех кричали две другие команды – полетников. Игра института Бакулюмуст во многом похожа на Скользкий Шар, тоже включая мячи, кольца и полеты над площадкой. Некоторые их даже путают, что выводит из себя как тех, так и этих.

Полетники тоже явились на матч. По расписанию их очередь наступила еще несколько минут назад, и им не терпелось приступить – но скользкошарцы уходить не собирались. Их вратарь, рыжебородый детина-цверг, гневно топал ногами и требовал показать ту кишку, которая посмела его запереть.

Масла в огонь подливали миражатцы. У игры института Престижитариум команд нет, это состязания один на один. Однако места для них требуется порядочно, поэтому миражатцы тоже положили глаз на удобную площадку. Только вот время их поединков не регламентировано, поэтому они плохо вписывались в расписание.

Шумели не только игроки, но и болельщики. Скользкошарные в основном уже разошлись, но некоторые остались – и они кипели от ярости. Полетные только что явились и не успели еще накалиться – но зато их было гораздо больше.

Да и посмотреть на состязания по миражате тоже явились многие.

Танзен не стал лезть в эту бучу. Еще он не разнимал студенческие стенки. Он просто некоторое время стоял поодаль и внимательно смотрел, а потом негромко кашлянул.

– Медам и мессиры… – протянул он. – Позволите предложить решение?

Его сначала даже не услышали – такой стоял гам. Но в конце концов собравшиеся все же обратили внимание на тучного полуседого волшебника. И слегка все же поумерили пыл.

Все игроки были студентами – школярами и студиозусами. Среди болельщиков нашлось несколько магистрантов и молодых преподавателей, но не магистров. А аура Танзена, несмотря на временную недееспособность, сразу выдавала в нем магистра.

Когда он не считал нужным ее скрывать, конечно.

– Мир вам, мэтр, – тряхнул бородой вратарь «Черных сурков». – Вы что-то хотели?

– Хотел спросить, зачем вам вообще это грязное поле, – сказал Танзен.

– В смысле?.. Как это зачем?..

– В прямом смысле. Зачем? У каждого института есть собственная игровая площадка. Правильно оборудованная именно для вашей игры. А здесь нет даже страховочных чар для игры в Полеты. Что, если кто-нибудь грохнется с палки?

Полетники угрюмо загомонили, прижимая к себе метлы, грабли, посохи, копья, багры и другие предметы с длинной рукоятью. В этой игре не левитируют самостоятельно, как в Скользком Шаре, а парят на летательных артефактах – и очень многие игроки сами летать не умеют.

– Мы используем противоударные заклятия, – проворчал капитан одной из команд.

– Самопальные? Кто из вас их накладывает?

Руку подняла крохотная эльфиечка. Кажется, даже не студиозус, а школяр.

– Сколько вам лет, медам? – спросил Танзен.

– Двадцать один…

– Но вы же еще подросток. На каком вы курсе?

– Четвертый базовый…

Танзен покачал головой. Эльфы живут в десятки раз дольше людей, но и взрослеют медленнее. Двадцатилетний человек – это совершеннолетний, зачастую уже имеющий своих детей индивид. Двадцатилетний эльф – по сути, еще ребенок.

И всего лишь четвертый базовый курс. Всего лишь четвертый год начального обучения. Она должна быть весьма талантлива, если уже овладела противоударными чарами.

– Можно ваш артефакт? – попросил Танзен.

С ужасом глядя на него, эльфийка прижала к груди палочку и отчаянно замотала головой.

– Она не в команде, она просто накладывает чары, – произнес капитан, глядя на Танзена исподлобья. – Она умеет, мэтр, честное слово.

– Да уж, должно быть, умеет, раз до сих пор не было травм. Но это запрещено правилами, вам известно? Я могу прямо сейчас дисквалифицировать вас всех.

– За что?!

– За нарушения правил. За игру на небезопасной площадке. За использование чар, наложенных неквалифицированным волшебником. Да еще школяром.

Полетники растерянно переглянулись. Зато скользкошарцы ужасно обрадовались.

Но в следующую секунду Танзен осадил и их. Заявил, что проведение неофициальных, не согласованных с ректоратом матчей вообще недопустимо. Поэтому ассоциация волшебных игр общим решением передает это поле…

– Нам! – возопили миражатцы.

– Нет, – отрезал Танзен. – Вас здесь тоже быть не должно. Ассоциация волшебных игр передает это поле под хозяйственные нужды. Может, здесь сделают испытательный полигон, или делянку волшебных растений, или просто склад с ведрами… я не знаю. Но вас тут не будет. Никого.

Естественно, такое решение не пришлось по вкусу никому. Танзен ухитрился разозлить всех игроков до единого. Они негодовали так, словно он только что положил каждому из них на макушку по коровьей лепешке.

Но зато они перестали ссориться друг с другом. Забылась даже история с запертым в раздевалке вратарем. Танзен несколько минут равнодушно внимал льющемуся на него потоку возмущения, а потом отрубил: