Крымский излом - Александр Харников

В это время в углу ожил громкоговоритель системы общего оповещения: «Всем сверить часы, точное местное время, восемнадцать часов тридцать две минуты, повторяю, восемнадцать часов тридцать две минуты».

Как только громкоговоритель прокаркал точное время, все присутствующие начали подводить свои часы. С минуту стояла полная тишина. Обнаружилось что к сожалению на компьютерах было невозможно выставить такую дату – сорок второй год, минимум тысяча девятьсот восьмидесятый, максимум две тысячи девяносто девятый. Ну не рассчитывали системные программисты в Штатах на наш случай.

- Так, Нина Викторовна, что вы там говорили про вскрытые каналы связи? – Александр Васильевич застыл в позе роденовского "мыслителя" перед картой Крыма, на которую была нанесена обстановка на сегодняшний день. – Наша контора, ГРУ, местные военные начальники, всё это отпадает в силу причин временнóго характера... Слишком много времени уйдёт на перепроверку, да и полномочия у них крайне невелики. Вы знаете, история – моё хобби. Так вот фамилии Октябрьский и Козлов до сих пор вызывают у меня стойкий приступ тошноты. С этими товарищами каши не сваришь и "большую музыку" не сыграешь. Необходимо выходить на самый верх.

- Вы имеете в виду, – полковник Антонова ткнула пальцем вверх, – на САМОГО...

- На Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами Советского Союза Иосифа Виссарионовича Сталина, – Александр Васильевич хитро прищурился. – Вы, уважаемая Нина Викторовна, сядьте и подсчитайте боевой потенциал нашего соединения. И при этом не забудьте всю ту стреляющую обновку, что спрятана в трюме "Колхиды". А как подсчитаете, то сами поймёте, что место нашего соединения в прямом подчинении у Ставки.

- Вы действительно так думаете, Александр Васильевич? – я обернулся на голос: в дверях стоял контр-адмирал Ларионов.

- Так точно, товарищ контр-адмирал, – ответил мой бывший коллега. – Только Верховный и только Ставка! Тем более, что на местных начальников надежды нет... Ещё те кадры.,

– Николай, – повернулся он ко мне, – вы сегодняшнее расположение немецких частей на карту уже нанесли, или это за вас Пушкин делать будет? Я вам Залесского зачем давал?

- Нанесли, товарищ капитан, – почему-то вдруг по старой привычке ответил я, разворачивая к нему ноутбук. В какой-то момент мне показалось, что этих двадцати лет словно и не было, и капитан Александр Тамбовцев снова мой начальник. – Как вы и сказали, мы начали с авиации...

- О! Шикарно! – Александр Васильевич вгляделся в экран.

- Товарищ полковник, посмотрите! – подозвал он командира авиакрыла "Адмирала Кузнецова". – Вот радиус действия ваших Сушек...

Александр Васильевич наложил на карту круг с центром в Евпатории и радиусом в тысячу километров, в который попала вся группа армий "Юг" и часть группы армий "Центр".

- Сколько вылетов ваши парни успеют сделать за ночь?

- Ни есть не спать – то три... – полковник Хмелёв помял подбородок. – В крайнем случае четыре... Вы предлагаете устроить "птенцам Геринга" 22 июня, только наоборот?

В глазах полковника появилось понимание, сменившееся азартом.

- Ну-ка, дайте-ка... – он сел за ноутбук и начал набрасывать примерный график полётов.

- Товарищ контр-адмирал, по три вылета каждой машиной можно гарантировать точно. Из расчёта три тройки Сушек и две пары Мигов. Одну Сушку с самым опытным пилотом использовать для ведения воздушной разведки в обозначенном радиусе...

- Сергей Петрович, – контр-адмирал Ларионов склонился над плечом полковника Хмелёва, – оставьте в графике два окна. Одно, примерно часовое, для сборки и выпуска в воздух Ми-28, другое, в районе двух часов ночи, примерно на двадцать минут, для запуска Ка-52. Не забывайте, группе полковника Бережного этой ночью работать и по Евпатории и по штабу Манштейна.

Контр-адмирал повернулся к Тамбовцеву.

- Александр Васильевич, а не перейти ли вам в мой штаб, в оперативный отдел? У вас неплохо получается...

- Не стоит, товарищ контр-адмирал, – ответил Тамбовцев. - У вас достаточно молодых и талантливых офицеров. Зачем вам нужен пенсионер? Я просто выдвинул вполне очевидную идею, которую они тут же довели до рабочего состояния.

– Теперь смотрите, – продолжил он. – Мы дадим по каналу СОРа радиограмму в Ставку о своём присутствии и тут же начнём крушить немецкие аэродромы в пределах нашей досягаемости. Если мы не будем валять дурака, то завтра утром обстановка на южном участке советско-германского фронта может резко измениться. Германские панцерваффе за летне-осеннюю кампанию выработали практически весь моторесурс. Боеготовых роликов в танковых группах остались единицы. Советские контрудары парируются только за счёт превосходства в воздухе.

- И вы предлагаете это превосходство у немцев отобрать, – адмирал задумался. – Если сделать это хотя бы здесь и сейчас, то толк всё равно будет. Немцам придётся зашивать дыру резервами, а они у них и так невелики. Теперь, товарищ Тамбовцев, насчёт радиограммы... Каковы у вам мысли на это счёт?

- С радиограммой несколько сложнее, товарищ контр-адмирал. С одной стороны, если код вскрыли мы, то почему это не смогут сделать немцы или англичане? Но тут ещё один фактор... А сколько вообще времени мы сможем хранить тайну о своём происхождении? Я думаю, что не больше полугода, максимум – год. Когда мы начнём участвовать в Великой Отечественной войне на стороне СССР, – а мы, фактически, уже в ней участвуем, – и включимся в структуры РККА и РККФ, то будем вынужденно контактировать с тысячами людей. Утечки в таком случае просто неизбежны... Короче, если шифр продержится полгода, значит, он выполнил свою задачу. Теперь по тексту... Начать надо примерно так: «Товарищ Сталин. Мы, личный состав сводного соединения Военно-морского флота Российской Федерации, вышедшего на учения в Средиземное море в конце декабря 2012 года... »

- А может не надо про 2012 год и Российскую Федерацию? По крайней мере сразу, – засомневалась полковник Антонова. - А то как-то неуютно. Вот пришлёт Берию разбираться, кто тут дурака валяет...

- А вы, Нина Викторовна, попробуйте как-то иначе объяснить наши возможности и наш андреевский флаг, – отпарировал Тамбовцев. – Тут столько всякого накручено и наверчено, что в своей радиограмме мы должны быть кратки и максимально близки к действительности, а всё остальное Ставке должна сказать та "ночь длинных ножей", которую устроит для люфтваффе полковник Хмелёв со своими орлами-пилотами... Ну – и Евпаторийский десант. Кстати, товарищ Сталин крайне не любит, когда его вводят в заблуждение или морочат голову. Так что, товарищи, давайте держаться фактов, яко путеводной нити. И ещё, наш с вами любимый нарком и так здесь будет. Не с первой партией визитёров, так со второй. Ведь он не только Нарком Внутренних Дел, но и куратор всех КБ, в которых разрабатывается почти весь местный хайтек. А наши корабли этим хайтеком как раз забиты от киля до клотика. Но сейчас это к делу пока не относится... А теперь давайте дальше, примерно так: «Случилось так, что мы переместились во времени и пространстве, и оказались в Чёрном море 4 января 1942 года.»