Призрак убитой - Виталий Егоров

– Как моего сына. – Старуха осклабилась, обнажила почти черные от курева редкие зубы. – Настасьей Павловной меня величать.

«Курит она не дай боже, с балкона не вылезает, наверное. Вполне могла что-то видеть!» – подумал Живин в предвкушении рассказа старухи и сказал:

– Анастасия Павловна, я вас слушаю. Расскажите подробно.

– Это было в субботу, – начала старуха. – Сын мой Гриша работает посменно, в тот день он как раз дежурил ночью в котельной, поэтому я дома была одна. Легла спать рано, часикам к восьми, но ночью проснулась от удушья и закашлялась. Чтобы унять кашель, вышла на балкон покурить. Во дворе было пусто, тишина кругом. Вдруг слышу, завелась машина. Я с балкона выглянула. Вижу, мимо дома проезжает автомобиль. С нашим подъездом поравнялся, остановился, и водитель крикнул: «Оля!» Только тут я заметила девушку. Водитель, сидя за рулем, о чем-то вполголоса с ней поговорил, затем вышел из машины и прямо силой усадил ее на переднее сиденье. Она как-то слабо сопротивлялась, я подумала, что кокетничает и ломается, как все молодые барышни. Потом машина тронулась с места и выехала со двора.

– А времени сколько было?

– Точно не могу сказать, час-два ночи, но точно не под утро. Я вернулась в постель и спала еще долго.

– А какая машина была?

– А черт ее знает. Не разбираюсь я в них, да и видела только сверху крышу. Длинная такая машина была.

– Значит, легковая, но не «уазик»?

– Легковая. Я знаю, как «уазик» выглядит. У сына на работе есть такой, постоянно привозит его со смены.

– А цвет какой?

– Белый или серый, одним словом, светлый.

– А какой национальности были водитель и девушка?

– Не знаю. Но говорили они по-русски.

– А как были одеты?

– Водитель в чем-то черном был, а девушка в белом платье.

– Так-так. Олеся же была в белом платье. Правильно я говорю? – Живин посмотрел на Богдана. – Что с тобой, почему бледный? Заболел, что ли?

– Да устал малость. – Богдан вытер платком пот со лба. – Я посижу в машине, неважно себя чувствую. А Олеся была не в белом платье, а в бежевом.

– Да, конечно, иди в машину. Я скоро приду.

Когда Богдан вышел из квартиры, старуха проговорила:

– Может, и бежевое, в темноте не разглядеть.

Живин еще немного побеседовал с важной свидетельницей, а потом сказал:

– До свидания, Анастасия Павловна. Вы нам очень помогли. Если назреет необходимость, дадите официальные показания?

– Пожалуйста, только приходите сами ко мне, я никуда не хожу.

– Не беспокойтесь, конечно, придем.

Богдана Живин застал возле машины. Тот курил, прислонившись к железной ограде.

– Богдан, как ты думаешь, эта девушка может быть Олесей? Неужели она села в машину?

– Да ну! – Богдан нервно выкинул на землю недокуренную папиросу. – Бабка все напутала, время другое указывает, платье Олеси неправильно описывает, какую-то Олю приплела. Да и пьющая, по-моему, она. Я ей не верю. Выдумала она все. Со стариками такое часто случается.

– Вполне возможно, – сказал Живин, хотя ему и не понравилось категоричное заявление водителя в отношении важного, на его взгляд, свидетеля. – Ну а теперь давай пообедаем и возьмемся за второй дом. Технические этажи осмотрим вечером, когда подойдет подмога.

После обеда явились помощники, да не трое, как было обещано начальником, а аж шестеро оперативников и двое участковых. Теперь работа пошла намного веселее. До ночи они обошли все девять домов, но никакой стоящей информации так и не получили. Никто в ту ночь не видел Олесю, возвращавшуюся домой, и не заметил пьяных молодых людей, о которых рассказывал Богдан.

В последующие дни оперативники расширили круг поиска пропавшей девушки, ориентировали свою агентуру, расклеили фотографию Олеси по всему городу. Но эти мероприятия не принесли желаемого успеха.

Богдан продолжал возить их. Наталья Поликарповна не торопилась забирать водителя, более того, выделяла милиционерам талоны на бензин для заправки машины.

Через пять дней после пропажи девушки Живина вызвал прокурор города, выслушал его доклад и возбудил уголовное дело по факту убийства Олеси Процко. Наступил следующий, куда более серьезный этап поиска исчезнувшей девушки.

Еще через день в дежурную часть поступило сообщение о том, что в лесном массиве, в районе так называемой сопки Любви, обнаружен труп.

Когда Живину доложили, что труп скелетированный, он облегченно вздохнул и подумал:

«Не наша Олеся».

Живин разыскивал эту молодую девушку и теперь поймал себя на мысли о том, что переживает за нее, сочувствует ее родителям и хочет найти непременно живой.

«За неделю трупы не успевают скелетироваться. Это однозначно не Олеся», – резонно заключил он и как-то успокоил себя.

Живин с коллегами на «Волге» Натальи Поликарповны прибыли на сопку Любви. Дорогу им показывал рябой мужичок сорока пяти лет, который наткнулся на страшную находку и прибежал в милицию.

– С утречка пошел прогуляться по горе, заодно хотел разведать, не появились ли грибочки, – рассказывал он по дороге. – Грибов не было. Я уже решил было вернуться, да тут-то и напоролся на труп. Меня чуть кондратий не хватил, так я бегом к вам понесся. До сих пор руки-ноги дрожат.

Труп лежал в небольшом овраге, заросшем молодыми деревьями. Тело до пояса было скелетировано, а нижнюю его часть укрывала ярко-бирюзовая клеенка с изображением кухонной утвари. Опера взглянули на труп издали, чтобы не оставлять лишних следов на месте преступления, и, пока не приехала следственная группа, начали осмотр прилегающей территории. Прочесывая местность, в густом лесочке, всего в двадцати метрах от трупа, они обнаружили туго свернутое платье бежевого цвета.

«Олеся была как раз в таком, – подумал Живин. – Надо показать его Бог- дану».

Он глазами поискал этого человека и увидел, что тот сидит за рулем машины и смотрит в другую сторону от места обнаружения трупа.

«Интересно это. Какой-то нелюбопытный водитель. Обычно все гражданские вперед лезут, хотят поглазеть на труп, и нам приходится их останавливать, а этот совершенно равнодушен. Очень любопытно!» – думал Живин, подходя к машине.

– Богдан, выйди, – попросил он. – Взгляни на платье. Не Олесино ли оно?

Богдан нехотя вылез из машины и последовал за Живиным.

Увидев сверток, он пожал плечами и сказал:

– По цвету похоже. А развернуть сможете?

– Нет, дождемся следователя и эксперта. А теперь пойдем посмотрим издалека на труп. Может, опознаешь в нем Олесю.

От ужасного зрелища Богдан пошатнулся, отвернулся и выдавил через силу: