Смерть клерка - Фиона Кэмпбелл

Оторвав руку от лица, Кэндзи начал ощупывать барную стойку в поисках стакана. Там оставался еще глоток виски, а если уже растаяли кубики льда, тогда даже больше — два или три. Вполне достаточно, чтобы продержаться полчаса, а потом выйти из «Газовой паники»[3], сесть на последний поезд и добраться до дома в Уцуномии. Поиски не увенчались успехом, рука хватала пустой воздух.

— Он точно был здесь, — бормотал Кэндзи.

Оглушительная музыка пульсировала в голове. В стробоскопическом свете с танцпола все движения казались, как в замедленной съемке.

Кэндзи поднял взгляд на барменшу, которая грязной тряпкой вытирала заляпанную стойку.

— Что я могу вам предложить? — угрожающим тоном произнесла она.

Кэндзи взмахнул обеими руками и чуть не упал со стула.

— Ничего, спасибо.

Он уже достаточно выпил и ощущал это всеми стенками пустого желудка.

Барменша сердито ткнула в плакат на стене за ее спиной. Прищурившись, Кэндзи попытался прочесть, что там напечатано крупным шрифтом не только по-японски, но и по-английски и по-испански. «Если вы не держите в руке выпивку, — гласил плакат, — вас попросят уйти».

— Еще виски!

Барменша грохнула стакан на стойку и повернулась к другому клиенту. Кэндзи взял виски и отхлебнул глоток. Спиртное горячей лавой стекло по горлу. Желудок тут же отреагировал, выплюнув в рот желчь. Кэндзи, скривившись, сглотнул, и тут спинку стула резко толкнули. Прижав стакан к груди, чтобы не пришлось заказывать еще, Кэндзи обернулся. Две американки с брекетами на зубах таскали друг друга за волосы, били по лицу, царапались и кричали. Молодой японец с бритой головой и татуировками на обеих руках, который, по-видимому, стал причиной раздора, без интереса наблюдал за происходящим сквозь сигаретный дым.

Бар «Газовая паника» находился на третьем этаже четырехэтажного здания. Громадный зал, стилизованный под склад, с голыми цементными стенами. Черные жирные трубы системы кондиционирования змеями расползались по потолку, с которого крупные капли конденсата падали на переполненный танцпол. Над будкой диджея пульсировала неоном фраза «Заявки не принимаем». Неплохо укомплектованный бар со стойкой тянулся вдоль одной стены танцпола, с другой расположились красные виниловые кабинки, узкие скамейки и столики, привинченные к полу.

Кэндзи раньше не бывал в «Газовой панике» и не собирался приходить сюда. Но для сегодняшнего вечера бар оказался идеальным местом — здесь вряд ли столкнешься с коллегами. С бывшими коллегами, напомнил себе Кэндзи. И, несмотря на боль, которую причиняли ему мысли о работе, он подумал, чем сейчас заняты его сослуживцы. Сегодня понедельник, они обязательно куда-нибудь пошли после работы перекусить и выпить. Если бы не разговор с Исидой, он бы присоединился к ним, и они бы вместе подняли бокалы в честь его сорокалетия. Может, они сейчас пьют за его здоровье?.. Или, наоборот, стараются вычеркнуть его из памяти, чокаясь друг с другом? Какая разница! Весь отдел распустят, и Кэндзи — далеко не единственный, кому не нашли другого места в корпорации. Мысли коллег вскоре поглотят размышления о собственном шатком положении, о займах и кредитах, о женах и детях. Кэндзи загрустил еще больше, задумавшись, и не впервые за сегодняшний вечер, о пожизненной ипотеке на квартиру, в которой жил вместе с женой, двумя маленькими детьми и вечно недовольной тещей.

Громко застонав, он сжал, что было силы, голову, словно хотел выдавить мучившие его мысли. Потом посмотрел на пол и представил, как хорошо было бы свернуться на нем калачиком и лежать без еды и воды, пока не исчезнешь с лица земли. Или лучше пока не превратишься в то, чего никогда не было.

«Как можно быть таким глупцом?!» — повторял он про себя снова и снова, вспоминая мельчайшие детали последних месяцев, малейшие намеки, которые он упустил: разговоры полушепотом, смолкавшие, когда он заходил, сочувственные взгляды…

Если бы кто-нибудь отвел его в сторонку, предупредил! Тогда он смог бы предотвратить катастрофу. Работал бы больше. Стал бы идеальным сотрудником! А если бы и это не помогло, то по крайней мере ушел бы тихо, спасая остатки достоинства, а не как сегодня — суетливо, втянув голову в плечи, неся пустой дипломат и фикус, со вкусом кремового пирожного во рту.

Мучительно глядя на пол, Кэндзи почувствовал, как ему на плечо опустилась рука, однако даже не оглянулся. Он знал, что очередная девушка оперлась на него, взбираясь на барную стойку, чтобы танцевать, дразня мужчин, пока не надоест музыка или пока не свалится. Краем глаза Кэндзи заметил приближающиеся к нему черные шпильки. Он хотел предупредить обладательницу туфель, что она рискует упасть и поранить не только себя, но и его, однако не смог вымолвить ни слова. Прямо над ним возвышались бледные голые ноги, едва прикрытые короткой джинсовой юбкой; белые кружевные трусики тоже были практически на виду.

Девушка, осознав шаткость своего положения, сползла с барной стойки и повисла на Кэндзи. Он смущенно отвел взгляд от черного облегающего топика с глубоким декольте спереди и узкими лямками на голой спине.

— Какой ты классный! — заплетающимся языком объявила девушка, щекоча Кэндзи под подбородком. — Говоришь по-английски?

Он попытался ответить, но слова застряли в горле. Рот открылся и также беззвучно закрылся. Девушка, казалось, ничего не заметила.

— Классное растеньице! — сказала она, взяв фикус в руки. — Откуда он у тебя?

Отобрав фикус, Кэндзи нежно прижал его к груди и погладил листья, вспоминая другие, лучшие времена… Тридцатидюймовое деревце росло в восьмиугольном керамическом горшке; четыре переплетенных стволика обвивали мяч для гольфа, который сейчас можно было бы вытащить, только обрезав ветки. В горшке помимо фикуса стоял пластмассовый человечек ростом три дюйма, замахнувшийся над головой клюшкой. Фикус — подарок жены на десятую годовщину работы Кэндзи в «Эн-би-си» — стал символом их общей надежды на то, что после десятилетия добросовестной службы его повысят до уровня, предполагающего членство в гольф-клубе наравне с высшим руководством и начальниками отделов. Но следующее десятилетие было ознаменовано постоянными сокращениями бюджета и реструктуризацией. Фикус все это время, как и положено комнатному растению, зеленел и разрастался. Иногда Кэндзи не мог на него спокойно смотреть — казалось, деревце посмеивается над хозяином. Несколько раз он пытался убить растение, лишая воды и подкормки, но заботливые коллеги всегда приходили на помощь фикусу.

— Моя жена… — начал Кэндзи и громко рыгнул — желчь все-таки ворвалась в рот.

Музыка загромыхала сильнее, а пол изогнулся под ногами. Желудок, казалось, выворачивало наружу. Голова закружилась.

— Это что, землетрясение? — спросил он у девушки, которая в ответ только молча посмотрела на него, а потом крикнула в ухо: