Брешь - Ли Патрик

Его сознание внезапно заполнилось отчаянным треском зашкаливающего за красную отметку счетчика Гейгера, и Трэвис торопливо отпрянул от куба и вылетел из помещения. Лишь оказавшись снова в коридоре, он осознал, что задержал дыхание.

В коридоре Трэвис развернулся. Не по направлению к третьей двери, а обратно, туда, откуда пришел. Яркий, светящийся пролом в фюзеляже находился всего в паре десятков футов. Казалось, задержись на нем взгляд дольше, он обнаружит, что уже проскальзывает сквозь него наружу.

Но вместо этого, рассердившись на себя, Трэвис развернулся кругом и направился к третьей двери. Осложнений не предвидится, он сделает все как надо. Обнаружит последнюю жертву и убедится, что человек давно умер и тело остыло. Сотрет свои отпечатки с винтовки «М-16». Покинет самолет, рванет подальше, и лишь когда между ним и долиной пролягут три горных кряжа, позволит себе оттянуться, заварив наконец чертов кофе.

Трэвис был уверен в этом, пока шел к третьей двери. После чего уже ни в чем не был уверен.

Да, последняя жертва была мертва и холодна. Но вот насчет того, что осложнений не предвидится, он явно дал маху.

У Трэвиса уже имелся определенный сюрреалистический опыт: ему доводилось сталкиваться с явлениями, которые в равной мере казалось невозможным и принять, и отвергнуть. То, что открылось, когда он заглянул в третий отсек, вернуло его к этим воспоминаниям, возродило запах минувшего, не посещавший его годами. Стерильный зал суда. Стробирующий флюоресцентный свет, отражавшийся в узких окошках, закрытых, кроме одного-единственного. Из-за открытого окна, откуда-то снизу, из другого мира, другой реальности, не имеющей ничего общего с этим помещением, этим судьей и этим приговором, доносится девичий смех. Разумеется, Трэвис заслуживал худшего, и приговор отнюдь не являлся неожиданным, но все равно был воспринят им как удар под дых. Не так-то легко осознать в двадцать пять лет, что в следующий раз ты увидишь ночное небо уже после сорока.

От того, что он увидел, у него перехватило дыхание.

Первая леди Соединенных Штатов, мертвая, глядя сквозь него невидящими глазами, сидела, привалившись к стене, с окровавленным тетрадным листом в руке.

Эллен Гарнер. Прекрасная даже в нынешнем состоянии. Ее всегда отличала утонченная бледность, благодаря чему цвет лица мало изменился из-за потери крови, пропитавшей ковер вокруг нее. Единственная пуля пробила ее брюшную полость.

Рядом с ней лежало нечто, походившее на одну из ранних моделей автомобильного телефона: довольно громоздкая трубка, соединенная черным спиральным шнуром с чемоданом. Это мог быть только спутниковый телефон. Высохшие отпечатки окровавленных пальцев поведали о случившемся: миссис Гарнер приползла сюда из хвостового отсека специально ради этого устройства, извлекла его из стенного шкафчика, обнаружила, что оно повреждено, и попыталась исправить, но не смогла.

Трэвис отставил «М-16» в сторону, подошел к ней, опустившись на колени, аккуратно извлек листок бумаги из давно сведенных смертным окоченением пальцев и прочитал:

Надеюсь, это найдет кто-нибудь из «Тангенса». Если вы посторонний, не связывайтесь с местными властями, а как можно скорее наберите номер l 112–289–0713. Не обращайте внимания на рекламную запись консультационной фирмы: по добавочному 42551 вам в любое время ответит оператор. Сообщите ему (ей), что местонахождение «Коробчатого Змея» — 67.4065 северной широты, 151.5031 восточной долготы. Все погибли, кроме двоих, захваченных в плен семерыми нападавшими. Они почти наверняка встали лагерем в нескольких милях от этого места — в «Тангенсе» знают, почему, и будут знать, что предпринять.

Ниже было оставлено пустое пространство, потом текст продолжался, но теперь строки были неровными, нажим — слабым. Чувствовалось, что выводившая буквы рука теряла последние силы.

Я знаю, что мы упали в какой-то отдаленной местности, и только сейчас поняла, что до того момента, как кто-то обнаружит это письмо, может пройти не один день, а тот, кто его обнаружит, может не иметь средств связи и находиться в нескольких днях пути от ближайшего телефона. Крушение произошло в 3:05 утра по местному времени 26 июня. Если вы найдете меня больше чем через два дня после этого, а до телефона вам добираться далеко, все написанное сначала можете оставить без внимания. Времени на установление связи с «Тангенсом» нет. Захватчики будут пытать своих пленников, выжимая из них нужную информацию, поблизости от места крушения и не покинут его, пока похищенные не будут сломлены. (Это не предположение, есть причины, по которым они не уберутся отсюда раньше.) Другое дело, что я не знаю, сколько времени смогут продержаться наши люди. Думаю, несколько дней, но точно не знаю.

Я быстро теряю силы и уж точно не имею возможности объяснить, что поставлено на карту. Но поверьте, кто бы ни читал эти строки, происходящее затрагивает и вас. Оно затрагивает всех. Дело плохо. Понимаю, вы можете думать, что не способны на такое, но я прошу вас убить этих людей.

Оружейный ящик находится в задней стенке верхнего отсека, кодовый номер 021602. Внутри автоматические винтовки «М-16». Убейте всех. Главное — надо убить наших людей, пленников, если уж вам не удастся перебить и захватчиков. Мне тяжело просить о таком, но это необходимо.

Снова пробел, а за ним последний фрагмент текста, едва различимый, так что Трэвису пришлось поднести листок к свету.

PS — Если убьете их, не приближайтесь к тому, что они забрали: трехдюймовому тёмно-синему шару. Уходите оттуда и свяжитесь с «Тангенсом».

Трэвис перечитал все письмо заново и, когда закончил, ощутил, что, несмотря на теплую куртку, его пробирает холод. Потом ему на глаза попался уголок другой бумажки, едва видневшийся из кармана блузки миссис Гарнер. Он вытащил записку и развернул. Там было всего несколько строк.

Ричард!

Я то и дело лишаюсь чувств, и всякий раз, когда теряю сознание, оказываюсь в общежитии, в комнате 712: лежу рядом с тобой под лоскутным одеялом и смотрю, как снег засыпает двор. Счастливая жизнь, прошедшая рядом с единственным человеком, которого я любила.

Эллен.

Ощутив неловкость, будто он подглядывал в замочную скважину, Трэвис аккуратно сложил бумажку и вернул точно на то место, откуда достал.

Потом он наконец в первый раз присмотрелся к снегу за окнами правого борта, у которого сидела Эллен. И там увидел отпечатки ног и следы вездехода. Они обрывались у края снежного поля, ярдах в сорока от самолета, однако в том, куда эти следы ведут, сомнений было немного.

Пэйдж Кэмпбелл смотрела вверх, на сосны, пытаясь ускользнуть в сон. До сих пор ей удавалось это уже дважды — каждый раз, может быть, на минуту, не больше. Всего-навсего несколько крупиц покоя, но, о боже, они того стоили. С учетом того, что ей приходилось ждать, это помогало.