Отщепенец. Книга 2 - Алексей Ермоленков

последнюю должность в иерархии Святой Инквизиции. Если кто-то и беседовал с вами, то наверняка трясся от страха. А я не только не боюсь вас, мне приятно с вами общаться. Более того, это не я с вами чай пью, а вы со мной.

— Даже так?

— Ну, посудите сами. Вы пришли ко мне, САМИ напросились на разговор, приняли мои условия и сейчас мы с вами мило беседуем, как два старых приятеля. И не важно, что вы со мной сделаете после нашей беседы. Запытаете или убьете, но того факта, что именно ВЫ пили со мной чай уже никто изменить не сможет. Скрыть — да, изменить — нет!

— Что ж, пожалуй, вы правы Виктор Андреевич. Ну, не буду вас больше задерживать, вижу у вас дел итак невпроворот. Да и мне есть чем заняться. Приятно было познакомиться.

— Это взаимно, Владислав Антонович.

Мы попрощались, и я проводил его до выхода из поместья.

Российская империя. Город Санкт-Петербург

Мужчина, вышедший из бывшего особняка Фроловых, шел по дороге с озадаченным видом. Его догнали двое.

— Это он? — поинтересовался один из догнавших.

— Нет.

— Тогда что вас так озадачило?

— Интересный парень. Он знает, что скоро умрет, но не пытается оттянуть этот момент, просто живет в свое удовольствие. Для него не существует авторитетов по праву рождения, он бросит вызов любому и будет драться, ничего не боясь.

— Значит он просто идиот.

— Не скажи. Он четко знает, что делает. Он даже меня не боялся. Более того, даже я не стал для него авторитетом. Лишь приятным собеседником.

— Он к вам непочтительно отнесся? Отдайте приказ и он умрет.

— Не в этом дело. Знаешь, что он мне заявил?

— Любопытно.

— Он сказал, что не многие могут похвастаться тем, что я пил с ними чай. Причем это не он присутствовал во время моего чаепития, и даже не он его пил со мной, а именно я с ним. И ты знаешь, а ведь он прав. В моей власти разорвать его на куски, я могу сделать с ним, что захочу, но ничто и никогда не изменит того факта, что я пил с ним чай.

— Его ликвидировать?

— Нет не нужно. Он обычный пацан, с зачатками разума, который хочет, чтобы на него обратили внимание перед смертью. Но наблюдателя у его особняка оставь. Возможно, он своим поведением притянет тех, кто убил наших бойцов.

— Будет сделано.

Российская империя. Город Москва. Центральный полигон

Первые три игры прошли довольно вяло и, разумеется, мы, как запасная команда не участвовали, однако очень внимательно следили за тем, что происходило на полигоне.

Наша основная команда действительно оказалась очень сильной и противники ни разу не зашли в домашнюю зону. И вот после очередной игры мы выходили с Катей из полигона, как сзади послышался незнакомый голос:

— О, смотрите, Фролова своего питомца выгулять решила!

Пропускать такое мимо ушей, было нельзя. И даже сослаться на то, что я не питомец и поэтому не ответить, не выйдет.

— Это что-за пернатое там отличилось умом и сообразительностью? — поинтересовался я, выудив из памяти Антеро цитату из одного российского мультфильма и переделав ее под сложившуюся ситуацию.

Я развернулся и подошел к кучке местной знати. По рожам было видно, что это местная золотая молодежь развлекается.

— Кто из вас тот петух, что только что прокукарекал?

— Ты перешел границы, безродный отщепенец!

— Так это ты говорливый крохобор? Я вызываю тебя на дуэль!

Я специально не дал ему возможности съехать с темы. Если бы он отказался, то его репутация была бы растоптана в хлам, а репутация рода очень сильно просела бы.

— Завтра, за час до начала состязаний на этом же полигоне.

— Я приду, пернатый говорун, — ответил я, понаблюдав за тем, как у него скрипнули зубы, и его рожу перекосило от злобы. А после я развернулся, и мы с Катей поехали и к ней в поместье.

— Ты ведь понимаешь, что тебе нельзя показывать свою силу? — поинтересовалась девушка, когда мы отдыхали после очередного секс марафона. Ты ведь обещал Герману Александровичу. Никто не должен знать твою силу до выхода вашей команды на поле.

— Понимаю и все помню. Я сделаю все так, что все подумают, будто мне повезло.

Вот только это была нихрена не случайность. В толпе я заметил мужчину, который подошел к Владиславу Антоновичу, когда тот ушел от меня. Я тогда моментально метнулся в скрытую комнату моего особняка, где находились сервера видеонаблюдения, и проследил за тем, куда он пошел. К нему тогда подошли двое и быстро переговорив, свинтили куда-то. Так вот одного из них я и наблюдал сегодня, когда этот придурок решил меня оскорбить. Уверен, это их подстава. Хотят проверить. Но я им повода усомниться во мне не дам, буду отыгрывать свою роль до конца. Не стану показательно наказывать, как нашу основную команду. Я выиграю дуэль и ему достанется, но все подумают, что мне повезло и что я не так силен, как кажется.

— Ну и хорошо. Тогда предлагаю сегодня выспаться. Не хочу, чтобы тебе завтра из-за меня досталось, — выдернула меня из размышлений Катя.

— Не переживай рыжик, если мне и достанется, то точно не из-за тебя.

— Нет, все давай спать, ты должен быть завтра свеж и полон сил. Я сказала, хватит. Все отстань. Если не угомонишься, я уйду в другую комнату! А-а-ах… Ну, что ты со мной делаешь?

Российская империя. Город Москва. Центральный полигон

У входа я встретился с основной командой. Они даже со мной поздоровались. Не за руку, конечно, но вполне громко и ясно.

— Степан Вадимович, не желаете стать моим секундантом? А то не доверяю я что-то местным судьям.

— А вы знаете, с удовольствием, — ответил Степан — маг земли основной команды нашей академии. — Но в этом случае вам понадобится еще один секундант.

— Я могу быть вашим секундантом, если никто из вас не против, — предложил Ярослав.

— Я не против, — ответил я.

— Я тоже, — поддержал меня Степан.

Через пятнадцать минут мы все стояли на полигоне.

— Не желаете примириться? — поинтересовался судья.

Глава 3

Российская империя. Город Москва. Центральный полигон

— Если он извинится, то я не стану предъявлять претензий, — ответил я.

— Это неприемлемо! — тут же взвился говорун.

— Тогда начинаете по моей команде, — подытожил судья и поспешил удалиться с полигона.

Наказанием этому придурку будет лютое падение его репутации, когда он проиграет. Ведь народу на полигоне, как ни странно, собралось куда больше, чем на все три