Лошадь. Биография нашего благородного спутника - Венди Уильямс

К сожалению, в современном мире это искусство предано забвению. Даже если нам нравится смотреть на бегущую лошадь, мало кто будет сидеть и вглядываться в самую суть. Как следствие, мы страдаем от нехватки данных. Мы видим, что делает конь, однако не всегда понимаем, почему он это делает. Нам слишком мало известно о том, как на самом деле ведут себя лошади, когда мы не видим их. Мы видим своих коней стоящими в денниках и на пастбищах и ошибочно полагаем, что видим самую сущность лошади. Это всегда казалось мне странным.

Этологи изучают поведение львов на лоне природы, а также поведение птиц, обезьян, китов и слонов. Их исследования обогатили наше понимание того, что значит быть частью живой вселенной, так что теперь мы осознаем, что все вокруг укладывается в тонко сплетенную паутину, которая выступает основой нашего собственного благоденствия. Возможно, мы превосходим всех остальных животных в вопросах построения информационного общества, однако в своих областях они обладают талантами, далеко превосходящими наши.

К этой революции в понимании естественного поведения животных в 1960-х годах привлекли внимание публики работы таких авторов, как нобелевский лауреат Конрад Лоренц, написавший бестселлеры «Кольцо царя Соломона» и «Агрессия». Особой известности Лоренц добился тем, что научно установил значимость привязанности в жизни животных. Он подчеркнул, что лабораторные исследования не позволяют выяснить подлинную природу различных видов живых существ. Чтобы понять ее, по его словам, животных следует наблюдать в контексте естественной жизни.

Книги Лоренца вызвали общемировой переворот в восприятии дикой природы. Молодые ученые из разных частей света занялись наблюдением за различными животными в природных условиях. Такими исследованиями, например, более сорока лет занималась Джейн Гудолл, вместе со своими сотрудниками изучавшая шимпанзе в Танзанийском национальном парке Гомбе-Стрим. Еще в самом начале своей работы Гудолл потрясла – и это еще мягко сказано – научный мир сообщением о том, что приматы изготовляют орудия и пользуются ими. И это притом, что прежде статус единственного изготовителя орудий на планете Земля был накрепко закреплен за людьми. Примерно в то же самое время, в 1960-х годах, Роджер Пейн и Скотт Маквей изучали поведение горбатых китов и обнаружили, что те общаются между собой посредством пения, которое Пейн назвал «реками» звука. Как и в случае с шимпанзе, статус людей как единственного вида, обладающего сложной коммуникационной системой, ранее никем не подвергался сомнению. Вороны являются мастерами в части творческого разрешения проблем. Осьминоги щупальцами открывают сосуды, сооружают из камней сложные укрытия, даже таскают с собой пустые раковины, на тот случай, если им вдруг потребуется укрытие. Слоны общими усилиями помогают членам семьи. Летучие мыши пользуются эхолокацией. Пчелы обладают коллективным разумом.

Но что можно сказать о лошадях? Какими особыми способностями они обладают? Много ли современной этологии удалось узнать о поведении лошадей в природных условиях? Выходит, что немного. Почему же? Если наше восхищение лошадьми уходит своими корнями по меньшей мере на 35 тысячелетий в глубь веков, на что указывают все свидетельства, почему кони оказались за рамками этой научной реформации? Специалисты по лошадям нашли наилучший способ обучения выставочных лошадей, наилучший способ кормления скаковых коней, наилучший способ лечения хромоты. Однако естественное поведение лошадей редко привлекало внимание ученых. Только горстка этологов методично изучала поведение диких лошадей, и среди произведенных исследований было очень мало долгосрочных, подобных исследованию Джейн Гудолл.

Однако положение начинает меняться.

* * *

Однажды июльским вечером мы с Джейсоном Рэнсомом разговаривали на эту тему в городке Коди, Вайоминг, служащем воротами в Йеллоустонский национальный парк. Городок был основан Буффало Биллом[17] и участниками его шоу более сотни лет назад. С прослеживающим повадки лошадиного племени этологом Рэнсомом я познакомилась в Вене на международной конференции, где собрались ученые, изучающие в разных уголках планеты диких представителей семейства лошадиных – лошадей, зебр, онагров и диких ослов. Рэнсом пригласил меня приехать и познакомиться с некоторыми объектами его исследований – несколькими популяциями диких лошадей, обитающими в Монтане и Вайоминге. Он изучал их поведение в течение пяти лет и обнаружил в нем некоторые особенности, опровергающие прежние мифы о том, как лошади заключают союзы и взаимодействуют друг с другом.

Мы встретились в Вайоминге и провели несколько дней, наблюдая за подопечными Рэнсома и за людьми, приехавшими с разных концов света для того, чтобы полюбоваться дикими конями. Подобно нашим далеким предкам, жившим в ледниковом периоде, эти люди часами наслаждались происходящим. Небольшими группами они переговаривались между собой, обсуждая лошадей и их поступки. Некоторые даже переселялись в палатки, чтобы иметь возможность наблюдать за животными все двадцать четыре часа в сутки. Это занятие было для них развлечением, и я вполне могла представить себе аналогичную сцену десятки тысячелетий назад: люди расслабляются на летнем солнышке и рассуждают о том, что кони намереваются предпринять.

Тем памятным июльским вечером, посвятив весь день наблюдению за дикими конями, мы с Рэнсомом листали одну из книг по искусству ледникового периода, которые я привезла с собой. Разглядывая репродукции изображений резвых пони со стен многочисленных пещер во Франции и Испании, мы говорили о том, как сложные системы поведения, отображенные в этих доисторических наскальных рисунках, совпадают с системами, увиденными нами в реальной жизни несколько часов назад.

Мы обсуждали ту власть, которую кони имели над умом древнего человека, и пытались сопоставить ее с властью этих животных над умом человека современного. Кони и люди, как поняли мы в итоге, имеют много общего: планетарные потрясения, смены растительных сообществ, поднятия горных систем и изменения океанических течений десятки миллионов лет определяли ход нашего развития. Это общее эволюционное наследие влечет нас к коням рудиментарным, изначальным, даже атавистическим образом. Вспомним интригующую историю гениальной девочки с аутизмом по имени Надя,[18] которая в возрасте трех лет внезапно и без всякого внешнего повода, без всякого обучения начала рисовать удивительных галопирующих коней, коней с развевающимися гривами и хвостами, коней, изображенных по памяти, но в совершенстве, в высшем соответствии пропорциям. Надя могла бы начать рисовать и других животных,[19] однако внимание ее привлекли именно кони. Наверное, как решили мы с Рэнсомом, восхищение лошадьми каким-то образом закодировано в наших генах. Когда мы видим лошадей, несущихся по просторной равнине, мы невольно представляем себя на их месте. Даже тогда, когда люди изолированы от природы и проводят большую часть жизни в каменных городах XXI века, образ лошади по-прежнему пробуждает нечто существенное, находящееся внутри нас, подобное тому, что пробуждал в душе резчика, создавшего лошадь из Фогельхерда.