Crime Story №4 - Ольга Тарасевич

– Что – никак ты мне деньги хочешь вернуть? – спросил Андрей Михайлович самым невинным тоном.

– Что? – переспросил Витасик, нервно потирая руки. – А, нет, извини, сейчас никак… у меня временные трудности… Но уже вот-вот… Я точно отдам…

– Чего ж ты тогда притащился? – Андрей Михайлович смотрел на Родственника неприязненно. – Там, между прочим, проценты набегают…

– А? Да… проценты… Андрей, дай мне еще двести баксов! Для ровного счета… я тебе все сразу отдам…

– Для ровного счета? – переспросил Андрей. – Странный какой-то счет… Ты вообще-то что, думаешь – я эти деньги печатаю? Или рисую?

– Андрей, ты не понимаешь! – Витасик округлил глаза. – Я проценты должен отдать… обязательно сегодня… такому человеку страшному…

– А мне, значит, не должен? Или я – не страшный?

– Но ты же все-таки родственник…

Андрею Михайловичу стало скучно дальше куражиться над Родственником, и он выдал нейтральным тоном:

– Я дам тебе двести долларов. Только не просто так, а за одну услугу…

– Все, что угодно! – выпалил легкомысленный Витасик. – А что нужно сделать? Куда-нибудь съездить?

– Ага, съездить! – Андрей усмехнулся. – Съездить в бизнес-центр «Старая крепость», зайти там в туалет и поменять портфель… один портфель взять, а другой поставить на его место…

И он подробно изложил Родственнику, что тот должен сделать.

– Нет! – выпалил Витасик, выслушав его до конца. – Я не могу… я боюсь… ты же знаешь, я к таким вещам не приспособлен…

– А к каким вещам ты приспособлен? – неприязненно проговорил Андрей Михайлович. – Деньги клянчить? Слушай, Родственник! Вот тебе двести долларов, и вот твоя расписка на две тысячи. Я ее порву у тебя на глазах, если ты сделаешь то, что я прошу!

– И двести долларов? – уточнил Витасик.

В его душе страх боролся с жадностью.

– И двести долларов! – И Крутиков помахал перед носом Родственника двумя аппетитными бумажками.

Во время обеда он сидел за столиком ресторана на третьем этаже «Старой крепости». Напротив него сидел тот самый человек, которому он должен был отдать деньги. Это был толстый, неопрятный тип в мятом, очень дорогом костюме. Он неаккуратно ел, давясь и роняя на себя крошки, и смотрел на Андрея Михайловича с насмешкой и неприязнью. Одним словом – неприятный человек. И очень опасный.

– Принес? – осведомился неприятный человек, проглотив кусок творожного торта.

– А как же! – Андрей пододвинул ему портфель. – Разве я вас когда-нибудь подводил?

– Ты вроде пока живой – значит, не подводил. – Неприятный человек расстегнул портфель, заглянул в него и удовлетворенно хмыкнул: – А вчера мне твой голос не понравился. И болтовня эта – деньги пропали, ограбили тебя…

– Да это так, – пробормотал Крутиков, – минутная слабость…

– Ох, не понравился мне твой голос! – продолжал, не слушая, его собеседник. – Я даже подумал, что придется подумать о твоем увольнении…

Андрей Михайлович взмок: увольнял этот человек навсегда, одним из нескольких проверенных способов – пуля в голову, или под гусеницы бульдозера, или камень на шею – и в воду…

Неприятный человек застегнул портфель и отвернулся, чтобы подозвать официанта.

И тут Андрей Михайлович, потея от страха, бросил в его чашку с кофе маленькую белую таблетку.

– Принеси еще кусок торта! – бросил неприятный человек подоспевшему официанту. – Какие-то у вас, блин, порции маленькие!

– Ну, если у вас больше нет претензий, я, пожалуй, пойду… – робко проговорил Андрей Михайлович.

– Я не возражаю, – осклабился неприятный человек. – Иди, работай!

Но Андрей Михайлович далеко не ушел. Он пересек зал и устроился в самом дальнем его конце, за большой кадкой с крупным разлапистым растением. Неприятный и опасный его собеседник жадно съел кусок торта, сыто отрыгнул и откинулся на спинку стула. Тут же возник официант и согнулся угодливо. Человек махнул рукой – мол, не надо больше ничего, неси счет. Андрей Михайлович поглядел на часы и вытянул голову из-за дерева.

Началось! Страшный тип вдруг громко охнул и выпрямился на стуле. Глаза его выкатились из орбит, казалось, он с изумлением прислушивается к тому, что происходит внутри его. Вдруг он булькнул и вскочил со стула. Подбежавшего официанта со счетом он смел одним движением руки и устремился к туалету, вспомнив в последний момент о портфеле с деньгами и зажав его под мышкой.

Андрей Михайлович выждал две-три минуты.

Неприятный и опасный человек давно уже находится в туалете – а Витасик, бестолковый Родственник Крутикова, так и не появлялся!

И Андрей Михайлович понял справедливость старого правила: если хочешь, чтобы дело было сделано, – делай его сам.

И в который раз порадовался своей предусмотрительности.

Выскочив из ресторана, подбежал к своей машине и вытащил из багажника заранее приготовленный портфель. Точно такой же, как тот, что он только что отдал тому самому опасному и неприятному человеку.

Дело в том, что три часа назад, когда он пришел в магазин за портфелем для Родственника, вместо одного он купил два одинаковых портфеля. Честно говоря, он поступил так не от большого ума, а от жадности: в магазине проходила акция, и два портфеля можно было купить по цене одного.

Короче, Андрей Михайлович схватил запасной портфель и устремился обратно в «Старую крепость». Но на этот раз он не задержался в ресторане, а прямиком проследовал в сортир.

Занята была только одна кабинка, из которой доносились мучительные стоны и ругань – маленькая белая таблеточка действовала отменно.

Андрей Михайлович юркнул в соседнюю кабинку, закрыл за собой дверь и согнулся в три погибели, чтобы заглянуть в пространство между полом и разделяющей кабинки пластиковой стенкой.

И тут же увидел вожделенный портфель. Портфель с деньгами, которые раздобыл с таким трудом и на чрезвычайно короткое время.

Опасный человек в соседней кабинке снова издал мучительный стон, переходящий в цветистую матерную тираду. Ему было сейчас явно не до портфеля. Андрей Михайлович запустил руку в просвет, схватил портфель, торопливо втащил в свою кабинку и поставил на его место свой, точно такой же.

Он перевел дыхание и вытер пот со лба.

Кажется, все прошло гладко, его страшный сосед ничего не заметил.

Тот издал еще один стон, который постепенно затих и сменился глубоким вздохом полного удовлетворения.

Зашуршала бумага, зажурчала спускаемая вода, и наконец хлопнула дверца кабинки.

В туалете наступила тишина.

Андрей Михайлович выждал для верности еще пару минут и тоже покинул туалет, прижимая к груди драгоценный портфель, добытый с таким трудом и с несомненным риском для жизни.