Розовый коттедж - Мэри Стюарт

— Не совсем. Это ведь было… вскоре после дедушкиной смерти, перед тем, как к нам переехала тетя Бетси? Ты и… Ты сама этим занималась, так?

— Верно. Этим занимались мы с Лилиас.

Наступило молчание, которое я боялась нарушить. Через некоторое время она тяжело промолвила:

— Хорошее было время, когда жив был твой дедушка.

Я молчала. Она заговорила, отвечая на незаданный вопрос:

— Потом приехала Бетси. Она была хорошая женщина, твоя двоюродная бабка, это вне всякого сомнения, но не из тех, с кем легко ужиться. Тем более — не из тех, с кем делятся секретами. Поэтому она так и не узнала про тайник.

— Бабушка, ты сказала — слева от камина? За картиной?

— Да. За надписью из Священного Писания. Твоя тетка немало думала над этой надписью, — она подмигнула. — Очень аккуратная была хозяйка твоя тетя Бетси и готовила неплохо, но со шваброй и тряпкой особенно не дружила. Можно сказать, что она вытирала пыль благоговейно, не сдвигая вещей не поднимая их, потому и ничего не заметила. Но даже если бы она подняла картинку, то едва ли что-нибудь разглядела бы кроме небольшой выпуклости на узоре, в середке одной из роз. Достаточно безопасное место. Потому-то твой дедушка и называл его «сейфом».

Я медленно выговорила:

— Мне надо туда поехать, я думаю. Там, в «сейфе», что-то осталось?

— Верно. В предотъездной суете, пока я помогала Семье со сборами, я так и не вспомнила про него. И когда скончалась тетя Бетси — тоже. Медсестра приходила почти каждый день, Энни Паскоу помогала, когда надо было… то одно, то другое — так что про сейф я напрочь забыла. Я, наверное, тогда думала, что однажды мы вернемся туда, — она вздохнула и снова взглянула в окно, словно далеко в прошлое. И опять повернулась ко мне:

— Значит, там все лежит по-прежнему, если только строители не разломали уже камин и не нашли тайник.

— Что там, бабушка?

— Фамильные вещи. Ничего драгоценного, кроме пяти золотых соверенов, которые сэр Джайлс, тогдашний сквайр, подарил нам в день свадьбы и которые твой дед даже не подумал потратить, но и всего остального мне было бы жаль лишиться. Кольцо, которое надел мне твой дедушка, в день помолвки, брошка, подаренная мне леди на свадьбу, очень красивая, ты ее видела, с жемчужинами и зелеными камнями — забыла, как они называются.

— Хризолиты.

— Именно. Еще браслет твоей мамы, который мне прислали из Ирландии после несчастного случая, письма деда с войны из Франции — если это только можно назвать письмами: одно написано на куске картона, оторванного от коробки, но оно дошло до меня так же исправно, как будто было в конверте, и штамп почтовый на нем стоит. Его медали — он получил две, его часы, обручальное кольцо и целая связка документов: наше свидетельство о браке, метрика твоей матери и все в этом роде.

— Ты хочешь сказать, что мое свидетельство о рождении тоже там?

Молчание.

— Ничего страшного, бабушка, милая. Я его уже видела.

— Ты его видела? — резко спросила она. — Но как?

— Всего лишь копию. Просто написала в Сомерсет-хауз, чтобы мне ее прислали — я хотела взглянуть на нее сама, чтобы убедиться. Ты же знаешь: я все рассказала Джону про нас, я хочу сказать — про нашу семью. И показала ему эту копию. Ты меня понимаешь, верно?

— Да, — сказала она. — Конечно. Ты поступила правильно.

Сплетенные руки на покрывале шевельнулись:

— Тогда мне нет нужды рассказывать, что из этого документа ты ничего не узнаешь.

— Да.

Молчание. Я наклонилась и легко прикоснулась к старческой руке:

— Бабушка…

— Ну что?

— Знаешь, бабуль, я уже не школьница и мне не шестнадцать. Я успела выйти замуж и овдоветь, мне двадцать четыре года, да и люди теперь думают по-другому — во всяком случае, после войны. Ты всегда говорила, что не знаешь, кто он был, но если ты просто защищаешь меня от того, что может ранить меня…

— Кэйти, милая моя, нет. Я правда не знаю, поверь мне. Она никогда мне этого не говорила. А догадки тебе не помогут.

— Догадки? Ты о чем-то догадываешься?

Мой голос, наверное, стал резче. Бабушка взглянула на меня, потом, словно погладив рукой воздух, сказала неуверенно:

— Никто ничего не знает. Говорить-то не о чем.

— Что ты имеешь в виду? Бабушка, милая моя, ты должна сказать мне, ты обязана. У меня есть право знать все, абсолютно все.

— Да, ты права, — сказала она и неохотно продолжала:

— Ладно. Все, что я могу — так это передать ходившие тогда в деревне сплетни. В лощине останавливались цыгане… Ты помнишь Цыганскую Лощину?

— Да.

Это была тропка недалеко от Розового коттеджа, короткий путь до станции, которым редко пользовались деревенские.

— Цыгане жили там, когда ушла твоя мать. В лощине, с шатрами и фургоном. А на следующий день они исчезли. И люди говорили, что твоя мать ушла с ними.

— Да, говорили. Может быть, так и произошло. Но как это связано со мной, то есть с тем, кто был моим отцом? Мне было шесть лет, когда она ушла.

— Да, верно. Сплетничали, что с одним из них твоя мать гуляла еще когда они приезжали раньше, и что, уйдя из дому, она вернулась к нему. Больше ничего. Я говорила тебе, что все это впустую. Люди нагородят с три короба, а потом сами в это верят.

Она снова дотронулась до моей руки:

— Прости меня, милая. Это все. А теперь, когда ее нет, нам неоткуда узнать.

Снова молчание. Я поднялась и подошла к окну. Еще не угасли спокойные серо-синие летние сумерки шотландских нагорий. Где-то запел дрозд. Я повернулась к ней и сказала мягко:

— Ничего страшного, ведь сейчас это неважно. Я — это я, и никому ничем не обязана, кроме тебя, дедушки и Джона. Спасибо, что ты мне все рассказала, и давай про это забудем.

Я вернулась к кровати и снова села на стул:

— Ладно. Итак, я правильно тебя поняла? Ты хочешь, чтобы я съездила в Тодхолл и забрала из «сейфа» твои вещи, пока никто их не нашел.

— Так, но это не все.

— Что-то еще?

— Да. Раз уж у меня появился собственный дом, я хочу забрать оттуда свои вещи. Мебель и всякую мелочь, которую я оставила тогда твоей тете. Конечно, не всю мебель, у меня нет ни места, ни нужды в кроватях, но там стоит мой гардероб, и еще мебель в комнате Бетси, кое-какие картины и безделушки, мой чайный сервиз с розовыми бутонами и дедово кресло-качалка. Стол мне не нужен, здесь есть неплохой, и стульев достаточно… Я составлю список. Я поговорила об этом с ее милостью, и она позволила, чтобы ты съездила туда и взяла то, что захочешь. Она отписала туда, чтобы работу в коттедже не начинали, пока она не разрешит. Так ты съездишь, ладно?