Впервые в жизни - Джилл Шелвис

— Господи Боже! — ахнула Эми, моментально вспомнив каждого косолапого героя передач на канале «Дискавери». Отступила… потом еще на шаг, пока не наткнулась на кирпичную стену и едва не заорала.

— Всего‑навсего бурый медведь, — сказала стена голосом Мэтта.

— Перестань подкрадываться ко мне! — прошипела Эми. — Ненавижу, когда подкрадываются!

Мэтт был настолько добр, что не уточнил, что это ОНА в него уперлась. И что ее трясет от страха. Вместо этого он поставил на землю стакан с напитком и тихо шикнул на Эми, растирая своими большими ладонями ее руки.

— Все хорошо, — заверил он.

— Хорошо?

Как такое возможно? Медведь размером с «фольксваген» извивается на земле, блаженно ворча и почесывая спину об упавшие сосновые ветки. В каждом движении ощущалась скрытая сила. Как и у чужого мужчины у нее за спиной!

— Он видит нас? — прошептала Эми. В этот момент медведь лениво повернул большую лохматую голову, изучая Эми и Мэтта.

— Да, видит.

Эми инстинктивно прижалась к Мэтту.

— Если будешь смеяться надо мной, — остерегла она, когда вокруг талии сомкнулись теплые сильные руки, — я тебя убью.

Он не стал смеяться. Не стал подшучивать. Даже не улыбнулся.

— Не волнуйся, Крутышка, — пообещал он. — И кроме того, меня не так легко убить.

Шоколад в жизни — не главное.

Но только не в данный момент.

Мэтт привлек Эми к себе, думая, что меньше всего ему хочется над ней смеяться. А вот поцеловать — дело другое. Сжать ее милую попку и тереться об нее всем телом.

Но смеяться? Нет!

Секунду назад она едва не выскочила из собственной кожи. И дело не в страхе перед медведем. Нет, скорее оттого, что Мэтт неожиданно ее коснулся. Это беспокоило его. Чертовски.

— Я держу тебя.

— Обычно я вполне способна держать себя сама. Просто не слишком симпатизирую медведям.

Голос Эми был тихим и полным благодарности, которую, он знал, она никогда не выразит вслух. И это нравилось ему больше, чем ее обычная настороженность, хотя втайне он мечтал о других чувствах по отношению к себе.

Мэтт погладил Эми по плечам, пытаясь утихомирить сотрясавшую ее дрожь. Пытаясь не замечать, какое это счастье — держать ее в объятиях. Какое хрупкое счастье…

Раньше Мэтт не считал ее хрупкой. Большую часть времени он видел ее таскающей тяжелые подносы в закусочной и знал, что она дьявольски вынослива.

— Ты не станешь медвежьим обедом, — пообещал он, поворачивая Эми лицом к себе. — Во всяком случае, не сегодня.

Она схватила его за рубашку и прижалась к ней лицом.

— Откуда ты знаешь?

— Во‑первых, я тебя загородил. Так что если кто и станет медвежьим обедом, то я. А во‑вторых, бурые медведи чрезвычайно ленивы. И трусливы. Если шагнешь к нему, он тут же удерет.

Эми отпустила его рубашку, видимо, в надежде, что Мэтт так и сделает, и даже слегка подтолкнула к медведю… то есть не совсем слегка. Мэтт со смехом послушался и направился к зверю, размахивая руками. Бедняга мишка, укоризненно взглянув на лесника, неторопливо поднялся и исчез в кустах.

Эми с достойной восхищения быстротой взяла себя в руки, о чем Мэтт немедленно пожалел, поскольку ее прикосновения доставляли ему истинное наслаждение.

— В горах всякое может случиться, — сообщил он. — Нужно быть готовым ко всему.

— Спасибо, я уже поняла.

Эми нехотя двинулась по тропе, едва переставляя ноги в дурацких, но чертовски сексуальных ботинках.

— Действительно не хочешь, чтобы тебя провожали? — уточнил Мэтт.

«Или утешили каким‑то иным способом…»

— Я поняла, — повторила она.

Что же, оно и к лучшему, тем более что он давно растерял умение утешать женщин. Вот уже несколько лет, как… его бывшая жена лишила его этой способности, еще в Чикаго.

Мэтт все еще смотрел вслед удалявшейся на закат Эми, когда затрещала рация.

— Нашел ее? — Это была диспетчер Мэри.

Мэлори позвонила ей час назад, и Мэри отыскала его по рации. Вероятно, Мэлори снова звонит.

— Да, она пошла своей дорогой. А я все еще здесь, рядом с 06–04, — уточнил Мэтт свои координаты.

— Возможно, придется там и заночевать.

— Почему это?

— Минут двадцать назад сухое дерево упало и перегородило пожарную трассу у 06–02.

Маршрут, по которому он может выбраться отсюда.

— До завтрашнего дня пилу все равно сюда не доставить, — добавила она.

Значит, у него два выхода: бросить грузовик и идти вслед за Эми или провести ночь здесь. Бросить грузовик невозможно. И ничего страшного в том, чтобы спать под открытым небом: у него с собой все необходимое.

— Значит, я застрял до завтра. Вычеркивай меня из сегодняшнего графика.

— Договорились.

Мэтт повернулся и пошел в направлении, противоположном тому, куда шагала Эми. Вскоре он свернул с тропы, чтобы срезать путь. Он медленно шел между стволами сосен, кедров, елей. Спешить некуда — он все равно ее обгонит. И точно: когда он добрался до грузовика и покатил по узкой пожарной трассе, где она пересекалась с тропой Саут, Эми оказалась сзади. Вышла из‑за поворота и сосредоточенно двинулась вперед, не замечая его.

— Эми!

Она остановилась, широко расставив ноги, настороженная, готовая к схватке.

— Это всего лишь я! — весело объявил Мэтт.

— Какого черта ты здесь делаешь, кроме того, что пугаешь меня до смерти?

Эми шла бодро, но он заметил, что она немного прихрамывает. Натерла ногу?

— Хотел увериться, что ты снова не сбилась с пути.

Тяжело дыша, она сорвала очки, прищурила темные глаза и подбоченилась:

— Так у тебя все это время был грузовик?

— Я же предлагал тебе помощь! Как по‑твоему, сумеешь одолеть три мили обратного пути?

— Три мили? Что, черт побери, случилось с «умеренно длинной прогулкой общей протяженностью две мили туда и обратно, живописной и доступной каждому», которую обещал путеводитель?

— Так оно и было бы, останься ты на тропе Сьерра‑Медоуз. Но ты перешла на тропу Саут.

Она сдула с лица прядь волос.

— Вам нужно расставить таблички на тропах.

— Бюджет не позволяет. В следующий раз оставайся на протоптанных тропах у лесничества. Они обычно хорошо оснащены указателями.

— Годится… для слабаков.