Книжные дети. Все, что мы не хотели знать о сексе - Елена Колина

А знаешь, мое самое сильное сексуальное впечатление – это твои мимоходом сказанные слова, о которых ты давно забыла.

Это было в седьмом классе. Мы шли из кино – смотрели «Зеркало».

– Любой Чебурашка лучше этой многозначительной зауми, – сказала ты.

Я задохнулась от возмущения, стала говорить, что Тарковский – это великое искусство.

А ты сказала:

– Успокойся, великое искусство обойдется без тебя. Тебе ведь тоже больше нравится простое кино про любовь. Просто я свободный человек, а ты нет. Положено восхищаться Тарковским, ты и восхищаешься. Монтаж у него, конечно, гениальный… А ты занимаешься мастурбацией? Я – да, а ты?

Ты сказала это так легко, будто спросила: «У тебя бывает насморк?»

– Я нет, а ты… часто? – выдохнула я, чтобы показать, что я тебя не осуждаю.

Ты сказала – иногда несколько раз в неделю, а иногда совсем нет, как захочется, – и заговорила о теории монтажа.

Это было мое самое сильное эротическое впечатление. Что ты сказала об этом мимоходом, словно это самое естественное в мире.

У меня ушел целый год, чтобы об этом забыть и перестать думать, как ты торопишься домой, чтобы поскорее начать себя трогать.

Глупо, да?

Люблю, скучаю.

Зина.

Здравствуй, Зина!

Твое нормальное давление – 110 на 70, а у тебя 140 на 90, Зиночка.

Чем думать о мастурбации в седьмом классе, лучше померяй давление.

Ася.

Ася!

где моя дочь сейчас три часа ночи Ася где моя дочь

абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети

абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети

Здравствуй, Ася!

Не волнуйся, Мася нашлась.

Ты хочешь узнать, что случилось? О-о, это – рассказ. Рассказ, новелла, набросок для романа «Супружеская жизнь», первая серия сериала «Наши соседи»…

У нас были гости, три пары: две пары – наши старые друзья, и одна пара – наш старый друг с новой женой. Новая жена моложе старых жен на двадцать лет и впервые в гостях в новом качестве. Была любовница-разлучница, стала жена. Ей бы вести себя поскромней, но она не обращала внимания на явную недоброжелательность старых жен, не поглядывала на часы, прикидывая, когда будет прилично уйти, в общем, «чувствовала себя как дома».

– Илья, а можно я заодно возьму у вас интервью? – спросила новая жена и, не дождавшись ответа, заторопилась: – Скажите, Илья, как можно оставаться в таком долгом браке?

Старые жены покосились на нее неодобрительно, но она не смутилась.

Новая жена – журналистка, пишет для глянцевых журналов. Неприлично прийти в гости к публичному человеку как к частному лицу и тут же попросить об интервью! Илья предъявляет свое остроумие, распахнутые от счастья глаза и чуть нервную манеру говорить «об интересном» каждому журналисту, и каждый журналист ловится на это.

Вот и эта, новая жена, решила, что именно с ней Илье особенно приятно поговорить.

– Я имела в виду – что происходит с людьми в таких долгих браках, – сказала она. – Свежесть чувств и… все такое.

– Деточка, я вам объясню, в чем прелесть долгого брака, – сказала одна старая жена. – Ваш муж в юности любил стихи Вознесенского, фильмы Тарковского, песни Окуджавы, а вы всего этого не знаете.

– А зачем нам вместе петь песни? – удивилась новая жена. Дурочка!..

– А и правда, зачем? – вступился Илья с интонацией Фрейндлих из «Служебного романа», дурочку нужно было спасать, даже ее собственный муж смотрел на нее как на безнадежную идиотку.

– Скажите нашим читательницам, что главное в браке? – кокетничала новая жена.

– Хорошо, я скажу, – вежливо кивнул Илья, как будто ведущий на передаче задал ему глупый вопрос, но ладно уж, он на него ответит. – Главное в браке – любить.

– Люби-ить? – разочарованно протянула новая жена.

– Да, люби-ить, – необидно передразнил Илья. – Любить себя.

За это его и ценят, за это его и рвут на части – телевидение, радио – за умение парадоксально ответить на самый глупый вопрос, за то, что он придает тупым передачам хотя бы немного интеллектуальности, как будто присаливает пресный суп.

– Когда вы с Зиной поженились, вы удовлетворяли условиям, необходимым для брака? Общие интересы, цели? – настаивала новая жена. – И чего вы ожидали от брака – вечной любви или понимания, тепла?

– Мы не удовлетворяли ни одному условию, которые так ловко формулируют психотерапевты в глянцевых журналах. К тому же мы были из разных социальных слоев: я мальчик из питерской коммуналки, а Зина – дочь знаменитого советского писателя. Мои ожидания от брака были – «любовь с интересом».

Илья улыбнулся, и все послушно заулыбались. Только он может позволить себе сказать такое, и чтобы все улыбнулись.

– Тогда тост: за вас, Зина и Илья, за то, что вы случайно так блистательно подошли друг другу, – вывернулась новая жена.

А она не такая дурочка, как кажется.

– Я так и напишу: в этом доме все прекрасно – и душа, и одежда, и мысли… Все так красиво, гламурно, просто идиллия!

Нет, все-таки такая.

Ну что же. В нашем доме все прекрасно, все гламурно, общую идиллию нарушают лишь измена мужа и запертые в шкафу ботинки. Разве бывают семьи без запертых в шкафу скелетов, разве бывают семьи без запертых в шкафу ботинок?

Перед приходом гостей разразился скандал – с криками, хлопаньем дверьми, битьем тарелок. Кричал, хлопал дверьми, бил тарелки конечно же не Илья.

Я не отпустила Масю гулять, потому что у нее завтра семинар по истории правовых и политических учений.

Она кричала: «Я могла бы тебе не говорить про семинар, я сама тебе сказала как идиотка!»

Я кричала: «Ты и есть идиотка, не понимаешь, что важнее – правовые и политические учения или посидеть с подружками в кафе!»

Она заплакала от обиды, я заплакала от злости и от жалости к себе и… я выбросила в окно ее ботинки. Мася взвыла, как раненый зверек.

Интересно, когда я стою на кафедре и читаю лекцию или принимаю экзамен, мои студенты могут представить, что я – тоже человек и кидаюсь ботинками?

Я действительно это сделала – схватила ее ботинки и выкинула в окно, затем рывком вытащила ее из кровати и начала трясти, как куклу. Она убежала в пижаме на лестницу, я бросилась за ней и закричала: «Вернись немедленно, ты простудишься!»

И в этот момент пришел лифт, и из него вышел Илья с ботинками в руках. В любой драме есть элемент комедии и даже фарса.

– Девочки! Почему ботинки летают по воздуху! А почему вы выкатились со своим скандалом на лестницу… – сказал Илья. – А почему меня никто не предупредил, что мы теперь итальянская семья?