Собеседник - Елена Бжания

полезли со своими инструментами и исследованиями, да глубоко не залезли. У ТУЗИКа система такая, что если чего не так, шандарахнет разрядом — мало не покажется. Механик наш дураком прикинулся. Мол, только в самых общих чертах знаю, а те, кто строил и могут подробно объяснить, что да как, на Земле остались, уж извиняйте.

— Он это всё жестами выразил?

— Зачем жестами? Мы, чай, не дубы, энильцы тоже. Осваивали языки. Больше мы их язык учили, чем они наш. Очень трудно было, но через год-полтора мы по-ихнему уже прилично шпрехали.

— Знаменитостями стали?

— Про нас сначала не рассказывали никому, кроме самой верхушки. Не хотели, видимо, шокировать население. Но нам экскурсии устраивали. Посмотрели мы на пару их городов, на природу, на то, как люди живут. Людей там, кстати, много. У нас сейчас восемь миллиардов, да?

— Около того.

— На Эниле уже тогда было за пять. А территория, напоминаю, в два с лишним раза меньше земной. Словом, тесновато. Общество похоже на наше. Есть страны, в странах регионы, в регионах города и деревни. Где-то получше живут, где-то похуже.

— За территории воюют?

— Нет. Или для нас такую видимость создали. Если верить им, они как-то уживаются.

— В тесноте, да не в обиде?

— Точно. Небольшие конфликты бывают, но масштабную кашу никто не заваривал. Мировую войну не начнёшь — если крупные страны примутся друг против друга использовать ядерное оружие, никаким освободившимся территориям рад не будешь. Политика ограничения рождаемости не сильно помогает, да и согласованности между странами нет. Бактериологическое оружие применять неудобно — надо, чтоб ручки оставались чистенькими. Мы стали прямо подарком судьбы.

— Какой же вы подарок? Вы — восемь лишних ртов, для которых надо найти пропитание, когда ресурсы и без того ограничены.

— Ты правильно понимаешь… А я очень надеюсь, что сам что-то неправильно понял.

— Давай ты не будешь вести себя, как детектив в книжке или кино, и говорить загадками.

— Давай. Буду рассказывать по порядку. Когда поначалу про нас никому не рассказывали, мы это понимали — пришлось бы всем всё сто пятьдесят раз объяснять и ещё двести раз доказывать, что это не ложь, не трюк и не заговор. Замучаешься, а ради чего? Чтоб энильцы узнали, что они не одиноки во Вселенной? Они и так не одиноки, их больше пяти миллиардов.

— Да уж, и без вас народу предостаточно.

— Но однажды нас предупредили, что о нашем прибытии хотят-таки сообщить всем. И уже на следующий день раструбили про нас по всему Энилу. Как мы и думали, началась суета, суматоха. Было много крайностей. Одни считали, что тут обман — чтоб переключить внимание с настоящих проблем; и кричали, что под шумок власти введут новые налоги или урежут финансирование общедоступной медицины. Другие верили, что мы прилетели с другой планеты, но сколько же нашлось версий насчёт цели прилёта! Кто-то считал, что мы прибыли захватить Энил и со дня на день нагрянут основные силы нашей захватнической армии. Кто-то, наоборот, ждал, что мы покажем им путь к новым, не заселённым планетам, чистым, прекрасным, ждущим, когда же энильцы на них поселятся. Религиозные фанатики так вообще кого только в нас не видели — от посланцев дьявола до полпредов бога.

— У нас творилось бы примерно то же. Эх, а какие были надежды на Внеземной разум. Но ты не отвлекайся от рассказа.

— Энильские мастера в ТУЗИК руки так и не запустили, но с координатами разобрались и подсказали, как настроить систему, чтобы отправить нас обратно.

— И отправили?

— И отправили. Даже угощение на дорожку собрали. Удачного пути, люди добрые, привет братьям по разуму, может, посотрудничаем в будущем, прилетайте ещё, если вдруг чего.

Саша разочаровалась. Она ожидала более закрученной концовки — интриги, драки, дерзкий побег и спасение в последнее мгновенье. Измельчали нынче психи, туговато у них с фантазией. А какое многообещающее было начало.

— И всё?

— Не совсем. Когда мы оказались на нашей орбите, весь экипаж был болен.

— Чем?

— Чёрт его знает. Температура под сорок, дышать нормально не получается, голова раскалывается, глаза постоянно слезятся. Ещё немного, и померли бы дружно всем коллективом. Спасибо антибиотикам. Обыкновенным нашим антибиотикам, понимаешь? Я думаю, что на Эниле та зараза, которая нас подкосила, одна из самых забористых и неубиваемых. Но у неё нет резистентности к земным антибиотикам, как у любых других энильских вирусов и бактерий. Может, энильцы этого не предусмотрели, а может, решили, что лучшего способа всё равно нет.

— Ты считаешь, что вас намеренно заразили перед отбытием?

— Уверен. Только, наверное, они рассчитывали, что инкубационный период будет подольше, мы успеем приземлиться и вступить в контакт с другими людьми. Просто и эффективно: заражаешь группу коренных жителей, отправляешь их восвояси, они в этих своясях заражают остальных, вспыхивает эпидемия, потом пандемия. Население вымирает. Дальше дело за малым — прилететь на готовенькое, добить тех, кто недопомирал. Даже если погибло не так много народу, как хотелось бы, всё будет ослаблено — здравоохранение, производства, обороноспособность. Такого врага куда легче уничтожить. Уничтожил и занимай себе освободившуюся планету, заселяйся, главное — лекарство или вакцину от своей же заразы не забудь. Когда мы поняли… ладно — заподозрили, что нас заразили специально, от энильского угощения избавились, по всему ТУЗИКу дезинфекцию несколько раз провели, лазарет организовали, воду перед использованием стали кипятить. Счастье, что у нас была заначка с сухпайками и медикаментами, обычной аптечкой мы пользоваться не рискнули — наверняка до неё тоже добрались. Короче, всё, что можно было уничтожить, мы уничтожили, а что нельзя уничтожить, продезинфицировали. Не хватало ещё на Земле пандемию устроить. Ты глаза-то обратно закати, а то выскочат. Когда мы приземлились, ваша здешняя пандемия уже вовсю цвела, тут мы ни при чём. Мы люди ответственные, самоизолировались. Чуть с голоду не сдохли — недельный паёк растянули почти на два месяца; лишь потом на связь вышли. А после приземления ещё два месяца на строжайшем карантине. Кровь, мазки и прочие анализы каждый день сдавали. Нам всего две недели назад разрешили в люди выйти.

— Хочешь сказать, пока вы на орбите висели, вас никто не замечал?

Лазарев взглянул на неё аки мудрый отец на неразумное дитя.

— Идеализируешь ты. И недооцениваешь.

— Что идеализирую?

— Возможности современной техники. Они, не спорю, солиднее, чем в шестьдесят пятом, но до полного совершенства далеко.

— А недооцениваю-то я что?

— ТУЗИКа нашего. Он для своей эпохи был последним словом техники. И в ту эпоху системы слежения были — хуже, чем сейчас, но были. И способы их обойти или обмануть