Сказки Мирраславы: Для взрослых и детей - Мирраслава Тихоновская

Прояснил ситуацию Димон.

– Ещё немного – и они бы доели его. Силиконовые ручки от велосипеда, которые они сгрызли целиком, им не так понравились, как скутер. Представляешь, на что они покусились? На святое!

Мы решили, что наши сильно наследили, когда «изучали» этот самый скутер. На всякий случай повысили бдительность. И не зря!

Следующий день стал днём печали. Наши бизнесмены пришли с утра пораньше, в неурочное время, что само по себе было плохим предзнаменованием, и начали выносить ещё почти полные мешки. Из дыр сыпалось зерно, а они молчали, отчего нам становилось просто жутко. Сердце холодело от ужаса. Вот, интеллигенция! Уж лучше бы матерились, спускали бы пар, глядишь, всё как-нибудь и устроилось. А они, наоборот, только мрачнели и мрачнели, как две грозовые тучи перед дождём.

Мы, конечно, постарались рассредоточиться – обычный приём, когда есть угроза для всех. Но наблюдали издалека за развитием событий.

А дело принимало новый оборот. Вынеся все до последнего мешки, они решили вынести и доски, которыми был вымощен пол.

«Это ещё зачем? Они что, эмигрировать, что ли, собрались? Каждую нитку готовы забрать», – мы все были ни живы ни мертвы. И тут, подняв пару досок, Антон (так зовут старшого), увидев гнёзда с нашими малыми голыми новорожденными, с отвращением отшатнулся и как заорёт: «Вот они где!!!» Два высших, а культуры никакой! Надо уметь держать себя в руках перед лицом жизненных испытаний. Как-то несолидно. Настоящие бизнесмены так не кричат.

К нему подошёл Димон. Его передёрнуло от открывшегося вида. «Что делать-то с ними?» – спросил как-то горестно. По нему было видно, что он потрясён и наглядностью, и масштабом проблемы.

Мы смотрим со стороны и телепатируем – мысленно посылаем им такой вариант: «Верните всё на место, а то потом всю жизнь будут мучить угрызения совести».

Антон отмахнулся обеими руками:

– Делай что хочешь, но только без меня! Я их не приглашал. Видеть этого не могу. Мне всю оставшуюся жизнь этот кошмар будет сниться. Увольте!

Тяжело вздохнув, Дима нерешительно принялся сгребать лопатой и складывать наше «будущее» в ведро.

– Ну что ж, пусть их мамки сами разбираются со своим потомством.

А мы стали молиться своему богу… «Э-э-э! Ты там поосторожней шуруй лопаткой. Мы тут тоже не просто так, а на задании», – чуть не проболталась я.

– А я-то собирался поставить сюда новую машину, – сказал озабоченно Антон.

– Поставь, поставь. Им чем больше, тем лучше. Мерзкие твари! Да она целее будет, если её оставлять рядом с гаражом. Ну и гадость! – отвечал ему с отвращением Димон.

«Разве так можно, Дима? Мы ведь здесь не по своей воле. И не противные, просто неброские, серые, часто зачуханные. Это братья наши, живущие в белом теле, следящие за своим внешним видом, смогли войти в доверие к людям – живут как баре, чуть ли не целуются со своими хозяевами. Ну что ж, мы не завидуем, они тоже на задании».

Но, видно, Наверху были достигнуты определённые договорённости, потому что Дима отнёс ведро и высыпал поодаль содержимое со словами: «Мамаши, разбирайте свою мелочь голопузую! Родильное отделение закрыто».

А когда он вернулся и увидел, как мой малыш доверчиво разгуливает по полу, не ведая опасности, ему стало совестно и жалко всех. Сомнение закралось в душу: прав ли он? Но было уже поздно исправлять ошибку, мы уже растащили и попрятали своих детей.

– У меня такое чувство, что они дурят нас. По-моему, мы их недооцениваем, – высказал предположение Дима.

А я вышла на середину и, не умея скрыть материнское страдание, посмотрела ему в глаза с обидой и упрёком. И как он теперь будет жить с таким грузом на душе? Потом я взяла моего сынка – капельку, кровиночку свою, и ушла, оставив в раздумьях наших обидчиков.

Да, я – обыкновенная, амбарная, или серая крыса, или пасюк, или гадость, или… как только нас не называют. Мы не обижаемся. Мы понимаем… Но и вы поймите! Жили мы себе, жили тихой, спокойной, размеренной жизнью. Незаметно, никому не мешая и никуда не спеша. Вдруг – хлоп! Приказ Свыше: «Плодитесь, размножайтесь, заселяйте Землю!»

Знали бы вы, как трудно сдвинуться с насиженных мест, особенно таким, как мы, – консервативным, привязанным к дому, в котором родились и выросли. А после выхода Приказа, покинув свою родную Юго-Восточную Азию, двинулись мы в разных направлениях, главным образом на судах – для нас это оказался самый приемлемый способ передвижения. И теперь нет нас только в Арктике и Антарктиде. А так мы, считай, задачу выполнили. За последние сто лет заселили весь земной шар. Освоились, овладели необходимыми навыками. Минус 17 для нас не предел, была бы хоть какая-то пища.

Ребята! Мы вам так доверяли, чего очень трудно добиться от пасюка. Его доверие дорогого стоит! Мы – осторожные, потому что не просто живём, а выполняем Наказ – «плодитесь и размножайтесь». Заселяем Землю. Выполняем задание. За нами будущее, с нами дружить надо! А вы…

* * *

Целый день, проведённый в разъездах, стояниях в пробках и напряжении рабочего дня, начинал давать знать о себе. К запахам улицы, дымов стал примешиваться запах печёного: то ли пиццы, то ли пирожков. «Заработался, – подумал я, – это – голодные глюки», – и, выскочив на пару минут у остановки, купил пожевать и попить. Когда к вечеру этот запах достал меня до печёнок, я решил всё-таки осмотреть мою новенькую иномарку. Открыв капот, я обомлел. Вот это да! Прямо под капотом разместился натюрморт неизвестного художника – расплавившийся кусок сала рядом с войлочным гнездом, в котором копошились крошечные крысята.

Вот тут я прозрел! Мы действительно недооцениваем их!

От автора: «Трудно жить по законам Вселенной, не нарушая гармонии и равновесия».

Как всё на свете, горы, моря, народы, города, люди и животные, реки тоже имеют свою историю.

Жизнь Москвы-реки, пока её не соединили каналом[1] с Волгой, была полна драматизма. То она разливалась, затопляя окрестности, то пересыхала до такой степени, что временами её можно было перейти вброд. В XIX веке она так обмелела, что по ней можно было перемещаться только на плоту. Это были природные испытания. Но больше всего досталось ей от неразумения людей, живущих на её берегах. В реку сбрасывались как промышленные, так и домашние отходы, сделав из неё источник инфекций и эпидемий. Бедняга погибала сама и могла погубить весь город.