Сердце королевы - Кристина Кашор

Вновь подкралось ощущение падения. Отец однажды рассказал ей сказку о другом мерцающем городе, там тоже были мосты и река – стремительная река, волны которой сбегали со скалы, низвергались с небес водопадом и вливались в море далеко внизу. Биттерблу рассмеялась от восторга, услышав об этой летучей реке. Ей было пять или шесть. Она сидела у него на коленях.

«Лек, который мучил животных. Лек, из-за которого бесследно исчезали маленькие девочки и еще сотни людей. Лек – помешанный, который гнался за мной по всему миру.

Почему меня тянет к этим окнам, хоть я и знаю, что перед глазами все завертится и я не смогу ничего разглядеть? Что я пытаюсь увидеть?»

Вечером Биттерблу вышла в переднюю своих покоев, свернула направо в гостиную, где и нашла Хильду – она вязала, сидя на диване. Служанка Лиса мыла окна.

Хильда – домоправительница, камеристка и глава шпионской сети Биттерблу – достала из кармана два письма и передала ей.

– Держите, милая. Я позвоню, чтобы подавали ужин, – сказала она, тяжело поднялась и, пригладив белые волосы, вышла из комнаты.

– Ах! – Биттерблу залилась румянцем от удовольствия. – Целых два!

Она вскрыла простые печати и заглянула внутрь. Оба были зашифрованы, и оба почерка она узнала мгновенно: небрежные каракули принадлежали леди Катсе из Миддландов, а аккуратные, четкие линии – лионидскому принцу По, младшему брату Ская и второму неженатому сыну Рора. Любой из братьев стал бы ей ужасным мужем – воистину до смешного ужасным.

Биттерблу уютно устроилась в уголке дивана и сначала прочитала второе письмо. Принц По потерял зрение восемь лет назад. Слов на бумаге он не видел, ибо, хотя Дар и помогал ощущать мир, что во многом компенсировало слепоту, замечать различия на плоских поверхностях ему было тяжело – а различать цвета не получалось вовсе. По писал большими буквами, используя заостренный кусочек графита, потому что с графитом было легче управиться, чем с чернилами, и помогал себе линейкой, ведь он не видел написанного. Еще у него был небольшой дорожный набор деревянных буковок, с которыми он сверялся, чтобы их очертания не стерлись из памяти.

Конкретно сейчас, как говорилось в письме, он находился в северном королевстве, называемом Нандер, и мутил там воду. В другом письме Биттерблу прочла, что Катса, несравненная в бою и Одаренная умением выживать, делила свое время между королевствами Истилл, Сандер и Вестер, где также мутила воду. Это было главным занятием обоих Одаренных, а также небольшой группы их друзей: они масштабно мутили воду – используя взятки, угрозы, саботаж, организованные восстания, – чтобы мешать гнуснейшим затеям самых испорченных в мире королей. «Нандерский король Драуден налево и направо сажает в темницы и казнит своих вельмож, ибо знает, что среди них есть изменники, но не знает, кто именно, – писал По. – Мы собираемся вытащить их из темниц. Гиддон и я учим горожан сражаться. Близится революция, сестра».

Заканчивались письма одинаково. По и Катса не встречались несколько месяцев, а Биттерблу не видели уже больше года. Оба собирались приехать, как только позволят дела, и остаться при ней как можно дольше.

Биттерблу была так счастлива, что свернулась калачиком на диване и с минуту обнимала подушку.

Лиса в дальнем конце комнаты умудрилась добраться до самого верха высоких окон, опираясь руками и ногами на перекладины рам. Зависнув там, она энергично терла свое отражение, полируя стекло до ослепительного блеска. Одетая в синюю юбку-штаны, Лиса гармонировала с убранством комнаты, ибо гостиная Биттерблу была вся синяя, начиная от ковра и сине-золотых стен и заканчивая потолком полуночно-синего цвета, украшенным трафаретными золотыми и алыми звездами. В этой комнате на синей бархатной подушке всегда возлежала королевская корона – кроме тех случаев, когда Биттерблу ее надевала. Гобелен с изображением сказочной небесно-голубой лошади с зелеными глазами скрывал тайную дверь, которая многие годы назад вела вниз, в покои Лека – до того, как пришли мастера и замуровали лестницу.

Лиса была Одаренной. Один ее глаз был бледно-серый, второй – темно-серый; рыжие волосы и резкие черты лица поражали, едва ли не ослепляли красотою. Дар Лисы интриговал – она была наделена бесстрашием. Но не тем бесстрашием, что идет рука об руку с безрассудством, а лишь отсутствием неприятного ощущения страха. На самом деле, как определила для себя Биттерблу, Лиса могла с почти математической точностью рассчитывать материальные последствия своих действий. Ей лучше всех было известно, что случится, если она поскользнется и выпадет из окна. И быть осторожной ее заставляло именно это знание, а не чувство страха.

Биттерблу считала, что такой Дар негоже тратить впустую на должности замковой прислуги, но после Лека Одаренные в Монси перестали быть собственностью королей. Они были вольны трудиться там, где пожелают. А Лисе, похоже, нравилось ходить в служанках на верхних этажах северного крыла замка – хотя Хильда как-то обмолвилась, что неплохо бы завербовать ее в шпионки.

– Лиса, ты живешь в замке? – спросила Биттерблу.

– Нет, ваше величество, – отозвалась Лиса со своего насеста. – Я живу в восточном городе.

– Не поздний ли час для работы?

– Мне подходит, ваше величество, – ответила Лиса. – Иногда я работаю всю ночь напролет.

– Как же ты входишь и выходишь из замка в такое время? Стража у дверей тебя не беспокоит?

– Ну, выйти завсегда можно; наружу они кого угодно пропустят, ваше величество. Но чтобы пройти ночью в замок, я показываю браслет, который мне дала Хильда, а чтобы миновать лионидца у ваших дверей, снова показываю браслет и говорю пароль.

– Пароль?

– Он меняется каждый день, ваше величество.

– А от кого ты сама получаешь пароль?

– Хильда прячет его для нас где-нибудь – каждый день недели в разном месте, ваше величество.

– Вот как? А какой пароль сегодня?

– «Шоколадный блинчик», ваше величество, – ответила Лиса.

Биттерблу полежала на диване, пялясь в потолок и должным образом обдумывая услышанное. Каждое утро за завтраком Хильда просила Биттерблу назвать слово или слова, которые можно было бы использовать как ключ, если им в этот день понадобится передать друг другу зашифрованное послание. Вчера утром Биттерблу назвала «шоколадный блинчик».

– А какой пароль был вчера, Лиса?

– «Соленая карамель», – ответила та.

Этот ключ Биттерблу назвала два дня назад.

– Какие вкусные пароли, – безмятежно заметила она, а в голове уже зародилась идея.

– Да уж, от Хильдиных паролей вечно есть хочется, – согласилась Лиса.

На краю дивана Биттерблу заметила капюшон глубокого синего цвета – точно как диванная обивка. Он, конечно, принадлежал Лисе; Биттерблу и раньше видела ее в такой скромной одежде. Куда более неприметной, чем любая из накидок Биттерблу.

– Как тебе кажется, сколько раз в день сменяется лионидская стража у двери? – спросила она у Лисы.