Кристина - Стивен Кинг

— Вы сегодня припозднились, мальчики, — проговорил он. —Что-нибудь случилось?

— Я купил машину, — произнес Эрни, отрезая кусок пирожного.

— Что ты сделал? — прокричала его мать из другой комнаты.

Вслед за тем послышался глухой стук упавшей книги. Вот когдая начал жалеть, что не поехал домой.

Майкл Каннингейм повернулся к сыну, держа в одной руке пакетс яблоками, а в другой — пластиковую коробку с йогуртом.

— Ты шутишь, — сказал он, и я почему-то обратил внимание нато, что эспаньолка, которую он носил с семидесятого года, была почти седая. —Эрни, ты ведь шутишь, да? Скажи, что ты шутишь.

Вошла Регина, высокая, полуаристократичная и едвасдерживающая бешенство. Она пристально посмотрела на Эрни и поняла, что тот нешутил.

— Ты не можешь купить машину, — произнесла она. — О чем тыговоришь? Тебе только семнадцать лет.

Эрни медленно перевел взгляд с отца, застывшего ухолодильника, на мать, стоявшую в дверном проеме. Я никогда прежде не видел унего такого упрямого и твердого выражения лица. Если бы он почаще так держалсяв школе, то, думаю, его бы там перестали прогонять отовсюду.

— Вы ошибаетесь, — сказал он. — Я мог купить ее без всякихпроблем. Купить машину за наличные не так трудно. Другое дело —зарегистрировать ее в семнадцать лет. Вот тут мне понадобится ваше разрешение.

Они смотрели на него с изумлением и недоумением, которыевызвали у меня чувство тревоги, смешанной со злостью. Ведь при всем своемлиберальном образе мыслей и при всей любви к разоренным фермерам, брошеннымженам и незамужним матерям они всегда управляли Эрни.

И Эрни позволял управлять собой.

— Не думаю, что тебе стоит разговаривать с матерью в такомтоне, — произнес Майкл. Он положил яблоки и йогурт обратно в холодильник имедленно закрыл дверцу. — Ты слишком молод, чтобы иметь машину.

— А Дэннис? — тотчас спросил Эрни.

— Какие взгляды у родителей Дэнниса и какие у нас — это двесовершенно различные вещи, — сказала Регина Каннингейм. Я еще никогда неслышал, чтобы ее голос был так холоден. Никогда. — И ты не имеешь права делатьтакие вещи, не посоветовавшись с твоим отцом и матерью о том…

— Не посоветовавшись с вами! — внезапно заорал Эрни. Онрасплескал молоко. На его шее выступили крупные вены, похожие на веревки.

Регина отступила на шаг, у нее отвалилась челюсть. Могупоклясться, что она ни разу в жизни не думала, что ее сын, этот гадкий утенок,будет когда-нибудь орать на нее. Майкл, казалось, был поражен не меньше. До нихпостепенно начало доходить то, что я уже почувствовал, — по каким-то неведомымпричинам Эрни наконец понял, что по-настоящему чего-то хочет. А Бог помогает такимлюдям.

— Советоваться с вами! Хватит с меня ваших семейных советов!Сколько их ни было, никогда я не мог добиться того, чего хотел! Ведь у васвсегда было два голоса против моего одного! Да на черта мне такие семейныесоветы? Я купил машину, и… все тут!

— Нет, не все, — проговорила Регина. Она плотно сжала губы истранным образом (а может быть, как раз наоборот) утратила свой прежнийполуаристократический вид; теперь она выглядела, как королева Шотландии, еслибы ту можно было одеть в джинсы и все прочее. Глядя на Майкла, я почувствовалострую жалость к нему — так он был подавлен и несчастен. Ему даже некуда былопойти. Он был дома. И в его доме начиналась война двух поколений. Регина былаявно готова к ней, а Майкл — еще нет. Мне не хотелось участвовать во всем этом.Я встал и пошел к двери.

— Ты позволил ему? — спросила Регина. Она смотрела на менятак надменно, точно мы никогда не пекли пироги и все вместе не ездили на ихсемейные пикники. — Дэннис, ты меня удивляешь.

Ее слова меня уязвили. Мне всегда нравилась мама Эрни, нополностью я ей не доверял никогда, по крайней мере после случая, произошедшеголет десять назад.

Однажды, когда мы катались на велосипедах, Эрни упал издорово поранил ногу. Я сам привез его домой, и врач наложил ему полдюжины швов.Затем Регина отчитала меня так, что я был готов разреветься — еще бы, мне быловсего восемь лет, и я видел лужу крови. Не помню всех ее обвинений, но,кажется, начала она со строгого выговора за то, что я плохо присматривал за еесыном, точно он был моложе, а не одного возраста со мной.

Теперь для меня снова прозвучало то же самое — Дэннис, тыплохо присматривал за ним. — и я разозлился. Не только из-за отношения кРегине. Когда вам семнадцать лет, вы почти всегда становитесь на сторону своихсверстников. Вы инстинктивно чувствуете, что если не будете отстаивать этутерриторию, то ваши собственные папа и мама — из лучших побуждений — будутсчастливы окружить вас непреодолимой стеной и вечно держать в загоне длямалолеток.

Я разозлился и старался не взорваться.

— Ничего я ему не позволял, — произнес я как можноспокойнее. — Он захотел и купил.

Раньше я бы добавил, что Эрни получил именно то, к чемустремился, но теперь не собирался этого делать.

— Я пробовал отговорить его.

— Ты явно не перетрудился, — едко заметила Регина. С такимже успехом она могла бы сказать: не дури мне мозги, Дэннис, я знаю, что вы былизаодно. Ее щеки покрылись румянцем, а взгляд буквально испепелял. Она желала,чтобы я вновь почувствовал себя восьмилетним мальчиком.

— Не знаю, из-за чего вы так переживаете. Он купил ее задвести пятьдесят долларов, и…

— Двести пятьдесят долларов! — выпалил Майкл. — Какой жедолжна быть машина, чтобы стоить двести пятьдесят долларов?!

Его замешательство и неловкость исчезли почти без следа.Теперь он смотрел на сына с нескрываемым презрением, от которого меня немножкопокоробило. Если у меня когда-нибудь будут дети, постараюсь не строить такихгримас.

Я твердил себе, что должен оставаться спокойным и не лезтьне в свое дело… но съеденное пирожное застряло у меня где-то на полпути кжелудку, и я кожей чувствовал, как оно там горело. Каннингеймы были моей второйсемьей, поэтому все ее неурядицы и скандалы я воспринимал изнутри.

— Вам предстоит многое узнать об автомобилях, потому чтовашему сыну досталась не совсем новая машина, и ее придется чинить, — сказал яи неожиданно поймал себя на том, что довольно точно воспроизвел интонацииЛебэя. — Понадобится довольно долгая работа («И немало денег», — подумал я).Можете смотреть на это как на… как на хобби.

— Вижу в этом только сумасшествие, — проговорила Регина.

— По-моему, проблема не настолько серьезна. Но все равно мнепора ехать домой. Если вы не против, то я вас покину.