От братьев Люмьер до голливудских блокбастеров - Николай Львович Никулин

Тут, конечно, можно было бы утонуть в философском экстазе и прочитать нудную философскую лекцию о том, что такое, в сущности, счастье. Но мы откажем себе в столь приятном удовольствии выступить с пространным монологом и лучше дадим слово профессору Сретенскому, персонажу одного из самых интересных советских фильмов «Монолог» (1972) Ильи Авербаха. Главный герой – человек, выбравший путь науки и далекий от житейских вопросов (нет, конечно, рубашку он погладить может, но вот найти язык что с бывшей женой, что с дочкой, что с внучкой представляется затруднительным). В конце ленты он сетует на то, что, в общем, никогда никем не был любим, хотя это скорее лирика, нежели негодование. Чего же он хотел, раз выбрал судьбу ученого? В науке он разрабатывал способы контроля эмоционального состояния, то есть по факту – управление счастьем. А в жизни… Ну и бог с ней, с жизнью, раз счастье можно предуготовить. За этим и ходят в кино: там царствуют и любовь, и дружба, и жвачка. Не нужны никакие антидепрессанты.

В ленте Мартина Скорсезе «Таксист» (1976) Трэвис Бикл в исполнении Роберта Де Ниро, помимо того, что от нечего делать петляет на своем авто по злачным улицам Нью-Йорка, очень любит ходить на ночные показы порнофильмов. Даже обаятельную Сибилл Шепард ему удается затащить на один из таких сеансов – впрочем, неудачно. Не так себе представляла свидание воспитанная, прилежная, еще и политически сознательная дама. И не то чтобы Трэвис выбрал неверный план – едва ли он стал бы слушаться наших назидательных советов или предварительно штудировать книгу по пикапу, – просто он в самом деле получает удовольствие от просмотра подобного кино. О вкусах не спорят, как гласит народная мудрость, вымученная в вековых спорах между простыми потребителями изящного и утонченными эстетами.

«К моему глубокому сожалению, самые простые трюки производят наибольший эффект», – говорил один из родоначальников кинематографа, французский режиссер Жорж Мельес. Постойте-постойте, как родоначальников, а как же братья Люмьер? – срежет наблюдательный критик. Справедливо: наполовину беременной быть невозможно, родиться можно лишь однажды, а перерождения – это что-то из буддизма. Физики, по обыкновению, строги, а вот лирики допускают разные виды «рождений». И если кинематограф появился на свет, покачиваясь на руках братьев Люмьер, то как игровой, художественный вид искусства – такой, каким мы привыкли его видеть, – он все-таки возник благодаря деятельности элегантного усатого парижанина.

Да, действительно, невозможно себе представить кинематограф без «фирменных номеров»: уберите погони из «Терминатора», перестрелки из «Крепкого орешка», поединки из «Матрицы», а еще взрывы, инфернальные туманы, устрашающие молнии, космические корабли, говорящих животных и прочее, и прочее, что останется? Ну, можно, конечно, безболезненно вырезать сцены погони из советской комедии «Берегись автомобиля» (1966) и наслаждаться смешными разговорами человечков на экране, но будем откровенны: зритель мечтает о фантастике и исступленно желает треснуть Луне прямо в глаз. Понимайте как хотите, хоть метафорически, хоть буквально, ибо Мельесу удалось создать и такую иллюзию, хотя, вообще-то, он снимал безобидный фильм «Путешествие на Луну» (1902) по мотивам романов Жюля Верна и Герберта Уэллса.

Он любил шокировать публику. В театре «Робер-Уден» Мельес показывал фокусы. Но, когда он узнал о том, что для фокусов появилась новая площадка и, главное, новые технологии, он тотчас же бросился строить на своей даче стеклянный павильон. Зачем жалеть деньги, если можно создать что-то получше фокуса со шляпой и кроликом? При помощи простой монтажной склейки в его лентах исчезает безропотная дама, у человека появляется четыре головы, а сам Мельес вместе со своими из ниоткуда взявшимися двойниками исполняет концертную партию.

Собственно говоря, творчество французского режиссера – это иллюстративный материал для понимания сущности кино. Ведь именно он первым решил «раскрасить» свой фильм – как раз «Путешествие на Луну». Цвет – это тоже фокус. Как фокус – звук, широкоформатное изображение, изобретение 3D-технологий. Никакой причуды производителей здесь нет, любая технология стремится к совершенству, и кинематограф отнюдь не исключение.

В этом и секрет забвения популярности Жоржа Мельеса. Много ли людей сейчас о нем помнят? Фанаты авторского кино чтут своих кумиров: они верны Жан-Люку Годару, Бернардо Бертолуччи, Квентину Тарантино, Дэвиду Линчу, невзирая на время. А у массового кинематографа, каким он и возник, кумиров нет – есть только технологии, сменяющие друг друга. Еще десять лет назад все падали на колени перед гением Стивена Спилберга, но сейчас молодежь едва ли знает его имя (надеюсь, сказано это без пожилого брюзжания).

И как только после Первой мировой войны случился экономический кризис, как только карманы выдающегося иллюзиониста оказались пусты, тогда-то прекратилось производство, а многие ленты вообще были безвозвратно утеряны.

Во многом символично, что фильм «Хранитель времени» (2011), являющийся наполовину выдумкой Мартина Скорсезе, наполовину документальной правдой о жизни Жоржа Мельеса, был сделан в формате 3D – герою это однозначно понравилось бы. Ведь кино создает иллюзию реальности: разумом ты понимаешь, что находишься в мягком кресле, но чувствами отправляешься в захватывающее приключение.

Так, вера позволяет предощутить Рай – его реальное существование. Религия прямо говорит: жизнь человека не сводится к тому, что окружает тебя здесь и сейчас. Поэтому если для атеиста все заканчивается смертью, то для человека религиозного конец всегда счастливый. Вот и Мельес в фильме «Хранитель времени» говорит: «Счастливые финалы бывают только в кино». Да-да, как тут не углядеть связь?

По существу, история иллюзий начинается с того самого момента, когда древнеегипетские жрецы – или, если хотите, заклинатели – появлялись перед людьми под раскаты грома и превращали палку в змею. Это было эффектно. И в актерском смысле тоже – согласитесь, неуклюжее поведение на публике не вызывает никакого доверия. Так что фокус работает лишь в руках харизматичного умельца.

«Первое правило магии – всегда будь самым умным парнем в комнате», – говорит Джей Дэниел Атлас в фильме «Иллюзия обмана» (2013). А этот карточный мастер знал, о чем говорил.

Конечно, есть такой вид зрителей – кинокритики, которые вечно всем недовольны и не желают верить в иллюзии. Ладно-ладно, для них есть артхаус и то, что усердно под него маскируется. Скептики есть всюду. Вот в «Магии лунного света» (2014) Вуди Аллена иллюзионист Стэнли (Колин Ферт) решительно не желает верить Софи (Эмма Стоун), которая будто бы способна вступать в контакт с загробной жизнью. Ну, уж нет, бывалого пройдоху не проведешь. Нет необъяснимых явлений, просто кому-то лень включать здравый смысл.