Усы генералиссимуса - Игорь Саксин

эфире занимает их творчество? Разве они могут пробиться на главные каналы страны? Разве их слово имеет хоть какой-то вес? Интернет, вот их главное пристанище! Место, куда «Системе» ещё не удалось запустить свои щупальца. Надолго ли?

На это мне возразить было нечего.

Последний раз я включал телевизор полгода назад, а в своей машине слушал музыку, записанную на флешку.

– Наивно думать, что эта ситуация сложилась самопроизвольно,– с горечью продолжил капитан,– людей сознательно растлевают, подсовывая суррогат, копируя самых недостойных. Народ должен пресытиться этим до такого состояния, что однажды сам попросит оградить его от этого беспредела и разврата. От желчи и грязи, каждый день, выливаемой на него!

Подойдя к окну, он несколько раз щёлкнул зажигалкой.

«Подаёт знак, но кому? Вокруг наши люди»,– подумал я.

– Однако главное заключается совершенно не в этом. Люди из «Системы» думают, что никто не сможет им помешать, ведь до недавнего времени так и было. Их наглость, самоуверенность и аппетиты постоянно растут. Они намереваются пойти намного дальше. В сферу их интересов попала политика, а это уже совсем другая история. Ты только представь, что они смогут подменять президентов или членов правительства, а? Представь мир, которым управляют невидимые кукловоды. Мир, который будет подчиняться тем, кто имеет доступ к самым бесчеловечным технологиям. Хочешь в нём оказаться? Уверяю тебя, для этих людей нет никакой разницы между животным и человеком.

Окончив, он опять несколько раз щёлкнул зажигалкой, внимательно глядя в мои глаза, словно проверяя какое впечатление произвели его слова.

– Послушайте,– миролюбиво сказал я,– мне кажется, Вы сгущаете краски. Одно дело зарабатывать на артистах, продлевая, так сказать, их творческий путь, и совсем другое то, о чём Вы мне говорите. Я не являюсь сторонником теории заговора.

Он опять закурил.

– Ты даже не представляешь весь масштаб готовящейся операции. Радует одно: ты хотя бы не отрицаешь, что работаешь на эту контору.

– Не отрицаю,– я убрал со стола сумку.– Но откуда у Вас так много информации?

Он усмехнулся:

– Есть такая работа Родину защищать, слышал?

– То есть тело Вы мне не отдадите?– на всякий случай спросил я.

– Ни в коем случае! Он своё отпел. Необходимо, чтобы, как ты выразился, его нашли настоящие полицейские. Чтобы о случившемся узнала пресса, а потом и простые люди. Чтобы у «Системы» не осталось ни одного шанса воскресить этого мерзавца. Пусть они всё зафиксируют, и через несколько часов вся страна начнёт оплакивать своего кумира.

– А что будет с его убийцей?– вкрадчивым тоном поинтересовался я.– Его, конечно, найдут и он понесёт заслуженное наказание?

– Никакого убийства не было!– резко ответил капитан.

– Да ну,– я кивнул в сторону ванной,– это он сам так неудачно поскользнулся на мокром кафеле?

Мужчина посмотрел на часы.

– По моим данным Ваша группа будет тут через пятнадцать минут, так что я успею ответить на твой вопрос. Человек, лежащий там, это третья копия певца, умершего от передозировки наркотиков семь лет назад, известный педофил из Екатеринбурга. Для осуществления своих болезненных фантазий он пользовался полным сходством со знаменитостью и именно поэтому «Система» вытащила его из тюрьмы, в которой он должен был сгнить. Вчера его наконец-то удалось заманить сюда, пообещав более чем приличный гонорар и возможность побаловаться с несколькими мальчиками. Я запер его в ванной и дал папку, в которой была описана вся его никчемная жизнь. И ещё я оставил ему пистолет с одним патроном. Это был привет от одного хорошего человека, чей сын покончил жизнь самоубийством после того, как этот подонок надругался над ним. Первый раз в жизни он сделал правильный выбор, но можешь не сомневаться, я бы всадил ему пулю в голову лично. Не раздумывая и не сожалея.

– Мне тоже всадите?

Он прикрыл глаза рукой:

– Понимаю, что ты попал в неприятную историю и отчитаться перед своим начальством будет не так-то просто. Но кому сейчас легко? Мы переиграли твоего Куратора, надеюсь, переиграем и его руководство.

– Вы сказали, что группа «Системы» приедет через пятнадцать минут. Кто же эти люди, пропустившие нас и зачем они это сделали?

– Это мои люди. А пропустили потому, что я давно хотел ближе познакомиться с тобой.

– Вот как? Для чего?

– К сожалению, нам нужно уходить, но на прощание хочу сказать вот что: ты играешь не на той стороне. Это не значит, что обязательно проиграешь, но даже если победишь, привкус победы может оказаться с тухлым душком. Подумай о моих словах.

– Непременно,– пообещал я.

– Надеюсь, мы с тобой ещё увидимся при других обстоятельствах и поговорим обо всём более подробно. Помни, мы все в большой опасности. Пришло то время, когда каждый из нас должен определиться по какую сторону баррикад он находится. Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Каждый человек имеет право на ошибку, но каждый имеет право и на её исправление. Ты слышал мои слова, скоро услышишь другие. Что будешь говорить своему начальству о нашей беседе, решишь сам, но от твоего ответа будет зависеть очень многое. Как и от твоего решения.

Он достал из пачки очередную сигарету.

– Да, и чтобы не забыть: извини меня, пожалуйста!

– За что?– спросил я, боковым зрением замечая, тень справа от себя.

– За это,– тихо ответил он.

Я даже не стал оборачиваться, чтобы выставить защиту и в тот же миг почувствовал, как что-то кольнуло меня в районе правой лопатки.

Ковёр на полу стремительно приблизился и свет в моих глазах тут же погас.

Петроград, июль 1916 года

Невысокого роста мужчина в чёрном суконном русском кафтане и до блеска начищенных лакированных сапогах неспешно прогуливался по Гороховой улице возле дома номер шестьдесят четыре.

Расчёсанные посередине длинные волосы и бороду, торчащую во все стороны, растрепал ветер, неожиданно налетевший с Невы.

Некоторые из людей, проходившие мимо, останавливались, чинно раскланиваясь с ним.

Тогда он щурился своими близко посаженными глазами, быстро кланялся в ответ и тёр кулаком большой нос.

Наконец, он увидел того, ради кого вышел из дома в этот пасмурный июльский день.

Что- то негромко насвистывая, белобрысый мальчишка лет двенадцати вприпрыжку приближался к нему.

Широкие залатанные брюки, рубаха явно не своего плеча, босые ноги: его вид резко контрастировал с парадными зданиями и нарядно одетыми людьми.

Он вдруг резко остановился и, широко раскрыв рот, начал разглядывать стеклянную витрину хлебного магазина, на которой причудливыми пирамидами были выложены всевозможные сладости и хлебные изделия.

Не дожидаясь окончания этого просмотра, мужчина двинулся к нему.

– Долго идёшь,– строго, но без укора произнёс он.

Низко поклонившись, мальчик