Поцелуй дьявола - Барбара Картленд

Скай оглянулась назад только тогда, когда они достигли укрытия под кронами деревьев. Всадники оставались на прежнем месте и, похоже, даже не шелохнулись. Солнце по-прежнему заливало долину золотистым светом, трава была все так же зелена, бабочки беспечно порхали повсюду и казались более красивыми, чем прежде. И все же эти райские красоты природы, еще совсем недавно мирные и живописные, теперь почему-то представлялись несколько зловещими.

Скай пробрала дрожь. Когда Джимми вытер со лба пот, она спросила:

— Кто он такой?

— Откуда мне знать? — раздраженно бросил ее дядя.

Скай не стала продолжать расспросы, и некоторое время они ехали по лесу молча. Вскоре они увидели ожидавших неподалеку проводников, столь позорно покинувших их совсем недавно. На их лицах был написан стыд.

— Сеньорите пора возвращаться, — сказал один. — Мы отъехали далеко от дома, а по вечерам здесь бывает очень прохладно. Лучше бы нам поторопиться.

— Кто этот человек? — остановила их Скай.

Проводники не стали притворяться, что ничего не поняли. Они переглянулись, и старший пожал плечами.

— Мы не знаем, сеньорита.

— Отлично. Значит, вы не желаете мне отвечать, — резко проговорила Скай. — Что ж, можете не называть мне его имени. Жаль, что вы больше не хотите подчиняться. Нам понравилась прогулка, и мы хотели щедро отблагодарить вас за вашу заботу.

Юноши снова переглянулись, очевидно, сбитые с толку ее словами.

— Так вы не назовете мне его имя? — уже более спокойным тоном спросила Скай, обращаясь к тому, что помоложе. — Скажите же мне правду, мне уже надоело выслушивать вашу ложь.

Юноша быстро перекрестился, глядя туда, где остался висеть повешенный. Скай поняла, что он католик и не привык лгать.

Какое-то мгновение он колебался, затем, оглянувшись через плечо, словно боясь, что его услышат, произнес шепотом два слова: «Е1 Diablo!»

— Дьявол?! — удивилась Скай. — Но это смешно! Как обыкновенный человек может быть дьяволом?

— Так его называют, сеньорита. Это все, что я знаю.

Юноша произнес эти слова с такой наивной непосредственностью, что Скай поняла: он говорит правду.

Выехав из леса, они с Джимми вырвались немного вперед, и Скай рассказала ему то, что сообщил ей юный проводник.

— Постараюсь что-нибудь разузнать об этом человеке, — сказал ей дядя. — Думаю, это какой-то местный бандит. А может быть, крупный землевладелец или богатый скотовод, хотя я сильно сомневаюсь в этом. Будь так, наши проводники — а они городские жители — не испугались бы его. Жаль, что я не запросил в посольстве секретный отчет по обстановке в Марипозе до того, как мы выехали из Нью-Йорка. Но, если ты не забыла, ты мне тогда сказала, что собираешься лишь совершить круиз по странам Карибского бассейна.

— Мы и совершили круиз, — ответила Скай.

— Но ты сообщила о своем желании побывать в Марипозе только после того, как мы вышли в открытое море. Надеюсь, теперь благодаря нашей сегодняшней прогулке ты передумаешь.

— Передумаю? — удивилась Скай. — Да наша прогулка только укрепила меня в решении поближе познакомиться с этой страной! Если ты полагаешь, что первый встречный опереточный злодей способен напугать меня и заставить уехать из Марипозы, то глубоко ошибаешься!

— Я полагал, что можно путешествовать и в других направлениях, — вздохнул Джимми.

— Когда я думаю об этом человеке, — проговорила Скай, — меня охватывает такой гнев, что я готова понять любого, кто способен застрелить его! Будь у меня револьвер, не задумываясь всадила бы в него пулю.

— А я бы не стал устраивать подобные фокусы, — сухо заметил Джимми. — Хотя на будущее я бы посоветовал тебе брать с собой револьвер, отправляясь на верховую прогулку. Только, ради Бога, не вздумай ни в кого стрелять! Впрочем, помни: выстрел в воздух способен образумить любую разъяренную толпу.

— Таких типов нельзя напугать даже атомной бомбой, — ответила Скай. — Но я все же учту твой совет.

— Даже не знаю, что мне с тобой делать. В самом деле не знаю, — простонал Джимми. — Надеюсь, то, чему мы сегодня стали свидетелями, убедило тебя, что Марипоза вовсе не сказочная страна с молочными реками и кисельными берегами. Прошу тебя, Скай, пожалуйста, поедем со мной в Чили. А позже, когда у меня снова будет отпуск, я привезу тебя сюда.

— Дорогой мой Джимми, мне ужасно не хочется вмешиваться в твою дипломатическую карьеру!

— Да что моя дипломатическая карьера по сравнению с тобой! Ты способна причинить больше беспокойства, чем целая дипломатическая служба. Что тебе нужно, так это хороший муж. И чем скорее ты выйдешь замуж, тем лучше.

Скай рассмеялась:

— Так ты думаешь, что только муж способен защитить меня от шайки разбойников?! Не беспокойся, Джимми. Я сама могу за себя постоять. Я не боюсь никаких мужчин, даже Эль Дьябло — этого самого таинственного Дьявола!

— Я одна!

Скай произнесла эти слова вслух, проснувшись утром под шум волн, ударявших о борт яхты. Она выпрыгнула из постели и, подбежав к иллюминатору, подставила лицо дувшему с моря ветру.

— Я счастлива! О, как я счастлива! — крикнула она, обращаясь к океану.

Прошедшая ночь была душной и жаркой. Утро же, напротив, выдалось просто восхитительное. Воздух был прохладен, солнце сияло. Скай подняла белые, незагорелые руки над головой. Ее переполняли ощущение беспричинного счастья, свойственного юности, радость жизни и стремление ко всему новому и неизведанному.

— Одна! Одна!

Она отошла от иллюминатора и увидела свое отражение в высоких зеркалах, висевших над туалетным столиком. Под порывом ворвавшегося в каюту ветерка шифоновая ночная рубашка плотно облепила ее стройную гибкую фигурку. Солнечные лучи, проникшие через прозрачную ткань, упали на нее, лишь подчеркнув красоту юного тела — осиную талию, высокую грудь, изысканную линию бедер. В этот миг Скай была как древнегреческая богиня. Однако мысли ее были далеки от любования собственной красотой.

Она наконец осталась одна! Она одна — и может поступать, как ей хочется, она сама себе хозяйка, сама себе госпожа. Скай долгие годы находилась под назойливым присмотром опекунов. После того как ее отец погиб под Дюнкерком, она осталась на попечении тетушки. Скай очень любила единственную сестру отца, но ее несколько угнетала нежность, определявшая все ее существование и те условности, которые тетя Хильда мягко, но настойчиво требовала соблюдать, как упорно Скай ни пыталась сопротивляться.

— Не думаю, что мы будем это делать, дорогая! — обычно мягко произносила тетя с непреклонной решимостью, маскируемой приятной улыбкой.

Когда умер ее американский дедушка и Скай сделалась наследницей огромного состояния, она обнаружила, что за океаном живется отнюдь не проще. Здесь ее окружали бесчисленные деловые знакомства, адвокаты, банкиры и финансовые советники всех мастей, регламентировавшие ее жизнь, говорившие ей, что делать нужно и чего не нужно, и запрещавшие как раз то, что более всего привлекало ее, — одиночество и возможность узнавать окружающий мир.