Воля - Илья Объедков

Дуремар, – буркнул Буратино. – Я по делу.

– Да-да, конечно, синьор, – затараторил старик, и, откинув полог, вывел Волю и Буратино на улицу.

От свежего воздуха в голове у Воли наоборот начали путаться мысли. Дуремар быстро говорил, и Воля едва поспевал понять о чём.

– О, синьор, всё, как договаривались. Зараза добавлена в питьевые источники. Мне уже один посетитель рассказал. На дворцовой площади народ шум поднял. – Дуремар гнусно захихикал. – Заблевали всю мостовую. Кричали, что Карабас обещал оберегать их, а сам бездействует. Лазареты переполнены….

– Я надеюсь, никто не умер.

– Что вы, сеньор! Просто в прошлый раз ошибочка вышла с дозировкой. Но, мне кажется, пару трупов добавит драматизма ситуации.

– Не надо драматизма. Делай, что говорю.

Артемон чихнул и Дуремар, словно очнувшись, посмотрел на Волю.

– Синьор, это тот, о ком я думаю? Синьорина Мальвина всё-таки смогла. Я так рад.

– Я сказал – уймись.

– Да-да, конечно.

– У тебя где-то мой человек.

– Как же, синьор, помню. Молодой человек так нервничал. Я не мог не помочь ему, – Дуремал осёкся, встретившись взглядом с Буратино.

– Приведи его в себя и гони из шатра с рассветом.

– Как скажете, синьор. – Дуремар прогнулся, попутно пытаясь погладить Артемона. Но тот зарычал, и старик спешно отдёрнул руку. – Не передадите синьорине Мальвине от меня небольшой подарок?

Буратино как-то виновато глянул на Волю и принял свёрток из рук Дуремара.

– Будь осторожен, старик, – сказал Буратино, знаком показав Воле и Артемону уходить. – Неспокойное время настаёт.

– Я знаю, синьор. Удачи вам! – крикнул вслед уходящим Дуремар. – И вам, синьор демон.

Из городка вышли молча. Волю мучили вопросы, но Буратино целенаправленно топал вперёд, всем видом показывая, что ему не до разговоров. Наконец остановились у края небольшого кладбища. Небо на востоке стало серым. Внизу по улицам спящего города расползался туман. С моря веяло утренней прохладой.

Буратино прошёл между могил и остановился у одного камня. На нём не было надписей только грубо нацарапанный ключ.

– Кто здесь похоронен? – тихо спросил Воля.

– Старик Карло. – Голос у Буратинно дрогнул. – Когда-то я обещал ему подарить тысячу курточек… я много, что ему обещал. Но только лишь расстраивал его. Я был плохим сыном.

– Ты не боишься? – помолчав, спросил Воля.

– Чего?

– Все в округе знают, что вы готовите наступление. Все в округе знают про меня. Ты думаешь, Карабас об этом не слышал?

– Страх видно, страх слышно, у страха даже есть запах. Если я буду бояться, за мной никто не пойдёт. Пусть Карабас боится. Он видит, как закипает город. Он слышал, что вызвали демона смерти. Возможно, он не верит, но опасается. Мне нужно, чтобы он знал о нас. Мы не будем прятаться по щелям, мы идём штурмом.

Воля промолчал. Он понимал, что эта бравада – глупость. Карабас, владея информацией, укрепит позиции. Может, в конце концов, ударить первым. Молчал и Буратино.

И тут из города раздался протяжный призыв муэдзина. Воля растерялся. Вот уж чего не ожидал. Хотя…. Только сейчас он разглядел пик минарета, высившегося в центре города.

– Карабас придумал нового бога для нас, – заворчал деревянный. – Поначалу в его мечеть никто не ходил, а сейчас нашлись любители.

Когда краешек солнца показался над горизонтом, Воля и Буратино подходили к пещерам. Не далеко за кустами мелькнула тень. Артемон стал в стойку и приподнял уши.

– Арлекин опять бегает, – гавкнул он.

Воля видел, как омрачилось лицо Буратино. Из-за кустарника выпрыгнул голый Арлекин и, смеясь, побежал вниз по склону.

– Ваш мир изменился, – глядя ему в след, сказал Воля.

– Что ты знаешь о нашем мире, – печально произнёс деревянный человек.

– Расскажи мне. Что с вами стало?

– Мы выросли из своих детских мечтаний и стали по-другому смотреть на жизнь. Сам видел. Мерзкая тварь Базилио и лизоблюд Дуремар – теперь это мой круг общения. Не друзья, конечно, но приличней некоторых будут. И я вот всё думаю – то ли они выглядят лучше на фоне этого дерьмового мира, то ли я стал такой же мразью, что симпатизирую им?

Когда Карабас начал пробиваться к власти, он подминал под себя всех, кто шёл с ним рядом. Тех, кто помогал свергать тарабарского короля. Тогда-то мы и стали по одну сторону – нежелательные личности для общества. Всё пошло под откос. Тортила сдохла. Её чучело теперь в музее детям показывают. Джузеппе от пьянки загнулся, а следом и шарманщик Карло.

Базилио не рассказывал тебе о лисе Алисе? Нет? Эта рыжая сука сдала нас полиции… Она сейчас жена начальника охранки. Да. Тогда-то и пропали Арлекин и Пьеро. Мы уж думали, не увидим их больше. Но Арлекин вернулся. Его пытали долго, просто так. Он и не знал ничего…. Пьеро его пытал. Он, тварь, давно на всех нас обиду закусил. Теперь Пьеро не последняя личность в свите Карабаса. А Арлекин вон – крыша поехала. Вот так.

Буратино глубоко вздохнул.

– Мне не вернуть ни молодости, ни былой славы. Я хочу, чтобы эта тварь, Карабас, сдохла.

– И станет лучше жить?

– Я не знаю.

– Ни одна революция не принесла рай на землю. Это, как огромный беспощадный маховик раз за разом сносит все устои. До основанья, а затем… долгие годы восстановления и ожидания следующего удара маховика.

– А я и не обещаю всем счастья. Я – демон мести. Все хотят крови, и я им её дам, – скрипнул зубами Буратино. – Ладно, хватит на сегодня разговоров. Тебя сейчас проводят отдыхать. А вечером твой маховик ударит. Не подведи, Воля.

На встречу из пещеры вышла полусонная Мальвина. Её трясло.

– Ты принёс? – зашептала она.

– Да, – сказал Буратино и сунул ей свёрток.

Мальвина трясущимися руками развернула и вдохнула серый порошок.

– Оставайся сегодня в пещерах, – хрипло сказал Буратино.

– Выть и смеяться вместе с Арлекином. И ждать исхода, – Мальвина усмехнулась. – Обними меня, Буратино. Давай притворимся, что всё у нас хорошо.

– Пообещай мне, – уже спокойным голосом добавила она, – что скоро всё закончится.

– Да.

– И мы уедем куда-нибудь?

– Да.

– Найдём хорошего кукольника, и он сделает нам детей, а я оживлю их…

– Да…

***

Сон не шёл. Воля лежал на жёсткой кровати, глядя в низкий свод пещеры. Он думал о своей жизни. Чем она лучше жизни этих, казалось, сказочных героев. Он с детства научился принимать, но не терпеть боль. В детдоме за его причуды ему устраивали тёмную. Он бил в ответ. И чтобы больше никто его не задирал, он бил на опережение. Улица научила Волю жестокости. А армия научила его убивать. Он оттачивал своё умение, лёжа на раскалённых камнях и лазая