Во имя любви - Лайза Хоган

Алекс проводил ее до дверей и сказал:

— Я непременно буду в аэропорту в девять часов.

Фелиса, уже переступая порог, обернулась и одарила его улыбкой.

— Надеюсь, когда увидите наше книгохранилище, вы не разочаруетесь. Это шанс всей жизни.

— Шанс всей жизни? Гмм…

Алекс закрыл дверь, улыбаясь каким-то своим потаенным мыслям. Раз в жизни? Очень может быть…

Леонское королевство,

май 1212 года

Ну, с двоими бы он справился. Пожалуй, даже с троими, если использовать эффект неожиданности…

Но из укрытия в кустах самшита, какие в изобилии растут в горах на южной границе Леонского королевства, Алехандро де Ноласко мог с уверенностью разглядеть не менее шестерых врагов. Мавры, судя по оружию, хотя и одетые как леонцы или кастильцы, в закрытых рыцарских шлемах. Кривые сабли выдавали шпионов, как, впрочем, и сильный акцент, с которым они говорили. Они стояли тесным кругом, а между ними на земле лежал юноша лет шестнадцати, тонкий как тростинка. Мавры яростно пинали его ногами, а тот, даже не пытаясь защищаться, скорчился, чтобы прикрыть лицо, и умолял о пощаде.

Помочь ему нельзя, сказал себе Алехандро, хотя рука невольно тянулась к рукояти меча. Рыцарь усилием воли отдернул ее. Чего он добьется? Только погибнет вместе с мальчишкой. А собственная миссия, та, с которой его послал король, останется невыполненной…

Однако Алехандро, вопреки желанию, продолжал следить за происходящим. Мальчик отчаянно кричал по-каталонски, стараясь разжалобить своих мучителей. Но проклятые сарацины не обращали на его мольбы никакого внимания.

— Где оно? — на ломаном каталонском рявкнул один из них. — Отвечай, щенок! Где ты спрятал послание? Лучше будет, если сам скажешь!

Для убедительности мавр сильно пнул мальчишку по ребрам. Алехандро стиснул зубы, услышав знакомый треск ломающихся костей.

Проклиная себя за то, что не может отказаться от роли пассивного наблюдателя, рыцарь подался назад, стараясь двигаться как можно тише. Ни сучок не хрустнул под его ногой. Умный, прекрасно выезженный конь ждал в нескольких шагах на прогалине. Боевой скакун хорошо знал, когда можно и когда нельзя обнаруживать своего присутствия.

— Я не знаю ни о каком послании! — закричал мальчик хриплым от боли голосом.

— Отпирайся, если хочешь! Мы отлично знаем, что этой дорогой должен проехать королевский гонец к дону Педро Арагонскому!

Алехандро замер, сердце словно перестало биться. Он невольно начал прислушиваться.

— Заставьте его заговорить! — приказал один из сарацин остальным все также по-каталонски, чтобы юноша понял его слова. — А если продолжит отпираться, прикончите его и хорошенько обыщите окрестности. Вряд ли он успел припрятать письмо как следует.

Рука Алехандро сама собой сжала рукоять меча. Однако он понимал, что любая попытка спасти мальчика обречена на провал. Тем временем несчастный юноша попытался откатиться в сторону и встать на четвереньки, но один из мавров пригвоздил его к земле, с размаху проткнув ему бедро саблей.

В груди Алехандро будто что-то закипело, но он собрал всю свою волю и не двинулся с места. Здравый смысл подсказывал, что у него попросту нет права умирать вместе с юношей. В конце концов мавры обнаружат то, что рыцарь понял с первого взгляда: в седельных сумках пони, принадлежащего юнцу, могло найтись провизии самое большее на день.

Более того, если Алехандро немедленно не позаботится о собственной безопасности, мавры получат шанс догнать и схватить его самого, а значит, и искомое ими послание, зашитое в поддоспешнике-гамбизоне у рыцаря на груди.

Король Диего предупредил его, насколько важным является письмо и что на границе найдутся многие, кто дорого даст, лишь бы узнать его содержание. Не прошло и трех часов после разговора с королем, как Алехандро убедился в истинности его слов! Потребуется немало везения, чтобы доставить послание в целости и сохранности адресату — арагонскому королю дону Педро, который собирал войска для большого сражения с маврами близ селения Лас-Навас-де-Толоса.

Через пару минут Алехандро уже был рядом со своим конем. Взяв скакуна под уздцы и зажимая ему ноздри, чтобы не фыркал, рыцарь повел его к дороге. Он уже вставил ногу в стремя, готовый вскочить в седло, как в кустах слева от него послышался шум. Алехандро резко обернулся — как раз вовремя, чтобы столкнуться лицом к лицу с невысоким бородатым стариком, выскочившим ему навстречу из зарослей самшита.

— Рыцарь, — взмолился тот, хватая его за руку умоляющим жестом, — скажите Бога ради, не видали ли вы где-нибудь неподалеку юношу со светлыми волосами? Лет шестнадцати на вид, худенького, в зеленом плаще…

Алехандро невольно оглянулся назад, в ту сторону, откуда совсем недавно доносились крики. Что, если мавры услышали голос старика? Только убедившись, что враги не спешат их преследовать, он перевел взгляд на незнакомца и по отчаянному выражению его лица догадался, что это, должно быть, отец того мальчика. Или другой близкий родич. И еще — что-то в старике показалось Алехандро знакомым, хотя он был уверен, что никогда не встречал его прежде.

Чуть слышно, так, чтобы старик различил его слова, рыцарь спросил:

— Кто ты, добрый человек? И что делаешь так близко от границы? Знаешь ли, здесь опасно…

«Для простого старика виллана», хотел он прибавить, но вовремя разглядел, что его собеседник не так уж и стар. Впечатление создавала всклокоченная, давно не стриженая борода. Черная как смоль, хотя в волосах было много седины. Лицо, которое она обрамляла, было довольно молодым. Яркие глаза, каких не бывает у стариков, усугубляли впечатление. Кроме того, одет человек был тоже не как простолюдин, хотя и не по-дворянски.

— Меня называют Черным Барнабе, — ответил тот в полный голос, не стараясь соблюдать тишину. — Прошу вас, сеньор рыцарь, скажите, где мой Родриго? Я вижу по вашим глазам, что вы его встречали!

Как?! Колдун Черный Барнабе?!

Неудивительно, что его лицо показалось Алехандро знакомым. Он как раз недавно слышал описание бородатого ведуна, который якобы проживает где-то на границе королевства в густом лесу. Достаточно умная бестия, чтобы ускользнуть от властей, он разыскивался королем за многочисленные преступления против церкви.

Сам-то Алехандро не особенно верил в колдовство — вернее, твердо знал, что христианина, чья совесть чиста, не сможет заколдовать никто на свете. В особенности этот жалкий лесной человек, взволнованный как обычный смертный. Однако, несмотря на неверие, рыцарь почувствовал, что прикосновение Барнабе ему неприятно.

— Да, я видел его. Неподалеку отсюда, на поляне, вон за теми кустами. Он попал в беду…

Даже не спросив, в какую именно беду попал юный Родриго, колдун повернулся в указанном направлении. Но прежде чем он успел сделать хотя бы шаг, Алехандро схватил его за плечо. Дотрагиваться до колдуна не хотелось, но рыцарю претила мысль, что безоружный человек вот-вот кинется навстречу собственной гибели.