Квест Академия. Магические ребусы - Марина Ефиминюк

– Слушай, гений, – не удержалась я от резкости, – ты за что платил своему столичному магистру, если даже основ толком не знаешь?

– Кто сказал, что я ему платил? – моргнул он.

– Ты.

– Да я просто расценки узнавал. Глянь: теперь правильно? – Он подвинул лист, и я вздохнула с облегчением. С теоретической частью справились, пришло время закрепить новые знания на практике.

– Перекрашивай в красный цвет, – дала высочайшее репетиторское соизволение начать колдовать по-настоящему.

– Ага.

Дживс размял шею и с серьезной миной принялся водить над каракулями раскрытыми ладонями. Неожиданно посреди листа начал надуваться пузырь.

– Ты что намагичил? – удивилась я.

Ученик убрал руки, а пузырь продолжал расти, словно бумага превратилась в каучук и теперь растягивалась.

– Ложись! – рявкнул бездарнейший из неофитов.

– Туда? – в ужасе ткнула я пальцем по направлению грязного половика, с начала осени не видевшего ни веника, ни заклятия чистоты. Да Дживсу придется меня повалить силой, чтобы я приложилась к этому пылесборнику!

Мгновением позже он свалил меня со стула. Мы с грохотом рухнули на пол. От удара перед глазами заплясали звездочки и что-то нехорошо хрустнуло в несчастном плече, уже пару раз травмированном в прошлом полугодии.

– Какого демона?! – взвизгнула я.

– Молчи, дура!

– Сам ты дура!

Он плюхнул ладонь мне на затылок и силой заставил опустить голову. Щека прижалась к жесткому ковровому ворсу, а взору открылась дивная картина пыльных завалов под кроватью.

– Не шевелись! Сейчас рванет!

В воцарившейся тишине прозвучал тихий хлопок, следом едва слышное шипение. Взрыва не случилось.

– Труп Дживса, да ты, блин, издеваешься! – ругнулась я, сбрасывая тяжелую руку.

И в этот острый момент дверь открылась и в комнату, как к себе домой, вошел Форстад. Он немедленно влип в невидимую лужу и выругался:

– Ты когда-нибудь уберешься в своем гадюшнике?!

Тут взгляд визитера остановился на нас, уютно лежащих в самом эпицентре этого самого гадюшника. Лицо окаменело, а в глазах вспыхнул нехороший огонек. По прошлому опыту знаю, если наедине с парнем я оказывалась в любой позе, кроме вертикальной, то Форстад непременно сочинял возмутительную гадость. В общем, судил о приличной девушке по себе!

– Я, похоже, не вовремя? – буравя меня ледяным взглядом, чрезвычайно мягким голосом проговорил Илай.

– Мы учили высшую магию! – в один голос выпалили мы с Дживсом и одновременно забарахтались, пытаясь подняться.

– Вижу. Не буду мешать, – нехорошо усмехнулся он и развернулся на пятках.

– Друг, ручку зажги! – крикнул ему в спину Дин.

Дверь с треском захлопнулась. Со стены, обнажив клочок каменной кладки, печально свесилась гравюра грудастой полуголой девицы.

– Зажги ручку?! – рявкнула я, вскакивая с половика. От резкого движения в голове нехорошо стрельнуло, а комната зашаталась. Пришлось схватиться за спинку стула, чтобы удержать равновесие.

– А что они тут ходят? – возмутился бездарь.

Стараясь сдержать крепкое слово, я на секунду прикрыла глаза, глубоко вздохнула и досчитала до шести, что в сложившихся обстоятельствах являлось подвигом, сравнимым со спасением мира.

– Попробуем еще разок? – Дин приземлил пятую точку на стул, потом опомнился и суетливо пересел на шаткий трехногий табурет.

– Слушай, труп Дживса, – проговорила я. – Отдай деньги за урок, и на этом закончим.

– На сегодня?

– Насовсем! Я не буду с тобой заниматься.

– А как мне готовиться? – не понял он.

– Найми Армаса!

– Я же для красного словца сказал про Армаса, – простонал Дживс.

– Значит, зубри по учебнику! Или вон, обратись к своему лучшему другу. Он неплохо знает высшую магию.

– Ты что-нибудь слышала о мужской гордости?

– Божечки, удивлена, что ты о ней слышал! – охнула я и протянула руку: – Мои соримы.

Некоторое время он разглядывал раскрытую, как на паперти, ладонь, перечеркнутую чернильным шрамом от самописного пера, шмыгнул носом.

– Ты знаешь, Ведьма… Мне завтра парни должны вернуть должок…

Судя по всему, о мужской гордости он слышал, возможно, даже не раз, но в себе, похоже, никогда не обнаруживал. У Форстада зашкаливала, Дживсу не хватало, им точно следовало по-дружески поделиться.

– И что?

– Возьми сегодня пятьдесят монет, а завтра отдам остальное.

Верхнее веко мелко и неприятно задергалось. Не произнося ни слова, я пересекла комнату, схватилась за ручку и… отчаянно выругалась, выплескивая накопленное за вечер раздражение. Ручка оказалась горячей! Форстад действительно ее зажег. В прямом смысле этого слова.

На следующее утро из комнаты я выходила с опаской, почти уверенная, что в закутке увижу Дина Дживса с вкрадчивой улыбкой маньяка на физиономии. Ведь закон мироустройства по Анисе Эден гласил: если вечер закончился на грязном половике в комнате первостатейного придурка, то после завтрака жди самопроизвольное явление этого самого придурка под дверью. Он снова начнет умолять заняться с ним высшей магией, а в итоге повозит носом по загаженному коврику под ледяным взглядом своего лучшего друга. В довесок продемонстрирует красное исподнее, развешенное на спинке стула. И все совершенно бесплатно!

Вопреки дурным ожиданиям закуток оказался пуст, зато этаж содрогался от какофонии женских голосов:

– Извращуга! Зачем в открытую дверь подсматривал? Девочки, шваброй его! Шваброй!

На драки я насмотрелась еще в теткиной таверне, где каждый вечер убирала столы и подавала напитки. Неторопливо закрыла дверь на ключ, поправила на плече сумку с учебниками и деловито вышла в общий коридор, в центре которого толпились девицы и кого-то прижимали к недавно побеленной стене.

– Я не подсматривал, а мимо проходил! – провыл пойманный извращенец голосом Дживса.

Вынуждена с прискорбием заявить, что новый закон мироустройства по Анисе Эден действительно работает, как часики с магическим зарядом.

– А зачем остановился, мимо крокодил?! – размахивая домашней туфлей с острым каблуком и розовым пушистым помпоном, взвизгнула худенькая брюнетка в наспех накинутом халате (без помпонов). – Сидел на карачках и таращился в открытую дверь!

– Что еще за крокодил? Шнурок просто развязался! Дамы, не прижимайте меня к стене, она пачкается!

– Зовите смотрителя! – советовали те, кто не принимал активного участия в судилище пойманного маньяка.