Восхождение к любви - Люси Гордон

– Diomio! В таком случае тебе нужно как можно скорее от него избавиться. Скорее верблюд бы пролез сквозь игольное ушко, чем я отпустил бы свою любимую женщину одну в горы.

– Отпустил? В каком веке ты живешь?

– В любом, только не в том, где может произойти подобное. Но ведь ты меня обманываешь, не так ли? Только не говори мне, что этот скучный образец добродетели существует на самом деле.

– Его не существует. – Мэнди наигранно вздохнула. – Но я мечтаю его встретить.

– Ну разумеется. Если ты его встретишь, так тебе и надо.

– А как у тебя? Тоже никаких обязательств?

– По крайней мере на ближайшее время. Возможно, однажды я буду готов к серьезным отношениям.

– Вряд ли. Ты проживешь остаток жизни и умрешь свободным. Именно в свободе ты видишь смысл жизни.

Он поднял свой бокал.

– Ты очень умная женщина.

Она в ответ подняла свой.

– Поэтому будь аккуратнее со словами. Я все вижу. Я ведьма.

Ренцо пристально на нее посмотрел.

– Нет, не ведьма. Ты кошка. Грациозная зеленоглазая кошка.

– Тогда остерегайся моих когтей, – предупредила она, подавив чувство удовольствия, которое вызвали у нее его слова.

– Я лучше буду продолжать рисковать. Так приятно общаться с человеком, который ценит свободу. Мне бы хотелось знать, почему ты одна. Неужели все мужики слепые?

– Возможно, им просто не всегда нравится то, что они видят, – задумчиво произнесла Мэнди. – Один, например, сказал, что ему нравятся женщины, у которых «есть за что подержаться».

Ренцо кивнул.

– Похоже на англичанина, – заметил он. – Они мастера выражаться столь изысканно. А почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?

– Однажды он просто не пришел на свидание, и я больше никогда о нем не слышала.

– Тебе повезло. Не придется самой давать ему отставку.

– Откуда ты знаешь, что я бы дала ему отставку?

Ренцо состроил гримасу.

– Потому что ты обладаешь слишком хорошим вкусом, чтобы терпеть рядом с собой существо с жалкой душонкой. Но ты никогда не найдешь своего идеального мужчину, потому что не ищешь.

Мэнди задумалась на мгновение. Может, он был прав? Тот мужчина разбил ей сердце, но не слишком ли быстро она пришла в себя?

У нее было странное чувство, будто Ренцо видит ее насквозь и замечает то, что скрыто от нее самой.

– Возможно, – уступила она, кивая.

– Что заставило тебя приехать сюда? Дело ведь не только в твоих записях, правда?

– Мне захотелось сменить обстановку. Я люблю активный отдых на природе. Тяжело целыми днями сидеть за компьютером.

– Я знаю, что это такое. Я тоже много времени провожу в четырех стенах.

– Я думала, ты фактически живешь в горах.

– Я не зарабатываю этим себе на жизнь. Раньше я много времени проводил в горах, но сейчас продаю спортивное оборудование. Альпинизму меня научил Пьер, владелец этой фирмы. Мы остались друзьями, и когда ему нужна помощь, он зовет меня. Дает мне возможность вернуться сюда.

– Подальше от шума и бестолковой суеты, – пробормотала она.

Ренцо кивнул.

– Пусть горы таят в себе опасность, зато они никогда не наскучат.

– Верно. – Мэнди вздохнула от наслаждения. – Именно эта опасность и манит нас наверх.

– Такое удовольствие получаешь, когда находишься на самом краю, ближе к опасности, чем следовало бы.

– Когда понимаешь, что зашел слишком далеко, но уже не можешь остановиться, – пробормотала она.

– Это ни с чем не сравнимое ощущение, – произнес Ренцо со знанием дела. – А затем ты чувствуешь себя победителем, правителем мира. А в следующий раз…

Он остановился, и их взгляды встретились.

– Разве тебе следует говорить мне подобное? – весело спросила Мэнди. – Ты – учитель, я – ученица. Разве ты не должен ограждать меня от опасности вместо того, чтобы подталкивать к ней?

– Тебя не нужно подталкивать, ты сама к ней идешь, иначе не поняла бы, что я имею в виду, – ответил он. – Но ты права. Мне действительно не следовало говорить об этом ни с тобой, ни с кем-либо. Надеюсь, ты никому ничего не скажешь.

– Обещаю, – произнесла Мэнди, и они чокнулись бокалами.

– Особенно ему! – добавил Ренцо, когда из хижины донесся крик Генри. Похоже, он направлялся к ним.

– Думаю, мне пора ложиться, – сказала Мэнди, поднимаясь.

Она злилась на Генри, который нарушил их уединение. Обнаружив в Ренцо скрытые глубины, она захотела их исследовать. Ренцо Руффини был последним человеком, от которого можно было ожидать такого понимания, и это еще больше интриговало.

Но она вспомнила, что они проведут вместе всего несколько дней. Затем он вернется в свою страну, она – в свою, и все закончится.

* * *

На следующий день была хорошая погода, что способствовало быстрому продвижению. С каждым шагом воздух становился чище и прохладнее, а заветные белоснежные вершины казались все ближе.

– Такое ощущение, что мы сегодня достигнем цели, – сказала Мэнди, когда они проделали половину пути.

– Это иллюзия, – ответил Ренцо. – Ты уже бывала в горах и должна знать про иллюзии. Через некоторое время все кажется нереальным – или, быть может, это реально, – но как ты можешь знать наверняка, когда заветная цель то приближается, то удаляется? И сможешь ли когда-нибудь узнать?

– Э-э, да ты поэт, – восхищенно произнесла Мэнди.

– Ерунда, – поспешно заверил ее Ренцо. – Я человек практичный и не люблю болтать впустую. И перестань так на меня смотреть, зеленоглазая кошечка. Иногда мне приходится быть серьезным.

– Или притворяться серьезным.

– Ты не могла бы заткнуться? Тебе пора бы знать, что впечатления бывают обманчивыми.

– Не все, – возразила она.

– Здесь, в горах, большинство из них действительно обманчивые. Будь внимательнее, никакой сентиментальности.

– Есть, сэр! – отсалютовала Мэнди.

– Веди себя хорошо.

На этот раз она ответила не словами, а взглядом. Быстро отвернувшись, Ренцо крикнул:

– Нам пора. Все готовы?

Он поочередно обошел всех участников экспедиции, проверяя крепления. Мэнди с улыбкой наблюдала за ним. Совершенно случайно она обнаружила ту сторону его натуры, которую он предпочитал скрывать от остальных

Вечером они устроились на ночлег в хижине, которая была комфортнее двух предыдущих. Вместо общей спальни с узкими койками здесь были двухместные номера с удобными кроватями. После сытного ужина все собрались в гостиной, где мужчина играл на аккордеоне.