Рождественские истории. Девочка из лунного света - Холли Вебб

– Ты Сарангэрэл? Я никогда раньше тебя не видела, только говорила с тобой… Но ты настоящая, да? Это ты? – быстро проговорила девочка.

Изабель замялась, не зная, что отвечать. Хорошо, что они говорят на одном языке, но ей не хотелось называться Сарангэрэл, о которой она ничего не знала. Кажется, эта девочка очень хотела, чтобы она была Сарангэрэл, и, наверное, расстроится, когда поймёт, что ошиблась. Она наклонилась вперёд, перегнувшись через кучу узорчатых одеял, и протянула руку к Изабель. Её раскосые чёрные глаза горели надеждой, и она радостно улыбалась, хотя на щеках у неё ещё не высохли слёзы.

– Я так рада, что ты пришла! Мне больше не с кем поговорить. Я говорила с тобой в своих мыслях, всегда. Но теперь ты пришла и мы можем с тобой разговаривать по-настоящему.

– Да… – кивнула Изабель. Она знала, как это грустно, когда тебе не с кем поговорить. Но кто такая Сарангэрэл?

– Я давно к тебе не обращалась, – пробормотала девочка. – Уже очень давно. Наверное, ты пришла, потому что всё плохо. Ты знала, что я без тебя не справлюсь…

Изабель растерянно моргнула. Ей вдруг пришло в голову, что, видимо, Сарангэрэл – воображаемая подружка этой девочки. У Тилли был воображаемый друг. Изабель не раз слышала, как сестра разговаривает с ним вслух. Его звали Герби. Тилли объясняла, что он живёт в Америке, что он приехал к ней в гости и что он ест только попкорн (это было её любимое лакомство). Тилли вспоминала о Герби всякий раз, когда ей было грустно. Он поднимал ей настроение.

«Какой странный сон», – подумала Изабель. В нём было столько всего необычного – такого, чего ей никогда не придумать самой. Например, эта круглая комната. Теперь Изабель разглядела, что большие красные цветы на обоях не нарисованы на бумаге, а набиты на ткани. Местами ткань отходила от стен, и из-под неё проглядывали деревянные перекладины, напоминавшие решётки, которые мама поставила в саду, чтобы выращивать вьюнки. Удивительно: сами стены как будто сделаны из ткани – и внутри, и снаружи.

«Это палатка», – догадалась она. – Большая, круглая палатка. Вроде типи, как у индейцев. Ну конечно! Так часто бывает со сновидениями. Если думать о чём-то весь день, то оно тебе и приснится. Это не просто палатка, не типи. Это монгольская юрта. В таких юртах живут кочевники-скотоводы. Люди из страны снежных барсов. Люди, которые делают войлочные игрушки, как её маленький барс. Перед тем как заснуть, Изабель думала о снежных барсах и о людях, живущих так близко к ним. Неудивительно, что они ей приснились. Теперь, когда Изабель сообразила, что это был сон, она перестала бояться.

– Да, я Сарангэрэл, – сказала она.

– Может быть, ты пришла, потому что сейчас полнолуние, – задумчиво проговорила девочка. – Вчера ночью, глядя на луну, я загадала желание. Это же твоё имя. Сарангэрэл означает «лунный свет». Я назвала тебя так, когда была совсем маленькой. Это самое красивое имя на свете.

Изабель кивнула. Было бы здорово, если бы девочка назвала и своё имя. Спросить она не решилась – воображаемые друзья таких вопросов не задают. Это может разрушить сон, а просыпаться пока не хотелось. Теперь, когда Изабель перестала бояться, ей хотелось подольше побыть в этом сне. Здесь было так интересно!

– Зачем ты меня позвала? – спросила она вполголоса, чтобы не разбудить других спящих.

Губы у девочки задрожали, она опустила голову и прошептала:

– Я не знаю, что делать.

– Расскажи, что стряслось. – Изабель осторожно привалилась спиной к решётчатой стене, натянув одеяло до самого подбородка.

– Мы потеряли трех козочек, – проговорила девочка дрожащим голосом.

– Ох… Ты их любила? – спросила Изабель с искренним сочувствием. В зоопарке она видела коз. Их можно было погладить. Маленькие козлята были такими славными. – Как их звали?

Девочка удивлённо уставилась на неё:

– Никак. Мы не даём имена своим козам. И лошадям тоже. Зачем им имена? У собак – да, есть клички. Но собаки не козы. И я не любила тех козочек как-то особенно. Не больше, чем всех остальных. Просто сейчас у нас трудное время и мы не можем позволить себе терять скот.

Изабель кивнула, решив про себя, что лучше не задавать никаких вопросов. Здесь всё устроено по-другому, и очень легко совершить ошибку. Ещё одну глупую ошибку.

– Вы не можете позволить себе терять скот… – повторила она за девочкой.

– Да. Нам нужно мясо, чтобы его продать, и шерсть, чтобы делать игрушки. У нас не так много денег, чтобы просто так лишиться трёх коз. У нас сейчас каждая на счету! – Девочка жалобно шмыгнула носом.

– Что с ними случилось? – спросила Изабель, очень надеясь, что опять не сказала глупость.

– Папа считает, что это волки, но дядя Эрденэ говорит, коз задрал снежный барс. Если судить по их ранам.

Изабель тихо ахнула. Девочка посмотрела на неё и печально кивнула:

– Они точно не знают. Собаки залаяли, папа схватил ружьё, побежал к стаду и спугнул хищника. – Она снова расплакалась.

– Я не понимаю… – прошептала Изабель. – Да, это ужасно, что кто-то убил ваших коз, но ты так горюешь, как будто… я даже не знаю… – Глядя на горькие слёзы девочки, Изабель вспомнила, как она сама плакала в день отъезда. Вернее, в день накануне отъезда, когда прощалась с Люси и Элли. Так не плачут из-за коз, которые просто козы, а не домашние питомцы. – Как будто ты потеряла кого-то, кого очень любишь, – наконец проговорила она, пытаясь облечь в слова свои неясные ощущения.

Девочка вытерла слёзы со щёк и кивнула:

– Да. Ещё не потеряла, но могу потерять. – Она испытующе посмотрела на Изабель и протянула ей руку. – Я тебе покажу. Ты увидишь и всё поймёшь. Конечно, поймёшь. Ты же Сарангэрэл. Пойдём.

Девочка взяла Изабель за руку и подвела к сундуку рядом с кроватью. На нём лежали какие-то тёплые вещи, а рядом стояла пара маленьких детских сапожек. Девочка задумчиво оглядела Изабель с головы до ног.

– Ты чуть меньше меня, – пробормотала она. Потом вручила Изабель фонарик, подхватила с сундука скомканный свёрток, встряхнула, чтобы его расправить, и быстро просунула руки в рукава. Изабель так и не поняла, что это было: то ли тонкая длинная куртка, то ли халат из плотной ткани. Ладно, будем считать, что куртка. Спереди она запахивалась и застёгивалась на маленькие пуговки сверху донизу. Девочка подвязала куртку широким поясом из мягкой ткани и открыла сундук. Цветы, нарисованные на крышке, всколыхнулись в мягком свете фонарика. Девочка достала ещё один свёрток одежды и протянула его Изабель: