И скоро день - Барбара Майклз

Я была готова ко всяким неприятным сюрпризам, какие только могло нарисовать мое воспаленное воображение. Всегда следует помнить одну простую истину: надо рассчитывать на худшее.

Наконец я добралась до небольшой деревушки под названием Сан-Северино, где решила остановиться, чтобы несколько уточнить дальнейший маршрут, — именно так посоветовал мне Анджело. Выяснилось, что до виллы оставалось всего несколько миль, как мы с ним и предполагали. Деревушка оказалась совсем крошечной. Это было первое местечко, которое я могла внимательно рассмотреть после того, как выехала утром, и сравнить открывшуюся передо мной картину с описаниями прочитанных путеводителей. Небольшие домики, сложенные из камня, украшенный скульптурой фонтан на центральной площади, не работающий по причине дождливой погоды, и приметы цивилизации, добравшейся и в этот глухой уголок Италии, — ярко-красные плакаты с надписью «Выбирайте кока-колу» и гараж с двумя воздушными помпами.

Я надеялась, что мне удастся найти здесь кого-нибудь, говорящего по-английски, однако среди работников гаража такового не нашлось. Парень, который обслуживал меня, заправив бак моего автомобиля, попытался объяснить мне дорогу. Он был одет Как американский подросток: потертые джинсы и мятая рубашка цвета хаки. Юноша активно жестикулировал и даже сделал несколько чертежей на обратной стороне моей карты, при этом он извергал поток незнакомых слов и бешено размахивал руками, постоянно показывая в совершенно противоположные стороны. Наконец поняв, что вразумительного ответа мне так и не добиться, я предприняла последнюю отчаянную попытку узнать хотя бы, в каком направлении мне ехать из деревни.

Да, вот уж не ожидала, что почти в самом конце пути мне придется столкнуться с такими сложностями. Выехав из деревушки, я внимательно оглядывалась по сторонам, пытаясь использовать крохи информации, которые я почерпнула у молодого человека из гаража. Насколько я поняла, от последнего дома в деревне надо будет проехать около трех километров... Я едва не пропустила нужный мне поворот. Дорога, на которую мне следовало свернуть, выглядела настолько узкой, что даже два небольших «фиата» с трудом смогли бы разъехаться на ней. У поворота рос огромный раскидистый дуб. Ветви его нависали над машиной, и дорога, казалось, проходит под живым навесом из листьев.

Деревья и кустарники по обеим сторонам росли так густо, что не давали мне возможности оглядеться. Надо, однако, сказать, что мне еще повезло, поскольку я находилась на вершине небольшого холма, откуда худо-бедно можно было еще что-то рассмотреть в окружающем меня пейзаже. Несмотря на заросли кустарников и бесконечные ряды виноградников на крутых склонах, я заметила кое-где кирпичные стены, которые то и дело скрывались за буйной растительностью. Если эти стены окружали земли, прилегающие к вилле, то, надо признаться, владения ее хозяев были более обширными, чем я себе это представляла по редким рассказам Барта о его семье.

Дорога, по которой я медленно продвигалась, была вымощена булыжником, однако покрытие было старое, изрядно побитое временем, поэтому я изо всех сил старалась проехать по ней с наименьшими потерями. Колеса машины вращались с трудом, она еле-еле ползла вперед. Наконец кустарник по правой стороне дороги стал редеть. Стена казалась такой высокой, что поверх нее можно было увидеть только облака и серые тучи, но я упорно надеялась обнаружить въезд на территорию виллы. Наконец-то показались ворота. Богато украшенные, сваренные из металла двухстворчатые ворота были увенчаны замковым камнем с геральдическим изображением.

Перед въездом было достаточно места, чтобы развернуться на машине. Неподалеку от ворот стояла небольшая сторожка, скорее всего, привратницкая: она была наполовину скрыта буйными зарослями рододендрона и свисающими до земли ветвями деревьев. При взгляде на домик невольно напрашивалось сравнение с хижиной колдуньи из немецких сказок. Судя по всему, колдуньи в данный момент не было дома. Хижина казалась необитаемой. Посыпанная гравием аллея тянулась вдаль от въездных ворот и исчезала на расстоянии примерно десяти футов: по обеим ее сторонам росли высокие стройные кипарисы, перемежающиеся низкорослыми деревьями, отчего дорога казалась туннелем, огороженным с обеих сторон.

Оглядевшись, я решила выбраться из машины. Ворота оказались заперты. Я попыталась открыть их, но они даже не дрогнули. После нескольких тщетных попыток я обнаружила, что единственное средство сообщения с виллой — это звонок, провода от которого тянулись куда-то по ту сторону ворот. Поразмыслив, я нажала на кнопку звонка, но реакции не последовало, я даже не была уверена, что сигнал вообще был услышан обитателями виллы. Тогда я решила привлечь к себе внимание.

— Эй! Есть здесь кто-нибудь? — закричала я изо всех сил, сложив руки рупором, затем грохнула кулаком по небольшой металлической калитке.

И опять никакого ответа. Стояла полная тишина, которую не нарушал ни один звук, кроме шороха медленно стекающей с кустов воды, да еще в ветвях, на макушке высокого кипариса, закричала от неожиданности какая-то разбуженная моим вмешательством птаха. Постояв еще немного, я все же решила вернуться в машину, выкурить сигарету и обдумать свои дальнейшие действия в сложившейся ситуации. Я была совершенно уверена, что второй попытки разыскать эту даму не будет, мне просто не хватит сил. Я должна выяснить все сейчас, иначе мне никогда не сделать этого.

Я прекрасно понимала, что мне не удастся завершить начатое, если вилла окажется пустой. Барт никогда не упоминал ни о братьях с сестрами, ни о кузинах с тетками и дядьями: насколько я могу судить, они с бабушкой остались единственными представителями семейства Морандини на всем белом свете. Что же касается самой старой дамы, то она вполне могла уехать из этого отдаленного места, это в лучшем случае, а в худшем — синьора Морандини могла находиться в данный момент в каком-нибудь пансионе для престарелых или в частной клинике. Может быть, именно это и послужило причиной ее молчания в ответ на мои взволнованные послания.

Неожиданно среди деревьев показался мужчина. Он походил статью на великана, ростом более шести футов и великолепно сложенный, плотный и мускулистый, с широченными плечами и удивительно посаженной головой, которая как бы росла на плечах без всякого намека на шею. На нем была одежда темного цвета, несколько поношенная, на лоб низко надвинута кепка. В руках он держал внушительного вида палку, которую, по-видимому, выломал совсем недавно. На нее он опирался при ходьбе, двигаясь по направлению к воротам и отводя мокрые ветви, мешающие ему пройти. Я смогла внимательно рассмотреть незнакомца еще до того, как он вышел на открытое пространство перед воротами. Увидев его рядом с собой, я еще больше поразилась тому ощущению звериной силы, которое излучала каждая клеточка его мощного тела. Его нос подтверждал характер своего хозяина, он был, вероятно, сломан не один раз, так что невозможно было даже представить себе его первоначальную форму: он был просто расплющен над цинично сжатыми губами.

Когда же, наконец, великан увидел меня, угрюмое выражение его мрачного лица сменилось на другое, едва ли более приятное. Он занес палку над головой. По мере его приближения я волей-неволей отступала назад, он же тщательно рассматривал меня, переводя взгляд с моего лица на ноги и обратно. Он что-то сказал, но я не поняла ни единого слова. Мне показалось, что великан говорит на совершенно непонятном мне гортанном наречии, которое, на мой взгляд, не имело ничего общего с итальянским языком.