Разговор о любви - Глория Эванс

– Расскажи нам, как вы познакомились с Джоанной, – прозвенел справа над его ухом оживленный голос Габриель.

– Я тоже обожаю слушать подобные истории, – пропела, подсаживаясь к нему слева, бабушка Джоанны, Хелена. – В них столько таинственности, столько романтики!

Тим посмотрел сначала на одну, потом на другую даму, устроившихся по обе стороны от него и застывших в волнительном ожидании, и вновь перевел взгляд на Джоанну.

– Вынужден вас разочаровать, – произнес он, как бы извиняясь, но одновременно с восторгом наблюдая, как его начальница что-то изобразила, постучав рукой по воображаемой двери и при этом немного отставив назад длинную ножку, прикрытую платьем лишь до середины бедра. – Историю нашего с Джоанной знакомства никак не назовешь таинственной и романтичной. Мы встретились с ней на собеседовании, когда я пришел устраиваться на работу в «Свитиз».

О том, что «Свитиз» принадлежит его отцу, и о том, что устроиться на эту фабрику ему пришлось для выполнения одной важной задачи, он, естественно, умолчал.

– И какой она показалась тебе при первой встрече? – подаваясь вперед, изгибая шею и заглядывая Тиму в глаза, полюбопытствовала Габриель.

В этот момент Джоанна, заметив, что беседа Нортона с ее матерью и бабушкой набирает обороты, посмотрела на него предупреждающе.

Ему ясно вспомнился эпизод их знакомства – свое восхищение ее необычными сине-зелеными глазами и взгляд этих глаз, такой же, как сейчас, – выразительный и отбивающий любое, не касающееся работы желание.

– Какой она показалась мне при первой встрече? – медленно повторил Тим, чувствуя напряжение Габриель и Хелены, ждущих ответа. – Видите ли… На работе Джоанна всегда держится очень строго. В момент нашего знакомства она показалась мне несколько жесткой…

Хелена округлила свои голубые, как у сиамского кота, глаза.

– А теперь? Теперь наша девочка тоже кажется тебе жестокой?

– Да не жестокой, мама, – поправила старушку Габриель. – А жесткой. То есть сдержанной, серьезной, понимаешь? На работе наша Джо ведет себя, как подобает. – Она энергично повернула свою светловолосую голову к Тиму. – И когда же ты решился пригласить ее на свидание?

Джоанна бросила на Тима еще один многозначительный взгляд, и ему вдруг стало совестно. Она так любезно пригласила его сегодня, рискуя быть неправильно понятой и измученной родственниками, так старательно в течение вот уже трех часов пыталась развеять ложное представление друзей и родных о том, что у них роман, а он бессовестно разыгрывал из себя перед этими двумя потешными женщинами ее жениха.

– Понимаете… Все дело в том… – пробормотал он, пытаясь выйти из пике и взять верный курс.

– А-а! Я догадалась! – воскликнула Габриель, давясь радостным смехом и кладя маленькую мягкую ладонь на руку Тима. – Джо первой пригласила тебя?!

– Нет… То есть да! – выпалил Тим, чувствуя, что по уши увязает в трясине.

С одной стороны, ни о каких свиданиях между ним и его начальницей не могло идти и речи. И из-за холодности Джоанны, и поскольку сам Тим был убежден, что романы с сотрудницами ни к чему хорошему не приводят. С другой стороны, Джоанна действительно пригласила его первой – на сегодняшнюю рождественскую вечеринку в этот роскошный дом, наполненный милыми забавными людьми. С третьей стороны… С третьей – в данный момент ему не следовало отвлекаться на любовные игры и забавы. Он приехал в Монреаль и устроился в «Свитиз» с определенной целью, достижению которой не должны были препятствовать даже самые незначительные осложнения.

Тим Нортон кашлянул, намереваясь подробно рассказать собеседницам всю правду, но Хелена опередила его.

– И когда же Джо перестала казаться тебе жестокой? – медленно, с правильным английским выговором спросила она.

– Да не жестокой, мама, а жесткой! – вновь поправила ее Габриель. – Я ведь объяснила тебе, что на работе Джо ведет себя строго. Неужели ты не поняла? – Она пожала плечами, как истинный франкофил, – чуть сгорбившись, подняв руки ладонями кверху. И тут же снова оживилась, повернувшись к Тиму. – А… когда Джо перестала быть для вас жесткой?

Тим глубоко вдохнул, собираясь популярно объяснить, что Джоанна никогда не переставала быть для него жесткой, но промелькнувшее в его памяти воспоминание о том, как у парадной двери этого особняка она растерянно попросила его уехать, будто сковало ему челюсть.

А ведь именно в тот момент, когда я увидел, что моя неумолимая начальница умеет выглядеть как дошкольница, ведь именно тогда она перестала быть для меня жесткой! – подумал он, испытывая странное смущение. А увидев ее за столом в компании близких людей, я вообще забыл, что привык общаться с ней лишь в официальном тоне… Да, теперь я твердо знаю, какая она на самом деле… веселая, искренняя, словоохотливая…

Габриель легонько надавила на его руку, давая понять, что пауза слишком затянулась.

– Видите ли… – пробормотал Тим, очнувшись. Он чувствовал, что должен все объяснить, но сам уже ничего не понимал. Мысли в его голове окончательно перепутались.

– Неужели ты не находишь нашу девочку красивой? – спросила Хелена.

– Безусловно, нахожу! – произнес Тим настолько искренне и убедительно, что не поверить ему было невозможно.

Лица обеих его собеседниц расплылись в довольных улыбках.

– Но я должен кое-что объяснить вам, – пробормотал Тим, все еще ощущая себя подлецом. – Понимаете, наши с Джоанной отношения… – Он запнулся и замолчал, решительно не зная, с чего начать.

– Я все поняла! – объявила Габриель счастливо.

Она приблизила губы к уху Тима и добавила гораздо более тихо:

– Джоанна взяла с тебя слово не рассказывать нам, что ты ее парень, правильно?

Тим развел руками и пробурчал что-то нечленораздельное.

Габриель громко рассмеялась, едва не оглушив его.

– О, наша Джо обожает тайны!

Джоанна следила за троицей на диване с ежесекундно усиливающимся волнением. Они определенно разговаривали о ней, и Тим явно продолжал ломать свою дурацкую комедию. Она видела это по мечтательно-умиленным улыбкам бабушки, по веселому смеху мамы, по пылким взглядам, которые то и дело бросал на нее, Джоанну, этот коварный тип.

Она никогда не приводила домой мужчин по одной простой причине – мать и бабушка буквально бредили идеей выдать ее замуж, и в любом друге, которого она познакомила бы с ними, они увидели бы кандидата в зятья. Именно так обе смотрели сейчас на Нортона.

Джоанне и самой хотелось однажды обзавестись собственной семьей, только фундаментом ее непременно должно было стать взаимное уважение и доверие. А такой человек, перед которым она смогла бы полностью раскрыть душу, на ее пути еще не повстречался. Тима Нортона в роли своего будущего супруга она не могла представить даже во сне. Этот парень мечтал лишить ее работы и вызывал в ней чувства, противоположные доверию, а именно: желание защититься, выстоять в борьбе с ним.