Юрген Клопп. Биография величайшего тренера - Элмар Невелинг

Стадиончик на Ридвизене был открыт в 1983 году. «Глаттен» сыграл на нем свои последние матчи в окружной лиге. В сезоне-2010/11 казалось, что победа гарантирована – и, увы, лишь третье место! В 2011/12 – другая попытка, уже с новыми тренерами, Томиславом Гело, 35‑летним хорватом, и Сенадом Сенчо Кацаром, 39‑летним уроженцем Боснии. Оба получили работу и приличный заработок, а вот команде ничего и не досталось, если верить Трику.

Посетители «Липы» долго дискутируют, играл ли Клоппле на «новой» площадке, которой уже более 30 лет. Дискуссии заходят в тупик, но большинство считает, что все же нет. Одно ясно. «Тут нужно срочно все привести в порядок!» – заявляет Герхард Трик.

Мы сидим на террасе у спортивного клуба, на витринах которого стоят несколько зеленых кубков – их в свое время помог выиграть малыш Клоппле. «Почти как «Уэмбли», – говорит Трик, хоть мы, конечно, оба знаем, что старого «Уэмбли» уже давно не существует. – В каком-то отдаленном смысле». Зимой площадка превращается чуть ли в не болото, а летом – твердая, как бетон. «Целый палаточный городок пришлось поставить», – поясняет Трик.

Мы делаем пару шагов по мягкому зеленому газону. Вчера тут играла команда возрастной группы B, и кое-где парни умудрились выдрать траву. И это еще была обычная тренировка, никаких дополнительных нагрузок. «Однажды нам запретят играть, – мрачно предрекает Трик, – поскольку это небезопасно, легко получить травму». Община платить за ремонт площадки не будет, а у клуба просто нет денег. Приведение спортивной площадки в порядок обойдется в 130 000 евро. Из этой суммы 30 % заплатит Вюртембергский спортивный союз, определенную часть на себя может взять община, но 30 000 евро так или иначе придется платить клубу.

Благодаря усилиям 20 предпринимателей в 2002 году на здании клуба установили солнечные батареи. Семь дней в неделю на площадке проводятся тренировки. Постоянно приходят от 100 до 150 зрителей. Жители Глаттена обычно смотрят за игрой, стоя на стороне, перпендикулярной Нойнекерштрассе, в то время как на другой стороне обычно находятся болельщики команды-соперника. Три года назад здесь проходил матч региональной лиги – играли «Фройденштадт» и «Тюбинген». Тогда на матч пришло свыше 3000 человек. Хоть сначала «Фройденштадт» и вел 2:0, «Тюбинген» выиграл 3:2 и остался в региональной лиге.

На тренировки сюда приезжали и кёльнская «Фортуна», и «Мюнхен 1860». Как-то даже играли «Майнц» против «Линкса», Клопп тогда в этом тоже участвовал. Пришло 800 зрителей. «Всего лишь 800», – сетует Трик. Во время празднования у Клоппа спросили, приедет ли когда-нибудь сюда с гостевой игрой «Боруссия»? На что Клопп отвечает: «Вероятно, не скоро». Примерно равных по силе соперников в округе будет им найти сложно. Тут Клопп отвечает без всякой сентиментальности.

Теперь мы едем на Вальдплац, где молодой Клопп очень часто играл. Везде зеленый газон, да только один пенек виднеется на разметке. Но он никогда не мешал, даже когда был полноценной пихтой. Недавно на площадке установили специальную сетку, чтобы мячи не улетали постоянно в протекающую совсем рядом реку. «Все время», – говорит Трик. Был даже специальный шест для вылавливания мячей из воды. Если течение не сильное, еще не беда. А вот если река буйствовала, то мячи отправлялись «к черту на кулички». Как только Трик произносит слово «черт», мне представляется забавная картина: сатана, играющий в футбол с грешными душами-мячами, прилетевшими из протестантского (еще со времени Реформации) Глаттена.

Ограда, покрашенная в желтый и черный – цвета местной команды, – предназначена для того, чтобы «ночью здесь черт-те кто не шлялся и не творил всяких пакостей». Такое тихое и уединенное местечко – очень подходящее место для «всяких пакостей».

Ворота Трик, как работник местного лесопромышленного предприятия, смастерил для клуба сам. Они стояли на поле до тех пор, пока их не заменили новыми, фирменными. Он строил их два раза – один в 1970-м, после чего их спалили в 1986-м. Пришлось строить заново. Сейчас они у него в сарае.

Все команды, включая две женские, пытаются тренироваться на двух полях по очереди. Летом ребята предпочитают играть здесь, потому что на Вальдплац больше тени, чего нет на Ридвизен.

Рядом с пеньком на Вальдплац почва немного холмистая и рассыпчатая. На ней видны небольшие земляные холмики – работа крота. Крот (надо отдать должное его упорству и хладнокровию) все время умудряется обхитрить Герхарда Трика. «Против кротовых нор я борюсь всеми средствами», – бурчит Трик и уточняет: ловушками и ядом. Недавно он разделался с парочкой кротов, но сегодня мы видим новые кротовины. «Вчера их еще не было», – добавляет он.

И опять ему приходится расставлять ловушки. «Я не очень люблю это делать во время тренировок», – говорит сторож. Он обычно забивает колышки в те места, куда хочет поставить ловушку. Но детишки любят их выдергивать, и нужное место найти невозможно. Чертовы норы! Хотя нам, как наземным двуногим существам, очень сложно представить, сколько опасностей и противников там, под землей. «Вполне может быть, что это только один крот, который тут все роет», – ворчит Трик. Но даже он питает определенную долю сочувствия к этим животным, однако подчеркивает: «На полянке пусть себе роет, но на футбольном поле им делать нечего!»

Мы все еще сидим в «Липе», а на дворе темно. Пшеничное пиво вызывает жажду. «Бавария», под одобрительный ропот зрителей в соседней комнате, забивает «Вильярреалу» – 2:0. Инженер Йенс Хаас заказывает себе еще пива. Как и я. Мы беседуем о неразрешимых вопросах.

Почему иногда команде удается выигрывать, а иногда нет? И о том, как игроки друг на друга влияют – в хорошем и плохом смыслах. Если бы Хаас мог это сделать, то он бы рассчитывал игру, как инженеры, но он вынужден признать, что это невозможно. Мы прощаемся с ним, и я мысленно радуюсь тому, что с 1904 года в Глаттене есть электричество.

Работа раскидывает людей по всему свету. И профессиональный футбол – хороший тому пример. Некоторым приходится жить на другом континенте, в другой культуре. И, пожалуй, можно говорить, что тебе повезло, если ты можешь остаться в своей стране. Даже если тебе приходится преодолевать расстояние между Дортмундом и Глаттеном, что, по словам Клоппа, «особенно тяжело, если ты не распланировал все правильно».

На старом ветхом штутгартском вокзале есть всего один электронный указатель. С прогнозом погоды в Германии. Лишь установившим его людям было ведомо, для чего он тут стоит. В день, когда я поеду обратно, над Вюртембергом будет сиять солнце. На севере – облака, как и в день моего приезда. Я задаюсь вопросом, почему же я уезжаю, хотя и сил оставаться уже нет.

В поезде ICE на столиках лежат журналы немецкого железнодорожного монополиста Deutsche Bahn. С них на меня смотрит Йоахим Лёв. Он тоже родом из Шварцвальда, и тоже оттуда уехал. Знаете, лучше всего я пишу о тоске по дому. Надо, чтобы она была, когда ты уезжаешь. А чтобы она в тебе оставалась, ни в коем случае нельзя возвращаться.