Могущество и честь - Ярослав Коваль

— Потому что ты можешь спросить её светлость о таком. А я не могу.

— Я-то почему могу?

— Ты уже спрашивал!

— Не о таком!

— Что рядитесь-то, как торгаши на базаре? — бросил проходивший мимо Шунгрий, старший телохранитель госпожи Солор. — Никому ничего не надо спрашивать. Госпожа не девочка, сама всё знает. И если будет нуждаться в целителе, сообщит об этом и отдаст все приказы. Довезём. Надо будет, если по дороге прибьём дичь, дать ей выпить крови. И тёплой сырой печени отрезать, — он помолчал. — Я знаю. У меня жена рожала.

Мы переглянулись.

— Где тут сейчас дичь возьмёшь? — спросил я. — Темно, ни фига не видно. Времени гонять по чащам нет.

— А рыба не подойдёт? — уточнил Малфрас. — Я хорошо умею гарпунить, в том числе и ночью.

— Нет, рыба не подойдёт. Да ладно, по пути что-нибудь попадётся. Не сейчас, так потом.

И мы расползлись отдыхать. Дозорные вызвались сами — из числа тех, кто уже вздремнул в седле. Всех нас сейчас объединяло ощущение дохнувшей в спину неприглядной смерти. Сейчас было не до того, чтоб рядиться, кто потрудился больше, кто меньше — перед нами стояла единая цель, простая, как само бытие. И ради достижения её каждому нужно было сделать всё, что только возможно.

И потому, проспав едва пару часов, я вскочил сам, без просьб, и отправил отдыхать одного из дозорных.

Пока не развиднелось. Темнота вокруг удивительным образом дарила ощущение безопасности. Костров не зажигали, наблюдатели обходились уже знакомыми мне пилюлями. Здесь не то что в подземелье, света сетчатке хватало с избытком, и после приёма средства видно стало чуть ли не лучше, чем днём. Я обернулся — предыдущий дозорный уже спал, приткнувшись между дремлющими лошадьми. Ночь обтекала временный лагерь, идя об руку с такой тишиной, какой я давно уже не слышал.

Небо в моём новом зрении предстало поистине изумительным. Его до краёв наполнял свет, лишённый даже намёка на оттенок цвета. Впервые в жизни я смог понять, как же может выглядеть сияние абсолютной черноты, хоть и потерпел бы поражение в попытке передать своё впечатление словами. В этом таинственном мерцании не видно было отдельных звёзд, хотя они там несомненно присутствовали. Бездна разверзалась у меня над головой, бездна волшебная и могучая, способная пожрать или породить Вселенную. Я был крохотной точкой на этом бескрайнем пространстве бытия, и в то же время всё оно сейчас существовало для одного меня.

— Налёт, что ли, высматриваешь? — спросил из-за спины голос Шунгрия. — Вряд ли он будет. Если и отправят вершних, так только для разведки. И то в этом едва ли есть какой-то смысл. Мы идём по дороге, и идти тут больше просто некуда.

— Ну, мало ли. — Мне от души не хотелось признаваться, что я ничего не высматривал, кроме красоты подлунного мира. — Ты чего не спишь?

— Обойдусь пока. Её светлость задумала что-то, а что — я понять не могу. Может, намеревается сперва на побережье завернуть? В Шеругин или Кашрем? Что ты об этом можешь сказать?

— Ничего. К тому же я очень плохо знаю местность. Не представляю, где всё это располагается.

— Ну, что я могу сказать — плохо! Очень плохо! Телохранитель должен знать местность, и очень хорошо!

— Как телохранитель я работаю только в городе.

— Да какая разница?! Мало ли, как жизнь обернётся. Империю надо представлять себе хотя бы в объёме карты.

— Ну, надо. Согласен.

— Госпожа тебе ничего не упоминала о своих планах?

— Ничего конкретного. Только спрашивала совета.

— А ты что?

— Всё, что я предложил, было отвергнуто.

— Понятно, — Шунгрий оглядел меня с иронией. Благодаря пилюле каждое движение мускулов его лица я различал отлично. — Не быть тебе штабистом.

— Да и не рвусь.

— Рассказывай… Так, ты у нас отличный мечник. Это я знаю… Кстати — какая у тебя школа? Ты так и не сказал.

— Школа Одей.

— У Болхата, что ли, частно учился? Или по его методике?

— Второе.

Я ждал насмешки, недоверия, презрения, даже отвращения, но не спокойной обыденной реакции — простого кивка и даже какого-то знака доверия во взгляде. Старший телохранитель лишь слегка шевельнул головой.

— Тренировки каждый день вне рейда?

— Да.

— Ну и хорошо. Значит, твоё место на подхвате у моих ребят. Слушаешь меня, если успею, то крикну, подниму тревогу. На случай, если не успею, следи за нашими действиями. Включайся в бой. Так-то у тебя с наблюдательностью не очень.

— Привычки нет.

— Опыт — тоже составляющая необходимых навыков хорошего телохранителя. Тебе ещё всю жизнь жить и работать, ты совсем молодой ещё. Тренируйся, следи за собой.

— Слушаю, начальник!

— А вот бодрый настрой мне у тебя нравится. Вот это хорошо и правильно!

И меня наконец оставили в покое.

Я и теперь с трудом осознавал, насколько на самом деле далёк от родного мира и родного уклада и что могу раз и навсегда забыть о них. Эта мысль совершенно не воспринималась сознанием — стоило ему столкнуться с намёком на что-то подобное, как оно немедленно отказывалось продолжать логическую цепочку. О чём угодно думай — только не об этом.

Иногда мне снились моя квартира и мой район, ближайшие магазины, школа, в которой учился, зал, в котором тренировался, и даже горы, среди которых пришлось служить. Иногда мысль скользила по тем обыденным заботам, которые составляли мою жизнь на родине. Я принимался планировать своё время, свои занятия… Иногда ещё задумывался о том, что произошло с моей квартирой, за которую уже чёрт знает сколько времени не плачено.

Да, теперь образы прежнего дома и прежнего уклада приходили реже, зато приступы ностальгии оказывались раз от разу сильнее. Иногда я пытался разобраться в себе и понять, откуда они берутся. Хочу ли я обратно, в свою прежнюю жизнь? Страдаю ли по ней, монотонной и унылой, но зато предсказуемой, устойчивой, спокойной?

Нет.

А значит, мои переживания — не в полной мере ностальгия. Скорее, меня просто бесит тот факт, что я не в состоянии что-либо изменить. К родной земле и родным привычкам меня влечёт их недостижимость. Сама же опасная, но такая почётная участь приближённого Аштии Солор, бойца для особых поручений и телохранителя вполне и по всем параметрам устраивает.

Все спавшие поднялись до рассвета, стоило только ночи слегка побелеть и наполниться густым утренним туманом. Ни готовки, ни долгих трапез — пожевать, что там есть при себе, оседлать ошалевших коней и собраться в путь. Аштия торопила нас, и на неё никак не получалось сердиться — она права. Нам предстояло за сегодня выбраться за пределы Маженвия — дальше уж наши следы намного проще будет запутать.

А потом из тумана бесшумно выступил демон.