Она чужая - Евгения Мэйз

— Господи! Сколько тут этажей? На каком этаже был лифт, когда мы остановились?

Кэш во все глаза смотрела на стоявшего рядом мужчину, глядя вниз, он был неподвижен так же, как и она. Наконец, он отстранился и равнодушно пожал плечами.

— Может они живы, боковые крепления должны были смягчить, уменьшить скорость падения. Но это был их выбор, ты предлагала пойти с тобой. Считай, что это судьба.

— Второй, он ведь хотел пойти с нами…

Кэш отвернулась от него. Это был их выбор, но несмотря на его слова, лишенные эмоций, явно направленные на то, чтобы успокоить ее, Кэш, как ни вслушивалась, так и не смогла услышать звуки, голоса, крики снизу. Хоть бы эти люди остались живы! Надо добраться до них. Может они уже выбираются наружу? Где останавливается лифт? На нижних ярусах, на подземной стоянке?

— Что с выходом?

Кэш посмотрела на продолжение лаза, его заблокировал огромный кусок обвалившихся перекрытий, что-то сместило плиты и теперь они с мужчиной оказались просто в рукаве, что ведет в никуда.

— Надо подняться выше, есть же еще выходы. Сейчас только руки отойдут.

Она слегка тряхнула кистями рук, пытаясь скинуть напряжение, осознавая, что напряжена вовсе не потому что поднималась в течение двадцати минут по лестнице. Кэш сделала движение, чтобы как-то разойтись с ним, размеры ниши были рассчитаны на одного человека и теперь они зажаты на крохотном прямоугольнике, как сельдь в бочке.

— Даже не пытайся! — зло предупредил он ее, — или кто-то из нас вывалится. Это буду не я, мисс Грация!

Кэш прикрыла глаза. Надо потерпеть, не время злиться и обижаться на дурака. Он всего-то мелкий мужчинка привыкший кричать на подчиненных, самоутверждаясь за их счет. Может у него такая реакция на стресс? Было бы куда хуже, если бы он к примеру, заплакал.

— По-вашему мне удобно стоять вот так и упираться в вас? Я пытаюсь встать поудобнее.

— Я сказал, что любое лишнее движение может стоить жизни одному из нас.

— Я поняла, сэр! Я понимаю, что у вас отвратительный характер, ешьте побольше шоколада, от него становятся добрее! Но орать на меня незачем, понятно вам?!

— Зато вы просто прелесть! Даже с этим вашим шоколадом!

Кэш расслабилась, обрывая перепалку, ничего другого ей не оставалось, как терпеть его компанию. Мысль сбросить его вниз и продолжить путь в одиночестве внезапно показалась ей очень соблазнительной.

— Даже не думай об этом, Булочка.

Кэш вздрогнула от его зловещего шепота, прозвучавшего так близко от ее лица. Это все напряжение и нервы. Неизвестно, сколько им придется еще лезть, но надо отдохнуть. Хотелось пить, она вспомнила, что в сумке у нее бутылка воды! Слава Богу, что сегодня она обошлась без малюсеньких сумочек, а взяла вместительный вариант, что спокойно перебрасывался через плечо.

Одной рукой она стала рыться в сумке, ища бутылку.

— Я тебя предупреждал! Что ты делаешь?

— Вы пить хотите? У меня есть вода и, если потерпите чуть-чуть мои телодвижения, мы оба попьем.

Кэш нащупала, что-то прямоугольное и плоское, шоколадка! Сколько лет она тут лежит?

— Судя по вам, недолго.

— Я что сказала это вслух? — искренне удивилась она. — В любом случае будете?

Кэш положила шоколад между ними и достала воду, открывая бутылку зубами и делая глоток, потом переложила ему ее в руку, развернула плитку, отламывая дольку.

— Спасибо.

Лекс съел шоколад, надолго задержав его во рту, стало легче, от женщины продолжало вкусно пахнуть, хотелось нагнуться к ее шее и вдохнуть этот запах полной грудью, разобраться во всех его составляющих, разложить на компоненты.

— Почему вы назвали его вторым? — наконец спросил он ее, чтобы хоть как-то отвлечься от навязчивых мыслей о приятном аромате, о том, что сейчас они стоят так тесно к друг другу, что он ощущает ее тепло и то как она дышит, как медленно опадает ее грудь, а рука, пальцы лежат неподвижно на его плече.

Женщина слегка дернулась, пожав плечами, она смотрела куда-то в сторону. Видимо ее смутила их вынужденная близость друг к другу и она пыталась отгородиться хотя бы таким образом.

— Потому что вас так проще было обозначить, там в лифте были одни лишь мужчины, и никто не собирался представляться. Вы первый, что заговорил непосредственно со мной, а он второй. Как-то так.

Ее ответ позабавил его, радовало то, что он первый — хоть что-то утешало его самолюбие.

— Замечательно. У вас чудесное чувство юмора.

Кэш покривила губами, но решила ничего не отвечать на это, отвернувшись к провалу, в котором исчезла кабина. Вообще, она ему другое прозвище придумала. Тролль.

У Лекса жутко чесалась нога, но он не мог дотянуться до нее. Он не хотел лишний раз дотрагиваться до девушки. В какой-то момент он вдруг понял, что не хочет проверять, нравится ли ему дотрагиваться до незнакомого ему человека, даже несмотря на приятные ему моменты. Он хочет увидеть ее лицо, чтобы потом не испытывать горького разочарования от собственной увлеченности и не совпадением реальности с той картинкой, что нарисовало воображение.

— Почешите мне ногу.

Она привлекает его и очень интересно, согласится она сделать это или пошлет его куда подальше? Надо признать, что есть в этой ситуации что-то такое… Романтик, черт его дери!

— Что?! Может быть что-нибудь еще?

— Я не могу дотянуться, а вы да. К тому же вы можете решить, что я пристаю к вам. Поверьте, подобная мысль мне неприятна. Лучше вы. Жутко чешется, сейчас начнется судорога.

Кэш представила, как дергается его нога, и неприятный озноб прошелся по спине.

— Какая? Правая или левая, с какой стороны?

— Левая, с внутренней.

Лекс мог поклясться, что увидел на ее лице смущение, даже при такой видимости.

— Замечательно, — проговорила она со смущенной улыбкой. — Вы еще и извращенец.

Кэш протиснула между их телами руку, дотрагиваясь до него, проводя по его бедру скребущими движениями. Только не отвлекаться ни на что. Не думать, что там у него и не проводить никаких параллелей, не сравнивать ни с кем. Она ведь может.

— Заметь, что это ты мне ногу чешешь, зажав в темном углу, — проговорил он, медленно улыбнувшись.

Кэш возмущенно цокнула и отвернулась. Как правы те, что говорят о благих намерениях, которыми вымощена дорога в ад. Не делай добра, не получишь издевок! Между ними воцарилось неловкое молчание.

— Спасибо, — наконец, произнес он, — меня зовут Александр, а вас?

— Кэшеди.

— Хорошо, Кэшеди. Полезли дальше? Иди первой.

Кэш хмыкнула, выбираясь на лестницу. Еще бы он предложил ей полезть второй, каким бы образом он протиснулся мимо нее? Они проползли еще пять этажей, но двери были сплошь и рядом завалены. Наконец на десятом этаже, Кэш нашла очередную дверь, толкнув ее, та оказалась каким-то чудом незапертой.