Смертельный соблазн. Манхэттен - Джеки Коллинз

— Давай я с ним поговорю, — предложил Чес. — Меня-то он, надеюсь, послушает.

— Разговоры ни к чему не приведут, — простонала Розарита. — А вот если его грохнуть…

— Кончай пороть чушь! — разозлившись, гаркнул Чес. — Я тебе не киллер. Я занимаюсь строительным бизнесом, не забывай об этом!

— Ха!

— Что «ха»?

Розарита уставилась на отца со злорадным выражением на своей лисьей мордочке.

— А что случилось с тем прорабом, который тебе так не нравился? — многозначительным тоном спросила она. — Помнишь, с тем самым, который тебя обкрадывал? А был еще Адам Рубикон — твой бывший партнер, который вдруг таинственно исчез. И…

— Заткни свой поганый рот! — с багровым лицом заорал Чес, вскочив с кресла, словно подкинутый пружиной. — И чтоб я никогда больше не слышал от тебя таких разговорчиков! Поняла?

— Ну тогда сделай то, что я прошу, — ответила Розарита — холодная, собранная и уверенная в себе. — И сделай как можно скорее.

* * *

Не подозревая об этом разговоре, состоявшемся в доме его тестя, Декстер Фэлкон с улыбкой на красивом лице вышел из расположенной в центре города телестудии, где снималась очередная серия мыльной оперы под названием «Темные времена». На самом деле его звали не Декстер Фэлкон, а Дик Кокрейнджер — имя совершенно неприемлемое, если только он не собирается стать звездой порнобизнеса[1]. А когда четыре года назад он приехал в Нью-Йорк из маленького городка на Среднем Западе, подобное никоим образом не входило в его планы. О нет, им двигали поистине грандиозные устремления!

Первым делом он поменял имя, назвавшись Декстером в честь положительного персонажа любимого сериала мамы. А фамилию Фэлкон[2]выбрал потому, что в ней чувствовалась сила, размах, и звучала она весьма мужественно.

Так появился на свет Декстер Фэлкон. Это был знаменательный день. Ему было двадцать лет, и он был готов ко всему. Оно, это «все», подвернулось Декстеру через несколько недель после его приезда в огромный город — в лице Мортимера Марселя, модельера, француза по рождению, с которым он столкнулся — и благодаря этому познакомился — во время утренней пробежки в Центральном парке.

— Ты — манекенщик? — полюбопытствовал Мортимер.

— Я актер, — гордо ответил Декстер, хотя он не только не был актером, но даже и не помышлял об этом. Однако «актер» звучало гораздо романтичней, нежели «посудомойка», а именно в этом качестве Декстер и подвизался в то время в одной забегаловке на Лексингтоне.

— Ты, возможно, сгодишься для моей новой коллекции нижнего белья, — не тратя слов понапрасну, заявил Мортимер, ощупав нового знакомца липким оценивающим взглядом. Декстер поежился. У него возникло довольно неприятное ощущение — будто мужчина залез рукой ему в трусы. — Сегодня же придешь ко мне домой. Я должен тебя как следует рассмотреть. В семь часов. Вот адрес.

Модельер выудил из кармана модных спортивных шортов визитную карточку с выдавленными буквами и протянул ее Декстеру.

Глядя вслед Мортимеру, потрусившему дальше, Декстер размышлял над сложившейся ситуацией. Чем-чем, а наивностью он не страдал, и прекрасно понимал, как все бывает в большом городе вроде Нью-Йорка.

Совершенно очевидно, что Мортимер Марсель — гомосексуалист. А Декстер таковым не являлся. Совершенно очевидно, что Мортимер Марсель преуспевает. А про Декстера и этого не скажешь.

Он стоял перед выбором. С одной стороны, ему следует поостеречься. А с другой — ему в руки упал шанс устроить свою судьбу, и он будет дураком, если упустит его.

В течение шести месяцев после этого Декстер демонстрировал модели Марселя Мортимера — на телеэкране, в Интернете, в печатных изданиях. Как-то раз Марсель даже взял его с собой в Париж, и Декстер расхаживал взад-вперед по подиуму в трусах и майках от великого Мортимера.

Помимо своих творческих успехов Декстер Фэлкон бесконечно радовался еще и тому факту, что за эти полгода ему удалось сохранить девственность и задница его осталась, что называется, нецелованной. Дело в том, что у Мортимера был постоянный сожитель — Джефферсон, который раньше тоже работал манекенщиком, и этот здоровенный негр был ревнив, как пума, защищающая своих новорожденных котят. Поэтому Мортимер так ни разу и не решился наложить лапу на Декстера, позволив ему спать, с кем только тот пожелает. И Декстер использовал эту возможность на всю катушку. Каждую ночь в его постели оказывалась новая супермодель, и всякий раз она была роскошнее, чем предыдущая.

За два года Декстер успел реализовать самые смелые сексуальные причуды, на которые только отваживалась его фантазия, но все это время в глубине его души жила мечта о другом. Он хотел нечто большее, нежели случайный секс. Он отчаянно мечтал о настоящих чувствах, о серьезных взаимоотношениях с женщиной, которой он был бы дорог. Главным желанием Декстера было жениться, завести детей и обрести долгое и тихое счастье, подобное тому, которое делили его родители, прожившие вместе уже сорок пять безоблачных лет.

На одной из вечеринок он повстречал Розариту. Она не отличалась красотой супермодели, но была вполне привлекательна, заботлива и мила, а главное, она ловила каждое его слово. И поскольку Декстер никогда не отличался красноречием, обретя в тот вечер столь благодарного слушателя, он находился на седьмом небе. Ему нравилось, что его слушают. Ему нравилась она. Они стали встречаться.

Розарита часто говорила о том, сколь важны для нее семейные ценности и как страстно она ненавидит насквозь порочное общество Нью-Йорка. Он целиком и полностью разделял ее взгляды.

Она болтала о своих племянниках и мечтала о том, как однажды заведет собственных детей, причем не одного и не двух, а несколько. Она рьяно исповедовала старые, вышедшие из моды добродетели, перед которыми преклонялся Декстер. Ну что за девушка!

Через месяц он предложил ей руку и сердце, и она ответила согласием. А в первую брачную ночь они впервые познали друг друга, и это было изумительно. Декстер был глубоко убежден: его женитьба на Розарите — лучшее из того, что он сделал за всю свою жизнь.

Через несколько недель совместной жизни Розарита сообщила мужу, что он слишком умен, чтобы маячить на подиуме в трусах, хотя бы и модных, и организовала ему встречу с антрепренером. Тот заверил Декстера в том, что сделает его звездой, и, не теряя времени, стал посылать его на бесчисленные просмотры и пробы.

За спиной у Декстера выросли крылья. У Розариты — тоже.

В течение следующих двух месяцев его едва не взяли в фильм с Клинтом Иствудом. Он чуть было не получил роль в очередном шедевре Мартина Скорсезе и почти ухитрился стать любовником Гвинет Пэлтроу в картине киностудии «Мирамакс». А после нескольких месяцев, в течение которых о нем начисто забыли, Декстер внял совету своего агента и подписал контракт на съемки в телесериале под названием «Темные времена».