Все еще верю в чудо - Кэтрин Манн

В глазах Карлоса было сочувствие и, что еще хуже, жалость.

— Ты действительно в это веришь.

— А ты не веришь.

Лайла была готова к различного рода реакциям, но такого поворота событий не ожидала. Очевидно, врач, поставивший ему диагноз, ошибся. Однако ее больно задело то, что Карлос даже не предположил это и обвинил ее во лжи. За прошедшие недели она отчаянно убеждала себя в том, что не нуждается в нем, но в глубине души надеялась на что-то. Карлос сдержанный и немногословный, но он всегда был человеком чести.

Похоже, их сегодняшний поцелуй ничего для него не значит. Она ничего для него не значит. Ей нужно сделать так, чтобы он тоже стал ей безразличен.

Лайла сделала глубокий вдох, чтобы сдержать бушующие в ее душе эмоции.

— Я исполнила свой долг, сказав тебе о своей беременности. Тест на отцовство, проведенный после рождения ребенка, подтвердит, что я говорю правду. Ты будешь чувствовать себя мерзавцем, когда я брошу тебе в лицо доказательства.

Разговор прошел как нельзя хуже. Лайле безумно хотелось плакать, но она высоко подняла голову, чтобы уйти с достоинством.

Она тихо закрыла за собой дверь, жалея, что не может так же легко закрыть свое сердце для Карлоса Медины.

* * *

Щелчок двери отозвался эхом в голове у Карлоса. Он пристально смотрел на то место, где только что стояла Лайла. Она казалась такой уверенной. Все то время, что он ее знал, она была искренней и порядочной женщиной.

Что, если…

Что, если врачи ошиблись и он все-таки может иметь детей? Эта мысль так сильно его потрясла, что ему пришлось прислониться к столу, чтобы не потерять равновесие. Его ладони вспотели, и он вытер их о свои зеленые брюки.

У него было довольно много романов, но он не позволял ни одной из своих женщин отвлекать его от работы. С Лайлой в этом не было необходимости. Его восхищало то, с каким упорством она отстаивала интересы больницы, спорила с политиками, когда речь шла о правах пациентов, искала спонсоров. У нее острый ум, и она мастерски им пользуется в своей работе.

Использует ли она свои профессиональные качества против него, если решит, что так будет лучше для ее ребенка?

Отец учил Карлоса и двух его братьев не доверять никому. Он говорил, что у каждого есть своя цена, включая его кузена, который продал мятежникам план побега семьи Медина. В результате королева Беатрис погибла, а Карлос в подростковом возрасте перенес целый ряд сложных операций, чтобы восстановиться после огнестрельных ранений. То, что он смог ходить, врачи посчитали настоящим чудом. Они говорили, что он должен радоваться такому исходу, несмотря на то что никогда не сможет иметь детей.

Может ли он доверять Лайле? В той же степени, что и всем остальным. Это означает, что почти нет.

Боже упаси, если пресса узнает об их с Лайлой отношениях и о ее беременности. Поэтому ему нужно предоставить Лайле конкретные доказательства того, что он не может быть отцом ее ребенка.

Для начала он должен договориться с лабораторией насчет анализа семенной жидкости. Ему неприятно вмешательство в его частную жизнь, но другого выхода у него нет. Результаты анализа раз и навсегда поставят точку в этом вопросе.

Досадное «что, если» снова промелькнуло в его голове. Что, если произошло еще одно чудо и Лайла действительно забеременела от него? На всякий случай ему следует держать ее поближе к себе до тех пор, пока у ее будущего ребенка нельзя взять анализ ДНК.

Если она действительно носит под сердцем его наследника, ничто не заставит его отказаться от этого малыша.

Внезапно почувствовав усталость, Лайла прислонилась спиной к закрытой двери. К счастью, в приемной Карлоса было пусто. Но ничто не указывало на то, как скоро Ванда, его секретарь, вернется на свое рабочее место. На экране ее компьютера была заставка в виде фотографии, изображающей ее двенадцать улыбающихся внуков в зоопарке города Дефайанс, штат Огайо.

Лайла крепко зажмурилась. Возмутительные слова Карлоса все еще звенели у нее в ушах. Ее мутило. Она уже несколько недель страдала от утренней тошноты. Сейчас вечер, но из-за переживаний тошнота снова подкатила к горлу. Она прижала ладонь к своему почти плоскому животу. На столь раннем сроке беременность едва заметна, но она чувствует изменения, происходящие в ее организме. Ее грудь налилась и стала еще более чувствительной. Обоняние обострилось, а по ночам ее стало тянуть на маринованные артишоки, которые она прежде терпеть не могла. Несмотря на сложную ситуацию, она любит своего ребенка, да так сильно, что порой ее это удивляет.

Один локон упал ей на щеку, и она только сейчас осознала, что Карлос распустил ей волосы, когда они целовались в его кабинете. При воспоминании об этом поцелуе ее соски предательски заныли.

Черт побери, ей нужно мыслить здраво, а не позволять гормонам ею управлять. Карлос уверен, что бесплоден, а у нее нет ничего, кроме честного слова, чтобы убедить его в том, что это его ребенок. Ей хотелось думать, что четыре года их дружбы заставят его ей поверить, но, видимо, этого оказалось для него недостаточно. Впрочем, последние два с половиной месяца говорят о том, что их дружба была не так крепка, как ей казалось. Раз ей пришлось вылавливать его в душевой, чтобы с ним поговорить…

Она глубоко вдохнула, чтобы взять под контроль свои эмоции. Ей нужно успокоиться и подождать. Время покажет, что Карлос — отец ее ребенка.

Довольная тем, что приняла верное решение, Лайла сделала шаг вперед. В этот момент дверь, ведущая в коридор, начала открываться. Чтобы Ванда ничего не заподозрила, она быстро вытащила из волос оставшиеся шпильки и убрала в карман. В больнице Лайлу не без оснований называли Железной Леди, и она хотела, чтобы так оставалось и впредь.

Дверь открылась шире, и вместо Ванды Лайла увидела в проеме Нэнси Уолкотт, нового рентгенолога. На лацкане ее халата, как всегда, красовалась брошка в виде трилистника. Нэнси говорила, что носит эту безделушку, чтобы маленькие пациенты чувствовали себя в ее присутствии непринужденно. Должно быть, она пришла, чтобы сообщить Карлосу о состоянии ребенка, которого он сегодня оперировал.

— Привет, Нэнси. — К счастью, ее голос не дрожал. — Я только что вышла от доктора Медины. Уверена, он будет рад узнать о состоянии афганской девочки.

— Вообще-то я пришла сюда не по этому вопросу. — Высокая худая брюнетка нерешительно улыбнулась и поправила брошку. — Я по личному делу.

Лайлу охватила тревога.

— По личному?

— Мы договорились встретиться и пойти вместе ужинать. Рабочее время уже закончилось, так что мы имеем на это полное право. — Она сняла халат и повесила его на руку.

Лайле не нравилось направление их разговора. Ей следовало это предвидеть. У Карлоса было достаточно романов еще до того, как все узнали, что он принц Медина. Ведь он состоятельный и привлекательный мужчина. Теперь, когда правда о его королевском происхождении вышла наружу, женщины не дают ему прохода.