Не отпускай меня - Кейт Лондон

— И попробую, — ответила тогда Джессика и отправилась к предмету спора. Но и танцуя с ним, не заметила ничего «доброго». Только мрачную задумчивость.

Хватит, наверно, торговаться. Проще прямо двинуться к цели. Раздумывая, что дальше сказать, она наклонилась за носками и пошла к кровати.

А он смотрел ей вслед и вновь переживал тот момент, когда укутывал ее в пальто. Хотелось уткнуться в ее волосы, почувствовать на своей коже этот блестящий мягкий шелк… И ощутить ее губы…

Алекси резко вздохнул. Вот на его кровати сидит соблазнительная женщина, но он очень давно не испытывал ни к кому сексуального интереса, и Джессика Стерлинг — богатая, себялюбивая, избалованная и решительная — совсем не та особа, которая могла бы вызвать такой интерес.

— У меня есть подруга, и мне кажется, что у нее большие неприятности. Я хочу, чтобы вы выяснили, в чем там дело, и потихоньку разобрались с тем — кто бы он ни был, — кто угрожает ей. Если привлечь полицию, эта личность может скрыться и явиться опять в самый неожиданный момент. Мне бы хотелось, чтобы у подруги никаких проблем не возникало. Она очень славная, добрая, и я хочу обеспечить ей защиту. Чтобы то, что может ее волновать, было убрано с дороги и никто бы этого не заметил. Она живет здесь, в Амоте.

Алекси нахмурился. Как и у всякого мужчины из рода Степановых, его инстинкт защитника было нетрудно пробудить.

— И кто же она?

— Вы с ней встречались. Это Виллоу Лонгстрит, она делает для отеля мыло с его символом — земляникой. У нее есть магазин рядом с набережной — «Мыло Виллоу», и вы с ней танцевали.

Алекси откинулся назад и принялся покачиваться в кресле. Виллоу он помнил: одежда болтается в художественном беспорядке, черные завитки на голове коротко, по-мужски, острижены и разделены в центре пробором, крохотные очочки висят на кончике носа. Она казалась открытой и счастливой. Танцевать с ней было приятно.

Мало похожи на подруг эти две: теплота и открытость Виллоу как-то не сочетаются с этой миссис Стерлинг — холодной, лощеной, а пожалуй, и жесткой, деловой особой.

И однако леди настолько беспокоится о Виллоу, что решила детально разузнать про человека, намеченного ей в защитники.

Джессика встала и подошла к печке. Когда она заговорила, ее голос звучал мягко.

— Я не хочу, чтобы с ней что-то случилось. Она необыкновенная. Скажите, сколько вы возьмете за это? Только не давайте ей знать и… не допускайте с ней близости. Вы друг другу не подходите. Сколько бы вы ни запросили, я заплачу. Только избавьте ее от угрозы. Она не хочет рассказывать, в чем тут дело, но было несколько случаев, похожих на то, что кто-то пытается ее терроризировать. Она сама не своя. Что-то с ней происходит. Она так наивна, а мужчины вроде вас… я-то с такими справлюсь, но она… Не вступайте с ней в романтические отношения, это приказ…

Зазвонил телефон, и Джессика умолкла. С раздражением вытащив из кармана своего жакета маленький и шикарный сотовый, она отрывисто, по-деловому проговорила:

— Стерлинг.

Нахмурившись, она отвернулась от Алекси, подошла к огромным окнам, выходящим на океан, и тихо сказала:

— Ховард, я же велела тебе не звонить… И не смей сюда приезжать. Я в отпуске, занимаюсь личными делами, которые к корпорации не имеют отношения. Тревожить меня можно только тогда, когда в делах возникнет что-то срочное, но не потому, что тебе скучно. Ты вообще-то помнишь, что у тебя есть жена?

Алекси смотрел в потрескивающий огонь. Это его не касается. Нетерпеливые любовники Джессики Стерлинг…

— Не смей говорить мне такое! Я очень любила твоего отца, и Роберт женился на мне, потому что любил меня. Ты — не он, совсем не похож. Он ушел от нас только два года назад, и я все время думаю о нем… Послушай, Ховард, я тебе не имущество. Роберт научил меня, как управлять компанией, и я это делаю. Не звони больше… Прекрати мне угрожать!

Алекси нахмурился. Как говорили, муж Джессики был вдвое старше ее, и его сын сейчас достаточно взрослый, чтобы быть женатым. И, кажется, охотится за ней. Она не хочет ему поддаваться, и этот поганец… Алекси порывисто встал, подошел к Джессике и забрал у нее из рук телефон.

— Ты слышал, что леди сказала! Не звони ей. Да, она со мной, и меня зовут Алекси Степанов, — нетерпеливо объяснил он и, не ожидая ответа, отключился и протянул телефон хозяйке. Ее рот раскрылся от удивления, и он слегка приподнял пальцем ее подбородок, чтобы соединить приоткрывшиеся губы.

Она выглядела сейчас юной и кроткой, и все ее взъерошенные шерстинки улеглись… Чего проще и естественнее — наклониться и коснуться ее щеки своей и вдохнуть аромат волос: цветы и дождь…

Она не шевельнулась, но в ней чувствовалось напряжение. Даже воздух вокруг, казалось, трепещет… и Алекси не устоял, припал к ее рту…

Ее губы чуть напряглись… как будто… и этот нерешительный ответ мгновенно отозвался в нем.

Но нет, кажется, она не хотела этого.

Алекси ощутил волну недоверия и страха, внезапно охвативших ее. Она начинает воспринимать его как мужчину — и бояться его?

Был мужчина, который сделал ей больно.

Алекси не любил мужчин, причиняющих зло женщинам. Был ли это тот самый, кто сейчас звонил?

— Мне надо держать его включенным на случай, если я понадоблюсь по делу, — возмущенно объявила Джессика и вновь включила телефон. Тот немедленно зазвонил.

Алекси невозмутимо потребовал:

— Если хотите говорить со мной, выключите эту штуку. Выбор за вами.

Джессика явно не любила, чтобы ей приказывали. Сощурившись, она отступила на несколько шагов. Затем все же подчинилась и, не глядя, отложила мобильник на стол.

— Вы нахал, мистер Степанов.

— Благодарю.

— Это не комплимент. Своими делами я занимаюсь сама. В защите и помощи нуждается Виллоу, а не я. Я только хочу заплатить за то, чтобы эта помощь была ей оказана.

Не лезь в мою жизнь.

— Так вы присмотрите, чтобы Виллоу ничего не угрожало? Мне нужен ответ. Сейчас. Я готова говорить о цене.

— Пока отвечать не буду. Мне надо поговорить с Виллоу.

Трудно сосредоточиться на делах, когда она стоит перед его кроватью и хочется ощутить ее в своих руках…

Неожиданно Алекси стало жарко. Он стащил с себя футболку, отшвырнул в сторону и, открыв дверь на веранду, шагнул наружу, прямо под падающий на разгоряченное тело снег.

Дверь заскрипела, и Джессика оказалась рядом с ним.

— Нечего удирать от меня, мистер Степанов, это у вас не выйдет. Мне нужен определенный ответ.

— Идите в комнату. — Его голос звучал хрипло. Она не пошевелилась и ничего не сказала. Продолжала стоять.

Ясно. Может, она и богата, и привыкла потакать своим капризам, но подругу в беде не бросит. Так и будет тут стоять, замерзая. Алекси внезапно смягчился: