Холотропное сознание. Три уровня человеческого сознания и их влияние на нашу жизнь - Станислав Гроф

Даже в самых ярких и убедительных глубинах этого переживания я видел иронию и парадокс ситуации. Божественное предстало передо мной и завладело моей жизнью в современной лаборатории во время серьезного научного эксперимента, проводимого в коммунистической стране с веществом, полученным химиком двадцатого столетия.

Я вышел из этого переживания взволнованным до глубины души. В то время я не считал, как считаю сейчас, что потенциальная способность к мистическому опыту от рождения дана всем людям. Все пережитое я приписывал самому психоактивному препарату. Но у меня не было ни тени сомнения в том, что это вещество может служить «царской дорогой в бессознательное». Я был уверен, что это лекарство могло бы залечить разрыв между теоретическим блеском психоанализа и его беспомощностью в качестве терапевтического инструмента. Мне казалось, что психоанализ с использованием ЛСД сможет углубить, усилить и ускорить терапевтический процесс.

В последующие годы, начиная с моего первого назначения в Институт психиатрических исследований в Праге, у меня была возможность изучать воздействие ЛСД на пациентов с различными эмоциональными расстройствами, а также на психиатров и психотерапевтов, художников, ученых и философов, выразивших серьезную заинтересованность в такого рода опыте. Эти исследования привели к более глубокому пониманию человеческой психики, а также возможности повышения творческих способностей и облегчения решения проблем.

В начальный период этих исследований я обнаружил, что мое мировоззрение подорвано ежедневным столкновением с переживаниями, которые было невозможно объяснить с позиций моей прежней системы убеждений. Под неумолимым натиском бесспорных свидетельств мое понимание мира постепенно менялось от атеистического к мистическому. То, что впервые открылось мне в опыте космического сознания, полностью подтвердились в результате ежедневного кропотливого изучения исследовательских данных.

В сеансах ЛСД-психотерапии мы обнаружили весьма своеобразную закономерность. При низких и средних дозах, опыт испытуемых обычно ограничивался повторным проживанием эпизодов из младенчества и детства. Однако, когда дозу увеличивали или сеанс повторяли, каждый пациент рано или поздно продвигался далеко за пределы областей, описанных Фрейдом. Многие из переживаний, о которых нам сообщали, удивительно походили на то, что описано в древних духовных текстах восточных традиций. Я нашел это особенно интересным, поскольку многие из тех, кто рассказывал о подобных переживаниях, прежде ничего не знали о восточных духовных философах, и я, безусловно, не ожидал, что столь необычные эмпирические сферы могут стать доступны таким образом.

Мои пациенты переживали психологическую смерть и возрождение, чувства единства со всем человечеством, природой и космосом. Они рассказывали о видениях божеств и демонов из культур, отличных от той, к которой они принадлежали, или о посещении мифологических сфер. Некоторые рассказывали о переживаниях событий из «прошлой жизни», историческую достоверность которых позднее удавалось подтвердить. Во время сеансов с самым глубоким погружением, переживания были связаны с людьми, местами и вещами, с которыми пациенты никогда прежде не соприкасались посредством физических органов чувств. То есть, они никогда о них не читали, не видели их изображений и ничего о них не слышали, но теперь переживали их так, будто все это происходило в настоящем.

Это исследование было источником бесконечной череды сюрпризов. Поскольку я изучал сравнительное религиоведение, у меня было интеллектуальное знание о некоторых из переживаний, описываемых людьми. Однако я совершенно не подозревал, что древние духовные системы с удивительной точностью описывают различные уровни и типы переживаний, происходящих в необычных состояниях сознания. Я был поражен их эмоциональной силой, достоверностью и потенциальной способностью менять взгляды людей на свою жизнь. Откровенно говоря, бывали времена, когда я ощущал глубокое беспокойство и страх, сталкиваясь с фактами, для которых у меня не было никакого рационального объяснения, и которые подрывали мою систему убеждений и мое научное мировоззрение.

Затем, когда я лучше познакомился с этими переживаниями, мне стало ясно, что все, чему я был свидетелем — это нормальное и естественное проявление глубинных сфер человеческой психики. Когда этот процесс выходил за пределы биографического материала из младенчества и детства, и в переживаниях начинали открываться более глубокие слои человеческой психики со всеми присущими им мистическими обертонами, терапевтические результаты превосходили все, что мне доводилось видеть до этого. Симптомы, которые не поддавались другим видам лечения месяцами и даже годами, нередко исчезали после таких переживаний, как психологические смерть и возрождение, чувства космического единства, архетипические видения и последовательности событий, которые пациенты описывали как воспоминания прошлых жизней.

Свыше тридцати лет систематического изучения человеческого сознания привели меня к выводам, которые многие традиционные психиатры и психологи сочли бы неправдоподобными, а то и вовсе невероятными. Теперь я твердо уверен, что сознание — это нечто большее, чем случайный побочный продукт нейрофизиологических и биохимических процессов, происходящих в человеческом мозге. Я считаю сознание и психику человека выражением и отражением космического разума, пронизывающего всю Вселенную и все сущее. Мы не просто высокоразвитые животные со встроенными в черепа биологическими компьютерами; мы еще и беспредельные поля сознания, превосходящие время, пространство, материю и линейную причинность.

В результате наблюдения буквально тысяч людей, переживавших необычные состояния сознания, я теперь убежден, что наше индивидуальное сознание напрямую соединяет нас не только с окружающей средой и с различными периодами нашего прошлого, но и с событиями, находящимися далеко за пределами восприятия наших физических чувств, уходящими в другие исторические эпохи, в природу и в космос. Я больше не могу отрицать свидетельства того, что мы способны заново переживать эмоции и физические ощущения, которые испытывали при прохождении через родовой канал, и что мы можем переживать эпизоды, относящиеся к эмбриональному периоду в материнском чреве. В необычных состояниях сознания наша психика может живо и подробно воспроизводить эти ситуации.

Временами нам удается отправиться в далекое прошлое и наблюдать события из жизней наших человеческих и животных предков, а также события, происходящие с людьми других исторических эпох и культур, с которыми у нас нет вообще никакой генетической связи. Посредством нашего сознания мы можем превосходить время и пространство, пересекать границы, отделяющие нас от разнообразных животных видов, переживать процессы, происходящие в царстве растений и в неорганическом мире, и даже исследовать мифологическую и другие реальности, о существовании которых мы прежде не знали. Возможно, окажется, что такого рода переживания глубоко повлияют на наши жизненную философию и мировоззрение. Весьма вероятно, что нам будет все труднее придерживаться системы убеждений, преобладающей в индустриальных культурах, а также философских предпосылок традиционной западной науки.