Семя Ветра - Александр Зорич

Все закончилось быстро. Герфегест, сплошь залитый своей и чужой кровью и этим отвратительный себе до тошноты, подошел к раненному стрелами Тайен Мелету.

Глаза предводителя блеснули ненавистью. Как он ни силился, подняться на ноги он не мог. Меч Герфегеста был полностью властен над его никчемной жизнью.

– Ты стоишь своей девки и своего проклятого Дома, Конгетлар, предавший смерть своих. – В словах Мелета было слишком много правды, чтобы их мог вытерпеть, не придя в бешенство, человек Алустрала. Но Герфегест был человеком Сармонтазары. Он мог снести и не такое.

– Пустое вспоминаешь, все это в прошлом. Лучше скажи, зачем Гамелинам Семя Ветра? – спросил Герфегест почти спокойно.

– Гамелинам? – В глазах Мелета Герфегест увидел загадочный отблеск тайного знания. – Ты не понимаешь, человек из проклятого Дома Конгетларов…

Удар двуручного топора расколол голову Мелета до самой шеи. Две половины гребенчатого шлема, опав на его наплечники, ужасающе быстро окрасились алым. Лишенное жизни тело беззвучно опало на землю.

Сознание Герфегеста, замутненное быстрой чередой необъяснимых, ужасных и пустых событий, встретило происшедшее почти бесстрастно. Герфегест поднял тяжелый взгляд на убийцу. Им являлся один из его неожиданных союзников, до которых ему пока не было никакого дела.

– Мелет – низкий пес, – очень тихо сказал низкорослый обладатель хищного боевого топора. – Его слова не стоят горсти пустых ракушек. Его жизнь дешевле кружки морской воды.

Карлик тоже говорил на языке Алустрала. Если бы это было наваждение!

7

Итак, еще вчера он был счастлив, спокоен, умиротворен, вечен.

Вчера их было двое – слишком много для отшельничества, слишком мало для воинства, вполне достаточно для любви. Он и Тайен.

Сегодня Тайен была мертва, поляну между святилищем и ручьем покрыли пятнадцать чужих тел, его невзыскательный, но любимый дом был усыпан останками омерзительной членистоногой твари. Он, Герфегест, чудом остался жив. И с ним были трое непрошеных спасителей.

Все было до безумия невероятно. Поэтому, когда все четверо, даже не успев познакомиться, оказались в ледяной воде ручья, чтобы смыть пот, кровь и усталость, это никого не удивило.

И даже когда один из воинов, ловко сбросив одежду, оказался молодой женщиной, Герфегест лишь пожал плечами. Чего только в жизни не бывает! Воительница, встретив его удивленный взгляд мимолетной понимающей улыбкой, запросто представилась:

– Киммерин.

Так не представляются люди высокого происхождения. Слишком коротко, слишком просто. Люди высокого происхождения говорят так: «Герфегест из Дома Конгетларов», да еще зачастую прибавляют: «…на службе у Дома такого-то» или «…на службе у Империи».

– Герфегест, – коротко кивнул Герфегест, сочтя, что в данном случае довесок «из Павшего Дома Конгетларов» будет совершенно неуместен. А то еще дева-воительница и ее двое молчаливых спутников подумают, что он кичится своим скандальным Домом перед ними, низкородными. Такая скромность – или что-то еще, ускользнувшее от Герфегеста – была встречена двумя молчаливыми спутниками Киммерин бледными, но дружелюбными улыбками.

– Двалара, – слегка поклонился один.

– Горхла, – представился другой, карлик.

И все. Киммерин легла на дно ручья, погрузившись в воду с головой – к ледяным омовениям подобного толка питал слабость и сам Герфегест. Воины Алустрала только так и купались.

Назвавшийся Дваларой фыркал, втягивая воду носом и сплевывая ее через рот. Тоже дело. Горхла набрал в рот воды, встал на руки и застыл. Теплая компания на загородной прогулке. Благорастворение!

Один лишь Герфегест был по-прежнему озабочен. Имена у всех троих были очень странные. О принадлежности их обладателей к какому-либо из Семи Домов Алустрала они ничего не сообщали, а Герфегест был не из тех, кто способен удовлетвориться неведением.

Слишком много изменений за один день. Герфегест чувствовал, что может себе позволить быть предельно откровенным. Плевать он хотел на все формулы вежливости!

– Кому вы служите? – спросил Герфегест, ожидая услышать либо ложь, либо спесивое «никому».

– Ганфале, – ответил Горхла, акробатически заваливаясь из стойки на руках плашмя в воду и подымая ледяную тучу брызг. – Бр-р-р, холодно.

Его ответ ошеломил Герфегеста.

8

Ганфала.

Кто такой Ганфала для Синего Алустрала, милостивые гиазиры?

Тот же, кем был Леворго для Сармонтазары. Главный. Пастырь. Охранитель. Тот, кому до всего есть дело. Тот, кому ни до чего нет дела. И никто, ровным счетом никто и никогда не смел называть Ганфалу просто Ганфалой.

Ганфала – Рыбий Пастырь, Ганфала – Синеву Алустрала Предержащий, Ганфала – Надзирающий над Равновесием.

Нет в Синем Алустрале слабоумного попрошайки, который не знал бы о Ганфале; но мало, очень мало сыщется людей, которые могли бы похвастать тем, что его видели. Герфегест, например, не видел. Никто из Конгетларов не видел. И никто из Конгетларов ему не служил.

И в то же время Ганфале служили все. Луна и звезды, рыбы и камни, песок и Синева Алустрала – потому что все было обязано ему своим существованием и, следовательно, служило.

Так или иначе, но просто «Ганфала» – это оскорбление и для Синевы Алустрала, и для Синеву Алустрала Предержащего.

– Ответь передо мной за свои слова, – сухо сказал Герфегест Горхле, выходя на берег и, якобы для согрева, запуская свой меч бесконечным «веером бражника».

Киммерин, поднявшаяся из вод ручья словно варанская Дева Савват, и Двалара, взявшийся растирать ее крепкое тело, с интересом воззрились на Герфегеста.

– Ответить за слова? – Горхла нахмурился. – Меня редко просят о таком одолжении. И все просители встретились с Синевой Алустрала раньше, чем ты бы успел сосчитать пальцы на своих руках. Но Ганфала не велел делать тебе злого, он велел говорить с тобой, Рожденный в Наг-Туоле. Мы прошли через Врата Хуммера – и это мой ответ.

– Это не ответ. Я сам прошел некогда через Врата Хуммера. И все люди, убитые нами сегодня, тоже прошли через Врата Хуммера. Значит ли это, что они тоже служат Ганфале?

– Хорошо. – Горхла слегка пожал плечами. – Хорошо. Тогда я добавлю совсем немногое. Ты – Герфегест из Дома Конгетларов, ты владетель Семени Ветра и именно поэтому мы здесь. В Алустрале нет никого, кто знает об этом, и подавно в нем нет никого, кто смог бы отыскать тебя на необъятных просторах Сармонтазары. Никого – кроме Ганфалы и Гамелинов. Людей, присланных Гамелинами, ты уже видел, и ты видел их намерения. Мы очень спешили. Опоздай мы на несколько мгновений – ты был бы уже мертв.

– Ты говоришь о многом, но ты не говоришь ничего. Твои слова – шелест ветра в ветвях сикоморы, твои слова – скрип снега под моими ногами.