Пепел врага - Сергей Зверев

Верещагин едва сдержался, чтобы не послать старшего по званию и должности офицера туда, куда Макар телят не гонял. Десантник терпеть не мог таких всезнаек из уютных штабных кабинетов. У них на бумаге всегда все получалось гладко. За проваленные операции они отделывались взысканиями или переводами на другие должности, а такие пахари войны, как капитан десантников, платили по максимуму: своими жизнями и жизнями подчиненных.

Сейчас особых причин лезть на рожон не было. Поэтому Верещагин еще раз поинтересовался:

– Что за груз везете?

Подполковник неожиданно стушевался. Он как-то съежился, а его глаза блудливо забегали. Достав из кармана куртки пачку «Парламента», он предложил:

– Закуривай.

Десантник вежливо отказался:

– Спасибо. Ваша травка для меня слабовата. Я люблю табачок позабористее. Так что за груз везем, товарищ подполковник?

Минуту Кривонравов делал вид, что не слышит. Он ожесточенно чиркал зажигалкой, которая полыхнула огнем с первого раза. Верещагин успел рассмотреть довольно дорогой прибор, служащий для добывания огня. Это была солидная вещица, которую любят иметь в своем арсенале преуспевающие бизнесмены и чиновники, разжиревшие на взятках. Заключенный в корпус из восемнадцатикаратного золота, механизм никогда не давал сбоев. Огонек на патентованном фильтре, пропитанном особой жидкостью, появлялся даже на самом сильном ветру. Такие зажигалки Верещагин видел в рекламных проспектах фирмы «Данхилл», работающей, как известно, для удовлетворения потребностей богатых людей планеты. Но у этого экземпляра была своя особенность. Ее десантник сумел рассмотреть, когда штабист неосторожно выпустил дорогую вещицу из рук. Налетевший порыв ветра отогнул полог брезентового тента, хлестнувшего Кривонравова по щеке.

Тот, схватившись за щеку, завопил:

– Закрепить тент как следует не можете! Водителя немедленно ко мне! Раздолбаи несчастные! Понабирали имбецилов в армию. Ничего толком сделать не могут.

На крик появился испуганный солдатик, похожий на одетого в униформу дрессированного мышонка. Но капитан нерадивого водилу не видел. Он рассматривал золотую зажигалку, которую поднял из придорожной пыли. Особенно его заинтересовали бока зажигалки, украшенные богатой гравировкой. На одной стороне было изображено здание с куполом и полумесяцем на шпиле, на второй – причудливый узор сплетался в арабскую вязь.

– Изречение из Корана, – произнес вслух догадку Верещагин.

– Да черт его знает. Я этих каракулей не понимаю, – где-то над ухом хмыкнул подполковник.

– А это, похоже, мечеть какая-то…

– Без пол-литра эту мусульманскую архитектуру не расшифруешь, – заливисто расхохотался подполковник.

Пальцы штабиста ловко впились в зажигалку, и через долю секунды дорогой предмет исчез в кармане Кривонравова.

«Трофейная штуковина. Кто-то изъял безделушку у какого-нибудь убитого эмира. Наигрался, а потом преподнес в качестве презента этой штабной крысе. Вот только за какие заслуги? Или скорее услуги, – рассуждал Верещагин, воскрешая в памяти необычную зажигалку. – Да, действительно, кому война – беда, а кому лучше матери родной. Погужуется этот подполковник в Ханкале еще немного, получит внеочередное звание. А там и до генеральских погон рукой подать. Мужик-то еще не старый. Опять же, пару дырок на кителе под ордена подготовит. Им, штабным, это дело проще организовать. Приедет домой героем войны. И презентов с собой вроде этой зажигалки привезет немерено. Да и с выплатой боевых у него проблем не будет. Одним словом, вернется товарищ Кривонравов в полном шоколаде. Как постареет, будет в школы ходить, рассказывать детишкам о восстановлении конституционного порядка на территории мятежной республики. А может, политикой займется. У нас народ военных любит. Доверяет людям в погонах. Станет главой районной администрации или, бери выше, депутатом Государственной думы. Будет с умным видом бумажки пописывать и бюджетом распоряжаться. А по праздникам будет появляться на публике с регалиями».

Неожиданно Верещагину стало стыдно от собственных мыслей. Он ничего не знал про человека, стоявшего напротив. А повод в виде золотой зажигалки был слишком незначительным, чтобы даже в мыслях давать скверную оценку настоящему и будущему подполковника Кривонравова.

Сам капитан в качестве трофеев признавал только оружие, найденное у боевиков. Деньгами, вещами и прочими предметами брезговал и солдатам мародерством заниматься запрещал. Но в уставе ничего не прописано насчет трофеев. А военного прокурора к каждому солдату, не желающему возвращаться домой голодранцем, не приставишь. Так что Верещагин решил не осуждать штабиста, успевшего слегка обогатиться на войне.

– О чем задумался, капитан? – Голос подполковника вывел десантника из задумчивости.

– Людей у меня маловато, – ответил Верещагин.

– Знаю. Комендант доложил. Возьмешь БМП и пяток солдат из моего резерва. Больше ничем помочь не могу, – картинно развел руками Кривонравов.

Капитан невесело усмехнулся:

– И на том спасибо.

– Лады. Не теряй времени. Вам засветло добраться надо. В горах темнеет рано, а путь все-таки не близкий, – с неожиданной заботой в голосе произнес гость.

– Разрешите идти?

– Идите, товарищ капитан, – сухо, по-уставному произнес подполковник.

Повернувшись, Верещагин чувствовал тяжелый взгляд подполковника, уткнувшийся в его спину двумя незримыми спицами. Этот взгляд скользил по подтянутой фигуре десантника, точно щупальца осьминога, присматривающегося к своей потенциальной добыче.

«А все-таки неприятный тип», – подумал капитан, направляясь к БМП, возле которой отдыхали мотострелки. Но навалившиеся заботы быстро стерли в душе неприятные эмоции, вызванные встречей с человеком, передоверившим ему колонну.

Остаток утра прошел в приготовлениях. Верещагин нещадно торопил и своих десантников, и вновь прибывших. Особенно беспокоил его дизельный неповоротливый «Урал» с лопоухим водителем. Но парень оказался толковым. Уже через двадцать минут он доложил об устранении неисправности.

Механики-водители по очереди докладывали о готовности к движению. Боевая разведывательная машина десанта уже пыхтела черными клубами отработанного топлива работающего на холостых оборотах двигателя. Машина, идущая в авангарде колонны, ждала своего командира.

Окинув взглядом колонну, Верещагин решительной походкой направился к бээрдээмке. Через секунду колонна ожила, превратившись в механическую змею, фыркающую выхлопными газами. Опустившись в люк, Верещагин махнул рукой.

Колонна начала движение.

Первая половина пути была проделана без особых проблем. Марш проходил размеренно, в четком соответствии с графиком, составленным Верещагиным.

Через несколько часов движения местность начала резко преображаться. Горизонт стал уползать вверх, а двигатели машин натужно ревели, взбираясь по пока не очень видимому подъему. Дорога, по которой двигалась колонна, поднималась в предгорья.