Люблю. Целую. Твоя крыша - Марина Комарова

Марианна осторожно освободила меня из плена детских ручек и утянула на кухню.

— На тебе лица нет, — с укором сказала она. — Опять работаешь без выходных?

— Нет, — ответил я почти правду, наблюдая за племяшками, пытавшимися нарядить медведей в клетчатые платьица.

— Ты многословен, — вздохнула она, сев напротив. — Опять с отцом поругались?

Я фыркнул, Марианна закатила глаза.

— И это моя семья. Ладно, вы большие мальчики, разберётесь сами. Ты вот что… — Она вдруг вскочила, взяла с подоконника нетбук и сунула мне под нос. — Смотри, кого я нашла! Какие работы!

Я не удивился смене темы, в этом вся Марианна. Не умеет долго злиться, отчитывать и возмущаться.

Так, а работы и правда красивые. Скатерти, рушники, салфетки. Есть с традиционной украинской вышивкой, есть с лентами, есть… Я потёр уголок брови. Похоже, стоит подтянуть немного матчасть текстильных изделий, ибо понятия не имею, что это такое. Красивое, воздушное, вешается на стенку. М-да, надо разбираться.

Слева от галереи работ находился маленький прямоугольничек с портретом мастерицы. Симпатичная, с задорно вздёрнутым носиком, черноволосая. И смотрит прямо… прямо в душу. Внутри что-то ёкнуло. Нет, не может быть. Тут же в памяти появились красные ботинки, чёрные блестящие волосы, от которых неуловимо пахло мятой, и ощущение под собой упругого тела. По позвоночнику прокатилась волна жара.

Я шумно выдохнул. Нет, однозначно бред. Показалось. Это не может быть одна и та же девушка. И тут же понял, что чувствую разочарование от этой мысли.

— Красиво, — сказал я, сообразив, что Марианна ждёт моих слов.

Её, в отличие от отца, всегда волновало моё мнение.

У нас разница в возрасте пять лет и разные матери, но мы всегда были неразлейвода. И даже когда умер Тимур, она, чтобы почувствовать родственную поддержку, приходила ко мне, а не к отцу. Тот, кстати, неизменно злился, не понимая, почему так.

— И всё? — выгнула бровь сестра. — Где восхищение? Одобрение? Где обещание разработать рекламную кампанию?

— Где контракт на сотрудничество? — парировал я.

— Ладно, умыл, — буркнула Марианна, сдув с лица каштановый локон. — Она сегодня должна была приехать в Киев. И привезти самые лучшие работы. Думаю, контракт не за горами. По телефону мне понравилось с ней говорить. Вита — очень энергичная девушка. И явно не боится трудностей.

— Вита? — сам не понимая почему, спросил я, всматриваясь в фотографию мастерицы.

Дьявол! Почему сайт ставит в таком формате? Ничего же не видно!

— Да, — вдруг хихикнула Марианна. — Виталина Футлярчик.

Я озадаченно моргнул и уставился на сестру.

— Как?

— Футлярчик, — довольно подтвердила она. — Вот такая фамилия.

— Да уж, — скептически прокомментировал я. — Не завидую.

— Не завидую я той девушке, которой ты дашь свою, — не смутилась сестра.

— А чем тебе не нравится моя фамилия? — возмутился я, но тут же умолк, ибо Аня и Лина деловито влезли мне на колени, посчитав, что дядя уже слишком долго сидит один.

Племяшки вообще считали, что это их законное место. И никому, кроме них, там находиться нельзя.

— Нравится, иначе почему я, по-твоему, её не меняла? — хмыкнула Марианна. — Но а поиздеваться?

— Мама издевается очень хорошо, — важно сообщила Анька, поправляя бант своему медведю. — Качественно.

— Ведь очень важно всё делать качественно, да, дядя Руслан? — невинно спросила Лина, хлопая светло-карими глазами. — Даже издеваться?

— Очень, милая, — согласился я, поглаживая её по мягким волосам, и тут же подтвердил: — Даже издеваться.

* * *

Она всегда любила осень. И ветер, и влажный асфальт, и затянутое тучами небо. А ещё — запах. Тот самый, сладковато-прогорклый, когда листья тихо падают на землю, укутывая её рыже-коричневым покрывалом. И странное спокойствие-оцепенение, которое подходит со спины и обнимает прозрачными руками каждого из киевлян, бегущих по делам. И невольно замечаешь, что шаг замедляется, исчезают напряжённые складочки у губ, стирается неугомонность и беспокойство. Пусть всего на миг… Но всё же.

«Остановись, замедли шаг, — бархатно шепчет осень, проводя длинными пальцами с золотыми ногтями по плечу. — Везде не успеть. Так прочувствуй хотя бы то, что можешь сейчас. Скоро придёт зима…»

И задует, будто невзначай, ледяной ветер, а лужи на мгновение покроются тонкой коркой льда. И чересчур свежий, не по-осеннему холодный воздух вдруг обожжёт горло и лёгкие.

Она жила в разных городах. Париж, Бонн, Роттердам, Санкт-Петербург. Последний вот — Киев. Было в нем что-то такое, что не давало переехать, просило остаться. То ли она чувствовала, что это её последнее место, то ли…

Раздался мелодичный звонок в дверь. Она медленно поднялась из кресла, старые ноги всё же не позволяли бегать резвой девчонкой, и направилась к двери. Он всегда приходил вовремя.

Немецкая педантичность и пунктуальность. И пусть на русском и украинском он давно говорил без акцента, всё равно чувствовалось, что он… чужой.

— Добрый день, госпожа, — произнёс он приятным баритоном.

— Здравствуй, Дитмар. — Она чуть посторонилась, давая ему пройти. — Как добрался?

— Хорошо.

Как всегда немногословен. Но ей улыбается. И не только потому, что богатая клиентка. Хотя и это играет роль. Дитмар Гешихте-Шварц как кот. Не будет благосклонен к тому, кто ему не нравится. Даже если платишь хорошие деньги.

Он высокий, выше её на целую голову. Сухопарый, жилистый, из тех, кого скрутишь, но не сломаешь. Лицо словно высечено из камня умелым скульптором. Одновременно в нём есть что-то гротескное и утончённое. Словно создатель, решив сотворить столь невероятное существо, не определился, каким его хочет видеть. Очень светлые глаза, выцветшее серебро, которое никогда не чернеет. Чуть длинноватый нос, высокие скулы и тонкие губы. На щеке слабо заметный шрам — белесая кривая полоска.

Снежно-белые волосы зачёсаны назад. Руки — в кожаных перчатках. Словно он боится где-то оставить отпечатки пальцев. И неизменный плоский портфель, в котором он носит важные документы. А ещё баснословно дорогая обувь. Она разбиралась в ценах на хорошие вещи, поэтому представляла брешь в бюджете, которую могли оставить эти туфли.

— Проходи в комнату, — сказала она. — Я сейчас.

Он кивнул. Опять без лишних слов. Слишком долго они ведут дела, чтобы распыляться на ненужные вопросы. Наверное, это лучший нотариус, с которым когда-либо приходилось пересекаться. И она была искренне благодарна за рекомендацию, которую ей дала почившая два года назад старая подруга. Вот уж точно — проверенный человек. Посмотри, как он следит за наследством других, и решай, стоит ли с ним связываться, чтобы поручить своё.