На краю пропасти. Экзистенциальный риск и будущее человечества - Тоби Орд

существенное влияние экономическое развитие оказало на жизнь беднейших людей. В современном мире каждый десятый человек настолько беден, что живет менее чем на два доллара в день, – таков общепризнанный порог “крайней бедности”. В мире очень много бедных, и это одна из главных проблем нашего времени, изучению которой я посвятил большую часть своей жизни. Поразительно, но, оглянувшись назад, мы увидим, что до промышленной революции 19 из 20 человек (даже с поправкой на инфляцию и покупательную способность денег) жили меньше чем на два доллара в день. До промышленной революции процветала лишь крошечная прослойка элит, а крайняя бедность была в порядке вещей. Но в последние два столетия все больше людей вырывалось из оков крайней бедности, и сейчас этот процесс идет быстрее, чем когда-либо[35]. Два доллара в день достатком не назовешь, и эта статистика вряд ли утешит тех, кто по-прежнему живет в бедности, но положительная тенденция очевидна.

Жизнь стала лучше не только с материальной точки зрения. Взгляните на образование и здравоохранение. Всеобщее школьное обучение привело к радикальному повышению уровня образования. До промышленной революции лишь один из десяти людей на планете умел читать и писать, а теперь грамотой владеют более восьми из десяти человек[36]. На протяжении 10 тысяч лет, прошедших с неолитической революции, ожидаемая продолжительность жизни составляла от 20 до 30 лет. Теперь она возросла более чем в два раза и составляет 72 года[37]. Как и распространение грамотности, увеличение продолжительности жизни оказало влияние на весь мир. В 1800 году самая высокая ожидаемая продолжительность жизни составляла всего 43 года и была зафиксирована в Исландии. Теперь нет такой страны, где ожидаемая продолжительность жизни не превышала бы 50 лет[38]. В индустриальную эпоху все человечество стало более состоятельным, образованным и долгоживущим, чем когда-либо прежде. Но предаваться самоуспокоению, наблюдая этот поразительный прогресс, пока рано. То, что мы так быстро достигли столь многого, должно подтолкнуть нас как можно скорее разобраться со страданиями и несправедливостью, которые пока не искоренены.

Рисунок 1.3. Поразительные улучшения в сферах крайней бедности, грамотности, детской смертности и ожидаемой продолжительности жизни, произошедшие за последние 200 лет[39]

Значительные изменения к лучшему произошли также в нравственной сфере[40]. Среди самых очевидных тенденций – тенденция к постепенному расширению морального сообщества путем признания прав женщин, детей, бедняков, иностранцев и представителей этнических и религиозных меньшинств. Также произошел явный отход от насилия как морально приемлемого элемента общественного устройства[41]. В последние шестьдесят лет мы дополнили свои моральные установки необходимостью заботы об окружающей среде и благополучии животных. Эти общественные перемены не стали естественным следствием повышения уровня жизни. Их обеспечили реформаторы и активисты, убежденные в том, что мы можем – и должны – становиться лучше. Нам предстоит пройти долгий путь, прежде чем мы начнем соответствовать новым идеалам, и порой мы движемся вперед чрезвычайно медленно, но стоит оглянуться хотя бы на один-два века назад – и станет ясно, как многого мы уже добились.

Разумеется, на нашем пути возникало немало трудностей и непредвиденных ситуаций. Дорога была непростой, и часто ситуация становилась лучше по одним параметрам и хуже по другим. Несомненно, существует опасность выборочного подхода к истории, при котором возникает упрощенный нарратив: человечество постоянно улучшается по пути от варварского прошлого к славному настоящему. Но если смотреть на общую картину человеческой истории, где видны не взлеты и падения отдельных империй, а изменения человеческой цивилизации на всей планете, тенденция к прогрессу очевидна[42].

Порой бывает сложно поверить, что тенденция именно такова, ведь часто кажется, что кругом все только рушится. Отчасти этот скептицизм объясняется нашим жизненным опытом и наблюдением за сообществами на протяжении нескольких лет – в масштабе, где провалы почти столь же вероятны, как и успехи. Также отчасти он, возможно, связан с нашей склонностью делать акцент на плохих, а не на хороших новостях, на угрозах, а не на возможностях: такая установка исправно работает, когда нужно определить направление движения, но подводит, когда мы хотим объективно оценить баланс хорошего и плохого[43]. Однако если мы обратимся к наиболее объективным глобальным индикаторам качества нашей жизни, трудно не заметить существенных улучшений от столетия к столетию.

Такие тенденции не должны нас удивлять. Каждый день мы извлекаем выгоду из бесчисленного количества инноваций, которые внедрялись на протяжении сотен тысяч лет. Это инновации в технологиях, математике, языке, институтах, культуре, искусстве; идеи сотни миллиардов человек, которые жили до нас и оказали влияние почти на все аспекты современного мира[44]. Это потрясающее наследие. Немудрено, что наша жизнь в результате стала лучше.

Нельзя утверждать наверняка, что описанные тенденции к прогрессу сохранятся. Однако, учитывая их устойчивость, пессимистам придется поискать аргументы, чтобы объяснить, почему крах должен случиться именно сейчас. Не стоит забывать, что коллапс предрекают давно, но пока предсказания не оправдывались. Об этом хорошо сказал Томас Маколей:

Мы не можем безусловно доказать, что те заблуждаются, которые говорят нам, будто общество достигло апогея своего развития и будто мы видели лучшие дни. Но так говорили все пришедшие до нас, и говорили с совершенно таким же видимым основанием… Если мы не видим позади себя ничего, кроме усовершенствования, то на каком же основании мы не должны ожидать впереди ничего, кроме перемены к худшему?[45]

Он написал эти слова в 1830 году, после чего прошло еще 190 лет прогресса и ошибочных предсказаний о его окончании. В эти годы продолжительность жизни удвоилась, уровень грамотности взлетел, а восемь из десяти человек спаслись от крайней бедности. Что может принести нам будущее?

Что может ждать нас впереди

В масштабах жизни одного человека наша двухсоттысячелетняя история кажется почти непостижимо долгой. Однако по меркам геологии она коротка, а по меркам Вселенной – и вовсе мизерна. История нашего космоса насчитывает 14 миллиардов лет, и даже это немного, если рассматривать ее в более крупных масштабах. Впереди нас ждут триллионы лет. Будущее необозримо.

Какую часть этого будущего мы сможем увидеть на своем веку? Ископаемые находки служат источником полезных сведений. Как правило, виды млекопитающих живут около миллиона лет, а затем вымирают; наш близкий родственник Homo erectus прожил почти два миллиона лет[46]. Если приравнять миллион лет к одной 80-летней жизни, то сегодня человечество пребывает в подростковом возрасте – ему шестнадцать лет, оно только обретает силу, но уже может нажить