Выше только звезды - Алина Феоктистова

Длинные золотистые волосы женщины, достающие до тонкой талии, рассыпались по обнаженным плечам. Она, полусидя, откинулась на согнутые колени мужа, и по ее красивому лицу, как и по лицу ее мужа, обрамленному разметавшимися по подушке русыми кудрями, пробегала судорога сладострастия. Веки ее полуприкрытых глаз вздрагивали, а высокая упругая грудь тяжело вздымалась. Ее тело двигалось в унисон с телом мужа, и по слаженности их движений, по одинаковому выражению лиц можно было смело судить о гармоничности их брака. Молодые люди были удачливы во всем, им посчастливилось родиться в известных благополучных семьях, и их никогда не затрагивали многие проблемы их обычных сверстников. Им не приходилось решать ни финансовых, ни жилищных вопросов, все у них получалось как бы само собой. Они получили отличное образование, знали по нескольку языков, были остроумны и начитанны, и в общем-то, если не считать того, что им не приходилось пробиваться в люди из неизвестности, сделали себе карьеру сами. Они с некоторым презрением относились к тем, кто в их возрасте не сумел ничего добиться. Эти двое явно были довольны собой и вполне счастливы. Даже после шести лет брака они не надоели друг другу, и когда они вдруг исчезали, незаметно покидая своих друзей, ни у кого не вызывало сомнений, зачем и куда они уединились. Конечно, и у самой счастливой пары бывают недоразумения. Так, после года совместного проживания у них был период охлаждения. Они вдруг ощутили, что им скучно вдвоем, и пока Лиля подумывала, не завести ли кого-нибудь на стороне и даже ради этого согласилась поехать на гастроли в захолустье со вторым составом актеров, ее муж, не долго думая, решил претворить ее «планы» в жизнь. Правда, начало его супружеской измены было не совсем успешным. В первый же вечер, как только он остался один, к нему зашла жена его друга, архитектора Горшкова, Женя. Он думал, что она, совсем не интересная внешне, сумеет несколько разнообразить его половую жизнь. Но она была настолько некрасива, особенно оставшись без одежды, что он, к своему величайшему стыду, просто ничего не смог и, почти мечтая в тот момент о своей красавице жене, выдумывал отговорки о невыносимой головной боли, резях в желудке, делая удрученное лицо, предполагал, чем бы он мог отравиться за ужином, сетовал на кухню ресторана, которая в тот день, как обычно, была превосходной, и облегченно вздохнул, когда Женя ушла. Когда на следующее утро он встретился за завтраком в ресторане с ней и ее мужем, он сел с ними за один столик и, продолжая вчерашнюю версию, стал рассказывать Виктору о своем отравлении. Официантка, которая их обслуживала, услышала его слова и, обольстительно улыбнувшись, пообещала разобраться с поварами, хотя вообще-то она уверена, что в их ресторане он отравиться не мог. У нее было приятное, хоть и несколько простоватое лицо, и, когда она во время разговора наклонялась к нему, показывая сквозь глубокий вырез на груди свой пышный бюст, и при этом лукаво поглядывала на него, он чувствовал прилив желания. Когда она отошла от их столика и направилась в кухню, он проводил ее долгим взглядом. Она так сексуально покачивала бедрами, что окончательно заворожила его. Он перехватил понимающую улыбку Виктора, встал, отыскал администратора и стал наводить справки. Дмитрий Николаевич, шустрый худощавый парень лет двадцати пяти, словно рожденный для своей работы, требующей подвижности и сообразительности, доверительно сообщил, что официантку зовут Таней, что ей девятнадцать лет, она не замужем и ревнивого любовника у нее тоже нет. Он сам вызвался поговорить с ней, зная застенчивость Владимира. Часов в двенадцать ночи в дверь его дачи робко постучали, и на пороге возникла Таня, показавшаяся Владимиру еще более желанной от некоторой деревенской скромности, столь контрастирующей с поведением девушек его круга. Он был в полном восторге от проведенной ночи и все время, пока отсутствовала Лиля, наслаждался ее пышным мягким телом и очень огорчался, когда она не приходила Он был слишком умен, чтобы думать о ней всерьез, никогда не смог бы появиться с ней в обществе, да и понимал, что через какое-то время она так же надоест ему, как и жена. Лиля вернулась из поездки раздраженная и недовольная, не пробыв на гастролях и половины срока. Ее побег администрация театра простила, так как ехать ее никто не заставлял и замена была. Друзьям она объяснила, что провинциальные городки в летнюю жару невыносимы из-за пыли и мух, а сама-то знала, что вернулась, так и не найдя себе достойного сексуального партнера, с которым можно было бы завести милую и непродолжительную интрижку. Ее раздражение вылилось на мужа, с которым отношения и так были неважными, и они уже всерьез обсуждали проблему развода, довольно сложную в отношении имущества. Все изменилось, когда Виктор Горшков неожиданно предложил секс под «руководством» психотерапевта. Оба, и Лиля и Владимир, сознавали, что развод принес бы много осложнений, бытовых неудобств, и подсознательно его не хотели. То, что предложил Виктор, им понравилось. Это придавало остроту приевшимся ощущениям. Они ни разу не пожалели о содеянном, даже Лиля, которой пришлось вынашивать двойню и уйти на полгода со сцены, а потом долго восстанавливать фигуру с помощью изнурительных упражнений. Они преодолели кризис, им было так хорошо в те незабываемые два месяца, что и сейчас, пять лет спустя, когда они занимались любовью, в их ушах звучала мелодия, под которую психотерапевт проводил свои сеансы, и оттого, что оба слышали ее, они действовали слаженно и в такт.

Громкий плач ребенка донесся с детского пляжа.

— Опять Данька ревет, — прошептал Владимир.

— Ничего страшного, с ним Динка. — Женщина на секунду открыла небесно-голубые глаза, делающие ее лицо еще красивее. — Она не даст его в обиду.

Плач ребенка не утихал, но они уже его не слышали, продолжая свое занятие.

Дверь со скрипом распахнулась, заставив их вздрогнуть. В комнату влетела Лолита.

— Тетя Лиля, дядя Володя, скорее! — закричала она. — Алик опять обижает Данечку.

— А где Динка? — Лиля вскочила, натягивая махровый халат мужа, валявшийся на полу.

— Дина ушла покакать. — Девочка с интересом смотрела на взрослых.

Владимир беспомощно озирался по сторонам, пытаясь прикрыть руками наготу, и не решался подняться. Лиля протянула ему полотенце, и он встал, обмотав его вокруг бедер.

— Вы загорали? — Маленький веснушчатый носик недоуменно морщился, а бровки вопросительно поднялись.

— Да, — в один голос облегченно выпалили взрослые.

— Загорать нужно на солнышке, — назидательно сказала девочка. — Так мама говорит. Я вчера играла вечером в пляж и легла на пол позагорать с куклой. А мама сказала…

Володя с Лилей подошли к окну. Русоголовый кудрявый малыш в синих трусиках, их сын, ревел и пытался отобрать у другого, темноволосого, свою зеленую формочку, но тот отталкивал его. Даня упал в воду и сел, уже даже не пытаясь драться, смирясь с поражением, заплакал еще горше, размазывая по лицу слезы и песок. Роберт лежал на песке и, не вмешиваясь в драку, фотографировал. Помощь подоспела с другой стороны. Из кустиков выскочила Динка и, натягивая на ходу синие трусики, бросилась на обидчика с воинственным кличем. Она торопилась и потому натянула трусики только спереди и сверкала белой попкой, отчетливо выделяющейся на ее коричневом от загара тельце. Она что-то прокричала, схватила совочек и стукнула драчуна по голове.