Моя голубка - Айрис Джоансен

— Моя племянница полностью доверяет мне, — негодующе заявил О'Ши. — И я не хочу, чтобы вы расстраивали ее своей бессмысленной настойчивостью.

— Я бы не стал тратить время на приход сюда, если бы считал свою миссию бессмысленной, мистер О'Ши. Мне кажется, вы должны позволить мне хотя бы узнать мнение мисс Риардон.

С раздраженным вздохом Шина отвернулась от зеркала. Она надеялась избежать прямого разговора с англичанином и отгородиться от тяжелых воспоминаний, которые всколыхнуло его появление. Стоило ему появиться, она сразу поняла, с кем имеет дело, даже до того, как он представился. Бог знает, сколько раз ей пришлось общаться с такими, как он, когда умер Рори. Смит олицетворял собой тип деловитого, чопорного чиновника-бюрократа, которых ее дядя презирал более всего. Но было ясно, что он не уйдет, пока не услышит ее возражения.

— Мистер Смит, я даже не знаю, что это за НКИ, — нетерпеливо сказала Шина. — Ну как они могут меня использовать?

Смит нахмурился.

— Вы должны были читать о них в газетах, мисс Риардон. Национальная коалиция Ирландии — самая кровавая террористическая организация за всю историю страны. Их лидеры были прежде членами ИРА, но потеряли терпение, глядя на бесплодные попытки ИРА освободить Ирландию. — Он холодно улыбнулся. — ИРА они также стоят поперек горла, как и правительству Ее Величества.

— Моя племянница не интересуется политикой, — вмешался О'Ши.

— Но это жизненно важно… — начал было Смит.

— Мой дядя совершенно прав, мистер Смит. Я ему полностью доверяю, — твердо перебила его Шина, и в ее низком голосе послышался легкий ирландский акцент. — Если он считает, что вы заблуждаетесь, то я не могу сделать то, о чем вы просите. — Сказав это, она опустила взгляд на сложенные на коленях руки. Ну вот, теперь-то он наверняка оставит ее в покое.

Неужели он не видит, что спорить с Доналом О'Ши совершенно бесполезно, удивлялась она про себя. Под его внешней добротой и заботливостью всегда чувствовалась железная воля. Он был для Шины и отцом, и матерью с тех пор, как они с Рори оказались у него после смерти родителей. Он окружил ее своей заботой и дал прочную опору в океане одиночества. Но Шина всегда знала, что та сила, на которую она так уверенно опиралась, могла стать несокрушимой, если почувствует противодействие. До смерти Рори Шина несколько раз пыталась противодействовать этой силе, но с того кошмарного дня в Бэлликрэй все происходящее казалось таким несущественным! С тех пор ничто вообще не имело значения.

Она опять услышала, как они спорят, и постаралась уйти в себя, но это становилось все труднее. Затем в дискуссию вмешался Шон Рейли, и Шина вздохнула с облегчением. Непринужденное обаяние Шона всегда могло сгладить острые углы в трудной ситуации.

— Эти споры всегда вызывают такую жажду, джентльмены, — добродушно сказал он. — Может быть, я мог бы пока пойти с мистером Смитом в маленький бар за углом, Донал? А вы бы присоединились к нам после концерта и продолжили разговор. Шине с минуты на минуту пора на сцену.

Смит посмотрел на молодого человека, и в его взгляде выразилось невольное одобрение.

— Ну, ладно, — неохотно согласился он, поднимаясь на ноги.

Рейли еще раз ослепительно улыбнулся ему, прежде чем любезно выпроводить из гримерной. Шина услышала, как закрылась за ними дверь, и облегченно вздохнула. В мгновение ока ее дядя оказался рядом, нежно обнял ее за плечи и начал слегка покачивать, словно убаюкивая дитя.

— Я знал, что этот идиот тебя расстроит, — сказал он со сдерживаемым гневом. — Я пытался избавить тебя от этого, но он настоял, чтобы поговорить с тобой лично. Чертов бюрократ!

— Ничего страшного, дядя Донал, — поспешила заверить его Шина. — Просто он напомнил мне всех тех людей в деловых костюмах с их вопросами. С этими бесконечными вопросами…

Он ласково погладил ее по черным волосам.

— Забудь обо всем этом сейчас, дорогая. Я больше не позволю ему мучить тебя. Разве я всегда не заботился о моей маленькой девочке?

Она довольно кивнула, но внезапно подняла на него встревоженные глаза.

— Ведь это неправда, дядя Донал? Он ошибается!

— Ну разумеется! — О'Ши склонил голову, заглядывая ей в глаза. — А теперь ты должна улыбнуться своими хорошенькими губками. Занавес вот-вот поднимется. Поторопись, тебе нужно успеть одеться.

Шина глубоко вздохнула, стараясь унять внутреннюю дрожь. Время настало. Дядя Донал всегда ставил «Песню о Рори» в конец программы, отчасти ради драматического эффекта, отчасти чтобы облегчить ей жизнь. Ей осталось продержаться несколько последних минут. Она выдержит. Раньше же она выдерживала!

Она тихо прошла на середину сцены и села на табурет. Никак не отреагировав на встретивший ее взрыв аплодисментов, она устроилась поудобнее и подстроила гитару. Только тогда она подняла глаза и скорбно произнесла:

— «Песня о Рори».

Этого было достаточно. Аудитория мгновенно затихла, лишь взволнованный шепот прошелестел и замер. После этого уже все внимание было устремлено на одетую в черное хрупкую фигурку на сцене с ее огромными трагическими черными глазами и низким, чуть сипловатым голосом, проникающим до самой глубины их сердец. «Песня о Рори» представляла собой повествовательную балладу, и все знали, что она была написана самой Шиной Риардон сразу после смерти ее брата. Ее никогда не записывали на пластинки, и сама редкость исполнения усиливала впечатление от нее.

Шина глубоко вздохнула, механически поглаживая пальцами струны гитары. Первая пронзительная нота, заряженная эмоциями, словно молния, прорвала темноту театра.

Когда он лежал, умирая, мой Рори,

Он спросил меня: «Почему?»

Я не могла найти ответа,

Как ни старалась, Бог тому свидетель.

Она просто будет петь эти слова, в отчаянии убеждала себя Шина. Она не будет думать. Она не будет вспоминать. Но это ей не удалось, и в конце концов она перестала сопротивляться и позволила потоку мучительных воспоминаний захлестнуть себя.

Несколько недель после похорон Рори она пребывала в состоянии полной прострации и написала эту песню лишь для того, чтобы дать выход своей боли и растерянности. Она и до этого писала песни, которые с удовольствием исполняла в кафе своего дяди в Бэлликрэй. Когда она впервые исполнила «Песню о Рори», это было как катарсис, позволивший выразить всю ее боль и отчаянный протест против удара, который сразил брата. Это не принесло ей того облегчения, к которому она стремилась, но Шина обнаружила, что песня произвела невероятный эффект на слушателей в кафе. К ней тут же обратились с предложением участвовать в концерте, и, к ее удивлению, ее дядя сразу же согласился.

— Это очень правильно, если все будут помнить, каким хорошим и смелым парнем был твой брат, Шина, — уверенно сказал он. — Пока ты поешь «Песню о Рори», они не смогут его забыть.