Над нами темные воды. Британские подводные лодки во Второй мировой войне - Джон Гибсон

В одиннадцать часов мы все вместе отправляемся в достроечный бассейн. Вода в нем зеленая и неподвижная. Наша лодка находится в самой его середине. Она готова к первому погружению. Мы, словно в лифте, медленно опустимся на дно и сразу всплывем. Работники верфи ничем не рискуют. Мы забираемся в лодку и ждем на главном посту начала испытания на герметичность. Давление воздуха в лодке поднимают до определенного значения – если воздух не вырвется наружу, значит, и вода не сможет проникнуть в лодку.

В половине двенадцатого клапаны вентиляции цистерн ненадолго открывают, и лодка опускается на несколько дюймов. Медленно и осторожно этот процесс повторяют до тех пор, пока весь корпус не оказывается под водой. Механики ходят по лодке с важным и задумчивым видом. Это их время. В дальнейшем главному механику не раз придется доказывать значимость своего положения помощнику командира, который заведует электрической частью и личным составом. Столь широкий круг полномочий несколько раздражает командиров отделений.

Испытания проходят нормально. Лодка не течет и не кренится. Мы всплываем, и представители верфи делают запись в одной из своих многочисленных таблиц: «Р-339». Пробное погружение. Удовлетворительно».

Выбираемся на солнечный свет и с радостью вдыхаем свежий воздух. В столовой верфи нас ожидает сытный завтрак. Сегодня суббота, поэтому работу заканчиваем в полдень. У нас большие планы на день. Впереди грандиозное чаепитие, веселый вечер, а после обеда – поход в кино. В гостиницу вернемся далеко за полночь, переполненные впечатлениями, джином и осенним озоном.

Наконец мы покинули достроечный бассейн. Легко скользя по воде, лодка проходит под мостом, который развели по этому случаю. Она еще не принадлежит нам. Среди членов экипажа слоняются гражданские: представители фирмы хотят убедиться, что их малютка здорова и готова к дальнему плаванию.

Воскресное утро. Завтракаем на борту вместе с экипажем сопровождающего нас датского сторожевого корабля. Наши внутренности обжигает курица с карри, похмелье, донимавшее после прощального вечера, почти исчезает. День чудесный, но здесь, в море, мы чувствуем себя немного одиноко.

Покрытая яркой зеленью городская набережная остается за кормой, и те сотрудники верфи, что работали с нами до последнего момента, уже сконцентрировали внимание на следующей подводной лодке. Если для нас первый выход в море – событие весьма знаменательное, то для города и верфи – вполне рядовое. Во время войны подводные лодки уходили со стапелей в достроечный бассейн, а из бассейна в море бесконечным потоком. И все же рабочие верфи должны запомнить номер, изображенный белый краской на нашей боевой рубке. Возможно, однажды они прочитают в утренней газете о наших подвигах и вспомнят о том, как вдохновенно мы занимались в недостроенной лодке.

Удалившись от берега, мы повернули на север и вечером пересекли Ливерпульский залив. Дизели вибрировали, лодка подрагивала, словно живое существо, разрезая узким носом водную гладь между островом Мэн и заливом Солуэй-Ферт.

Мы снова были в море и снова были моряками. Воодушевленные этим, принялись нести вахту, как будто и не было этих безмятежных восьми недель, проведенных в Барроуин-Фернесс.

Впереди нас ждали нелегкие времена. Предстояли три месяца интенсивных занятий и затем плавание вместе с начальником боевой подготовки, под его неусыпным контролем. Подводная лодка станет за это время послушным орудием в наших руках: она будет погружаться и всплывать, посылать снаряды и торпеды в нужное время и в нужном направлении, повинуясь легкому движению наших пальцев.

Солнце закатилось. Справа на траверзе был мыс Голуэй. К тому времени, когда мы покинули Ирландское море, над горизонтом сгустилась ночная тьма. Мы смотрели на восток, туда, где должно было взойти солнце, глазами вчерашних школьников, готовящихся к новой взрослой жизни, и сердца наши были преисполнены надеждой.

Большие караваны судов, курсировавших в заливе Клайд, выходили из портового города Гринок и, минуя ряд буев, проходили через расселину в Кембрийских горах. Достигнув острова Бьют, они сворачивали на юг и двигались вдоль побережья графства Эршир. В этих водах было несколько участков, где проводились учения подводных лодок. Именно здесь, между островами Бьют, Кинтайр и Арран, мы проходили боевую подготовку в ноябре 1942 года. Этот район носил название Инчмарнокские воды.

В заливе Клайд обычно было холодно и туманно. С запада, со стороны Атлантического океана, приходили колючие дожди, и сильный ветер гнал по темной воде миллионы светлых барашков. Иногда по утрам небо прояснялось. В такую погоду мы, после плотного завтрака и горячего кофе, плыли вниз по течению реки, улыбаясь наступившему дню и горя желанием поскорее начать занятия.

Эти тихие воды, куда не заплывали корабли, были по-своему прекрасны. Можно было часами смотреть на водную гладь, в которой отражался багрянец заката, на горы, чернеющие вдалеке, на редкие огни на их склонах. Мы были оторваны от мира. Иногда работа продолжалась до глубокой ночи и приходилось бросать якорь в одной из тихих бухт близ пустынного каменистого берега, поросшего вереском.

Постепенно мы совершенствовали свои навыки. Провели тщательные испытания лодки. Погружались на глубину 450 футов и просили экипаж эсминца бросить неподалеку глубинную бомбу, часами патрулировали прибрежные воды, сверяя теорию с практикой. Теперь лодка была наша. Гражданские покинули ее, захватив с собой чек на 350 тысяч фунтов стерлингов, подписанный командиром от имени адмиралтейства. Мы должны были позаботиться о том, чтобы деньги налогоплательщиков не пропали даром.

Залив Лох-Лонг узкой серебристой лентой тянулся среди холмов до тихого поселка Аррокар. Мы поставили лодку на прикол у старого деревянного причала и пошли в местную гостиницу, чтобы немного выпить. На западе купалась в лучах солнца вершина горы Кобблер. Усевшись за стол, подняли бокалы с пивом, и показалось, что мир вокруг нас замер. Позднее мы узнали, что такие чудные моменты чрезвычайно кратковременны, и усвоили привычку не растягивать удовольствие. Но тогда, в той шотландской деревне, мы расслабились и не спеша тянули пиво. На следующий день предстояли учебные торпедные стрельбы, и мы, наслаждаясь тишиной и задушевной беседой, засиделись допоздна.

Раннее утро. Наша подлодка на всех парах мчится по заливу. Местами он очень узкий, и отражение нависших над его берегами холмов смыкается на его поверхности. Перед полигоном замедляем ход, разворачиваемся и занимаем позицию для торпедной стрельбы. Торпедный полигон обозначен буями. Наши стрелки проверят торпедные аппараты и дадут возможность новым торпедам проявить себя. Рядом с нами стоит мотобот, с него нам дадут команду к началу стрельб. В конце полигона расположилось небольшое рыболовецкое судно. Наблюдатели на нем ожидают наших торпед, боевые зарядные отделения которых заполнены не тринитротолуолом, а водой. У края поросшего травой крутого берега живописная березовая рощица. То и дело из воды выпрыгивают рыбины. Но нам не до красот – мы ждем сигнала. Момент весьма ответственный. Внизу, в торпедном отсеке, наши специалисты настраивают приборы, которые зафиксируют все необходимые показатели. Нас эти проблемы мало беспокоят. Лично я должен обеспечить позицию для торпедной атаки, а затем могу спокойно курить на мостике и ждать резкого толчка, свидетельствующего о торпедном залпе. Моряки на мотоботе зашевелились. Мы по-приятельски улыбаемся им. В нас живет чувство морского товарищества.