Любимая ученица - Френсин Паскаль

– Конечно, нет. Она ведь занята тем, что смотрит на тебя и говорит всему классу, какая ты замечательная. Да откуда же у нее возьмется время на Эми Саттон или даже на меня, когда ты рядом? Любимица!

– Джессика, я вовсе не любимица. Я не делала ничего, чтобы заслужить любовь мадам. Ты несправедлива ко мне.

Лицо Элизабет исказилось от отчаяния, и казалось, она вот-вот заплачет. На мгновение Джессика пожалела о своих словах. Она ведь специально обидела сестру. Но вспомнила о балетной студии и о том, как мадам Андре без перерыва хвалила Элизабет, и ей стало так плохо, что в груди появилась тупая боль. Элизабет все равно была любимицей учительницы. И то, что она отрицает это, ничего не меняет.

На следующий день на занятиях балетом Джессика почувствовала себя еще хуже. Ей казалось, что мадам Андре хвалит Элизабет даже больше, чем обычно.

– Элизабет, твои гран плие сегодня хороши, как никогда. Очевидно, ты очень много упражнялась.

«А как же я? – Джессика готова была расплакаться. – Я ведь тоже упражнялась».

Но даже если мадам и заметила, Что Джессика стала танцевать лучше, она оставила это при себе.

В довершение всего мадам выделила Эми Саттон и в конце занятий похвалила ее перед всем классом:

– Эми, – радостно сказала она. – Ты тоже много работала. Я очень довольна твоими плие.

Эми застенчиво улыбнулась:

– Благодарю вас, мадам Андре. Мне помогала Элизабет.

– Ну конечно. Ведь Элизабет – балерина по призванию, – согласилась мадам Андре, одарив Элизабет лучезарной улыбкой.

Джессика почувствовала, что у нее перехватило горло, и глаза наполнились слезами. Она же мечтала, что мадам скажет все это ей. И зачем она только ходила на это собрание Единорогов!

«Нет, – тут же подумала она. – Во всем виновата Элизабет. Элизабет предала меня!»

Следующие несколько дней близнецы старались не общаться друг с другом. Если Элизабет смотрела телевизор, когда Джессика входила в гостиную, Джессика тут же поднималась в свою комнату и звонила кому-нибудь по телефону. Если Джессика устраивалась перекусить на кухне, Элизабет доставала из морозильника в гараже пачку мороженого и ела его в саду под старой сосной. Сестры не разговаривали даже сидя за общим столом.

– Стивен, попроси, пожалуйста, Элизабет передать пюре, – говорила Джессика, мило улыбаясь брату и бросая за его спиной неприязненный взгляд на сестру.

Элизабет тоже улыбалась Стивену, протягивая ему картофельное пюре.

– Скажи Джессике, пусть съест и мою порцию, – невинным тоном просила она. – Я боюсь, поправиться перед концертом.

Когда Джессика оставалась одна, она думала только о просмотре и ни о чем больше.

«Конечно же, если я поупражняюсь и безупречно разучу па, мадам Андре придется поручить мне партию Сванильды», – снова и снова убеждала себя она.

Чем ближе подходил день просмотра, тем усердней занималась Джессика. Каждый раз, когда игла проигрывателя опускалась на пластинку, и начинала звучать музыка, Джессика напрочь забывала и о своей сестре, и о мадам Андре, и о том, как получить сольную партию в концерте. Она переносилась в иной мир, в котором танцевала среди пушистых розовых облаков, опускалась, и вновь парила с легкостью птицы. И всякий раз, когда музыка смолкала, она улыбалась и думала, как сильно она любит танцевать.

Наконец наступил день просмотра. За завтраком, как всегда в последнее время, царила, гробовая тишина. Миссис Уэйкфилд вздохнула:

– Сейчас только девять часов, а просмотр начнется не раньше трех. Кто-нибудь из вас поедет со мной в парк? Там сегодня большая распродажа.

Джессика любила ходить по магазинам. Она хотела бы поехать, но сейчас у нее была последняя возможность поупражняться перед просмотром.

– На меня не рассчитывай, – неохотно ответила она. – У меня другие планы.

– Я поеду, – вызвалась Элизабет.

Ей показалось, что уехать от Джессики будет очень кстати.

Джессика понаблюдала, как мама выводила машину задним ходом с подъездной аллеи, и почувствовала громадное облегчение. Стивен пошел к другу, а папа просматривал в своем кабинете какие-то бумаги. Это означало, что весь дом в ее распоряжении, и у нее еще куча времени для занятий.

Джессика летела в свою комнату, чтобы переодеться, как вдруг зазвонил телефон, и она резко остановилась на бегу.

– Алло!

– Элизабет? Это ты у телефона, n'est-ce pas?[5]– Сильный французский акцент означал, что звонит мадам Андре.

– Нет, мадам Андре, это Джессика.

– Ах, все равно, – сказала преподавательница. – Я звоню, чтобы предупредить вас обеих, что просмотр назначен на другое время. Все должны приехать в студию, успеть переодеться и подготовиться к просмотру, который начнется ровно в одиннадцать часов. Ты поняла меня, Джессика?

– Да, мадам. Просмотр сегодня переносится на одиннадцать часов, – повторила Джессика, стараясь сдержать волнение.

Повесив трубку, она улыбнулась. Мадам Андре и не знала, что оказала Джессике большую услугу.

Джессика возбужденно барабанила кончиками пальцев по телефону. Какая удача! Когда вернется Элизабет, просмотр уже час как закончится. И Элизабет никак не сможет на него попасть.

«И ежу понятно, что оставлять ей записку бесполезно, – решила Джес. – Все равно не поможет. Ей никак не вернуться вовремя».

– Бедняжка Элизабет, – пробормотала Джессика. – Похоже, она не попадет на просмотр. Она, конечно, ужасно расстроится, ведь мадам Андре ни за что не поручит первую партию тому, кто не танцевал на просмотре.

Джессика торопилась в свою комнату, и сердце ее колотилось от волнения. Это было так замечательно, что даже не верилось. Ее самая главная соперница просто не появится. И все-таки хотелось выглядеть как можно лучше. Она вытащила новый белый купальник и новое трико, сняла с полки шкафа свои лучшие белые, балетные тапочки и запихнула все это в розовую холщовую сумку, с которой всегда ходила в балетную студию. Потом подошла к зеркалу и закрутила свои золотистые волосы в пучок.

– Прекрасно, – сказала она вслух и, довольная собой, одобрительно улыбнулась.

Спустившись в кухню, Джессика взглянула на часы. Времени осталось только на то, чтобы добежать до угла и сесть в автобус. Она пошла было к входной двери, но остановилась и глубоко вздохнула. Они никак не могла забыть про Элизабет. Может, все-таки оставить ей записку? Сестра ужасно обидится, если ей не сообщить, что просмотр перенесли на другое время. Она может даже подумать, что Джессика не хотела, чтобы она появилась там.