Набла квадрат - Петр Воробьев

Говорят, что выросли в настоящее время мощные силы, выступающие в защиту коротвитена, против гцо. Это неверно.

Современное движение за коротвитен имеет своей целью поднять массы гцви на борьбу за сохранение коротвитена. Следовательно, оно не преследует цели свержения кваи-кваи и установления власти Ди-Церретена. Возможно, что при известном стечении обстоятельств борьба за коротвитен развернется кое-где в борьбу за Ди-Церретена, но это будет уже не современное движение за коротвитен, а движение за свержение кваи-кваи.

Вероятнее всего, что современное движение за коротвитен в случае успеха приведет к предотвращению даннного гцо, к временной его отсрочке.

Это, конечно, хорошо. Даже очень хорошо. Но этого все же недостаточно для того, чтобы уничтожить неизбежность гцо. Недостаточно, так как при всех этих успехах движения в защиту коротвитена кваи-кваи-кваи все же сохраняется, остается в силе, следовательно остается в силе также неизбежность гцо.

Чтобы устранить неизбежность гцо, нужно уничтожить кваи-кваи-кваи.

Литеры сплавились и оплыли, но отдельные столбики крючковатых букв еще можно было бы разобрать. Железный каркас типографии сгорел в огненном смерче, и матрица из сверхтвердой керамики для печати массовых тиражей лежала полузасыпанная мелким серым шлаком в прямоугольной яме над обвалившимся сводом подземного ангара.

Ураганный ветер непрерывно гнал через стратосферу спутанные волокна облаков, но плотные слои воздуха пребывали в покое. Солнце, бросавшее косой луч на холмы спекшегося щебня с заметной кое-где щетиной арматуры, ползло к горизонту. Близилась ночь.

Фенрир и Горм летели к четвертой планете. Чтобы создать в жилом отсеке подобие гравитации, полпути Фенрир прошел ускоренно, засоряя пространство веществом звезды, через дюзы вырывавшимся из реактора. Горм помогал Фенриру оптимизировать траекторию, возился с роботами и составлял опись оказавшегося в наличии имущества. Помимо уместного в полевом лагере и на рыбалке снаряжения, отсеки захламляла прорва случайных вещей, скапливавшихся с первого появления Горма в брюхе Фенрира. Основная часть напластований представляла собой книги, свитки и отдельные листы с записями, кое-где прослоенные оптическими и магнитными дисками. Реже попадались оружие, инструменты, детали, куски механизмов, предметы забытого назначения, шкуры, кости, топоры, сапоги, тряпки и другие предметы обихода. Еды было мало – в обрез на четыре дюжины дней.

Бездействие в течение неизвестного времени оставило на утвари странные следы. Некоторые пластмассы, похоже, не выдержали переохлаждения и покрылись мелкими трещинами, страницы книг потемнели и стали ломкими, магнитные диски с аналоговой записью не читались. Некоторые цифровые диски пришлось восстанавливать на одном из вспомогательных мозгов Фенрира, подтирая паразитные сигналы. Найденные предметы одежды, особенно кожаные, приобрели непредусмотренный запах. Роботы, частью ползавшие по отсекам, частью лежавшие в ящиках и болтавшиеся в шахте, требовали профилактики механизмов и перезагрузки программ. Горм угробил уйму времени на то, чтобы привести хоть некоторых из них в сносное состояние.

Из музыкальной и видеоколлекции, скопившейся на борту, лучше всего выдержали превратности судьбы разовые оптические диски и шнурки. Фенрир пару раз проецировал на стены наиболее страшные исторические видеошнурки.

После просмотров на Горма снисходило мрачное одушевление, в котором он попеременно переклеивал манипуляторы, гонял тестовые программы, проверяя процессоры роботов, точил топоры и вел нравоучительные разговоры о былом величии Метрополии.

Когда раскопки в отсеках близились к концу, Горм нашел в торце шахты, рядом с реактором, термостат с двумя своими лучшими собаками – Мидиром и Фуамнах. Как ни старался, он никак не мог вспомнить, зачем потащил собак с собой. Фенрир тоже не прояснил вопрос, поскольку во время погрузки был отключен от своей периферии и проверялся на пресловутом тестере замка Коннахт. Откуда взялись собаки? Горм надеялся понять это из записей в своей записной книжке, но книжка лежала на штатном месте – в прозрачном кармане на стене шахты, и поэтому не нашлась. Так или иначе, Горм в очередной раз мог хвалить себя за запасливость, чем и занимался с трогательным усердием.

Помню, раз у паршивой какой-то звезды

Я дежурил, а прочие спали.

Вдруг они завозились, поразинули рты,

Завопили, забились, запросили воды

И изрядно меня напугали.

Поглядел я наружу – висит впереди!

Дрянь планетка, ни речки, ни грядки.

Ну а тут как скрутило, как заныло в груди —

Думал, лучше могилу приведется найти,

Но прикинул программу посадки.

Я бы, может, и сел, да, гляжу, ерунда —

Настоящее гиблое место!

Там, однако, пылились такие суда,

Просто как сговорились нападать туда —

Я и плюнул, из чувства протеста.

Ну, понятно, что я не терял головы,

И размазал гадюшник лучами.

Обернулся к своим: посмотрели бы, вы!

А они, как один, абсолютно мертвы

А ведь были моими друзьями![6]

Четвертая планета была меньше Альдейгьи или Драйгена на треть. Ее окружала атмосфера, в которой, кроме азота и небольшой доли свободного кислорода, зачем-то водились фенолы, угарный газ и углекислота.

– Маразм крепчал, – сказал Горм, цинично ковыряя в носу гарпуном. – Кислородная, можно сказать, атмосфера, а не продохнешь. И хавать внизу небось нечего.

– Насчет хавать. Когда кончатся консервы, можно будет выращивать культуру собачьих клеток.

– А если захочется турьей ноги, печенной на угольях, с диким луком?

– Пусть хочется. Если под покровом этих презренных газов кто-то и зовется турами… – Фенрир показал маленький мультфильм, визуализировавший его догадки.

– Слизь смыть, волос сбрить, рога отодрать, чешую сорвать – и на пирожки, в каждый – по девять штук, – Горм метнул гарпуном в принайтованного к стеллажу у входа в шахту полусобранного охранного робота.

Робот поймал гарпун и снова замер.

– Ладно, что это мы все о жратве. Выходи на низкую полярную орбиту – будем искать посадочную площадку. Озера здесь есть?

– Не вижу. Можно садиться на внутреннее море – тем более оно дохленькое.

– И с дохлой рыбой, похоже.

За время беседы планета выросла так, что ее диск занимал всю ширину полосы смотровых окон. Горм поставил на место заранее смазанную клеем крышку трансмиссии ходового механизма охранника, сгреб в мешок с затягивавшейся ремнем горловиной кучку лишних деталей и плюхнулся в кресло.

Его туловище и ноги обхватили колбасы захватов, цилиндры подвески, зашипев, развернули кресло в осевой плоскости Фенрира. Одновременно начало меняться направление ускорения. Наконец, коррекция закончилась. Наступила невесомость. Избавившись от захватов, Горм поплыл во вторую каюту жилого отсека смотреть, как отмерзают собаки. Фенрир без особого энтузиазма прикинул параметры орбиты и принялся разглядывать планету.