Все свободны! - Екатерина Юрьева

— Да-да, — кивали приятели с пониманием. — Всю бы жизнь справляться с такими заданиями. Все мы мастаки. Вам куда? В гостиницу? Отлично.

Даже набив рот жвачкой, Вася старалась дышать в сторону, чтоб не очень сильно пугать гостиничных постояльцев. Она спустилась в холл и выяснила, где идет аккредитация. В списках почетных гостей с интересом узрела фамилию Сухова. «А ему-то что тут делать? Однако на ловца и зверь бежит». Она зашла в зал, где полным ходом катилась конференция. Сухова не было. Он никогда не прибывал первым. Изучила других собравшихся и поняла, что ничего особо интересного ее здесь не ждет. Вася давно и многое знала уже наизусть. Никаких сложных задач редакция перед ней на этот раз не поставила. Это она сама просто воспользовалась случаем, как часто делала, и отвалила из столицы — надоело торчать на глазах у начальства. Когда оно не видит лица, то на какое-то время забывает это лицо и не придумывает для него всякие дурацкие задания. Теперь задача ее была проста и совсем очевидна — заловить Сухова, взять интервью — он этого, правда, не любил. Ну и договориться об ужине с олигархом — это уже для себя, а не для дорогой редакции. Вася точно не знала, как Сухов отреагирует на такой необычный маневр. Конечно, спросит — зачем все это? Но, она была почти уверена, согласится. Не каждый ведь вечер ужинаешь с олигархом. Как ни крути, есть в этом какая-то интрига даже для видавшего виды писателя.

Словом, поглядев на собравшихся и угадав среди них нескольких знакомых, Вася раскланялась с ними, оставила околоколлег с их научной радостью, потихоньку выползла из зала и отправилась погулять — надо было проветриться.

Самовар городок маленький. Тихий и провинциальный. По нему ходили тихие провинциальные люди. В Самоваре Вася была не в первый раз. Все достопримечательности ей были хорошо известны, поэтому она решила кинуть их так же, как и конференцию. Она просто пошла вперед, приволакивая ноги. Снежный запах немного освежил. Местный Кремль стоял на своем месте, что тоже было добрым знаком. Вася улыбнулась, вспомнив славный утренний разгул. И смешного этого Масика. Конкретной пользы от него, конечно, никакой, но и вреда тоже пока незаметно. Частенько и так бывает — вроде сначала никакой пользы, зато потом одна сплошная. По крайней мере, не идиот, не жлоб, и ведь действительно что-то там открыл. Кстати, может, так под дурочку и удастся на Чатку съездить, если с ним подружиться как следует. Он же обещал. Вася давно холила и лелеяла эту мысль, но так далеко теперь не посылает даже начальство.

Темнело. Зазвонили колокола. И Вася, поклонившись храму, повернула в сторону гостиницы. Там в буфете она застала славную компанию в составе Масика и Сухова. Сухов уже знал, что Сережа Чернышов (то ли геолог, то ли физик, то ли химик) закончил аспирантуру геологоразведочного. А пока учился, ездил с экспедициями на Чатку и занимался проблемой выделения редкоземельных металлов из геотермальной воды. И вот он ездил, ездил, а потом между каким-то источником и каким-то вулканом обнаружил какие-то старинные пласты земельного сознания, где и отлеживался этот суперредкоземельный металл, который доселе в природе в такой чистой концентрации не встречался, а только в минимальных долях примесей. Это и был Порфирий. В общем, примерно так.

Виктор Викторович на удивление легко согласился дать Васе интервью. А вот приглашение поужинать с олигархом его немало удивило.

— Приглашает нас, говоришь? Зачем? На тебя, наверное, любоваться.

— На меня, конечно, любоваться — когда увидит. А вот с вами серьезные беседы беседовать.

— О чем?

— О главном, наверное. Откуда я знаю. Жаждет узнать, как и чем живет и дышит русская литература. «Я понять тебя хочу. Смысла я в тебе ищу».

— Ну, если только. Хозяин заводов, газет, пароходов? А кто таков?

— Тот, что льет на просторы нашей родины олово и алюминий.

— Во как! Да-ра-га-я Вася. А мне нельзя с ним встретиться? — ожил почти уже размазавшийся по столу Масик. — Это же мой. Мой клиент. Честно. Я не подведу.

Да-ра-га-я Вася не обращала на него никакого внимания.

В редком московском ресторане нынче получишь свое удовольствие. Все вдруг стали любить французскую кухню. Или итальянскую. Или китайскую. Такое трогательное пристрастие, вероятно, следствие развившихся в организме генов бумажной колбасы за 2.20, которой все переели в детстве, юности или зрелости — кто когда. Не любить Францию (Италию, Китай…) стало за столом дурным тоном. Такой новый модняк. И еще модняк — заплатив хорошие деньги, уйти голодным.

Для встречи, посвященной смычке бизнеса и культуры, Лева выбрал «Поэта», который точно не мог испортить вечер. Тут, по крайней мере, была нормальная еда — осетренки-поросенки, настоящий хренок, огурчики, пирожки с грибами-яблоками и много всякой «какдомашневой» ерунды. Скворцов такое любил, и Лева это знал.

Левиному шефу (Леве это казалось странным) вообще нравились простые рюмочные, то есть самые простые. Сохранившаяся привычка детских лет. Посещать их в последнее время, однако, не позволял статус. Не всегда было позволительно заходить и в украинские закусочные за салом и горилкой. Только тайком, чтоб не узнали. Вот жизнь пошла, слава богу.

Левочка прибежал к «Поэту» загодя. Указал столик — и тихий, и на виду. Чтобы каждый потом знал, что его начальник с писателями дружит. Леве показалось, что это красивый пиар. В частности, для этого, как он понимал, мероприятие и было организовано. Просмотрел меню. Непонятно зачем. Заказывать-то не он будет. Нервничал. Все смахивал пылинки со скатерти. Перекинулся шутками с официантами, каждого из которых в силу своих профессиональных занятий лично знал. Все подтянулись, хороший клиент, почетный. Ждали.

А вдруг все сорвется, вдруг этот Сухов передумает, заболеет, пойдет еще куда-нибудь… Напьется, в конце концов. Они же все непредсказуемые. Может, ему вовсе неинтересна встреча с великим человеком, каким Лева честно считал Скворцова. Хотя ровно этого он понять никак не мог. По его мнению, каждый должен быть счастлив такому знакомству. Высот выше «своего» он не видел. Лева набрал Васю на мобильнике.

— И охота некоторым деньги тратить, — пробубнила Вася. — Идем мы, идем. По бульвару уже.

Что можно ходить, чтобы куда-то двигаться, Лева давно забыл. И заволновался еще больше — все ли действительно в порядке?

Вася с Суховым ввалились, хохоча. Она расцеловала Леву. Представила классика. Лева затрепетал. Как всегда, он трепетал перед любым предметом, который ценил его шеф.

Сухов произвел суетное впечатление. Лева даже заподозрил, что тот уже успел хлебнуть где-то. Это его насторожило. Говорил Сухов просто, но как-то цепляя слова, которые как бы путались, и не всегда было ясно, что они значат — все эти знакомые слова, сложенные писателем в свои авторские фразы. «Если он так еще и пишет, как же это все понять? А уж если эта дружба с писателем вдруг наладится, придется все прочесть… И потом сдавать контрольную. Ужас! Но вообще-то Сухов этот забавен. И все-таки трезв, — облегченно резюмировал Лева. — А то бы пришлось звонить Юрию Николаевичу, чтоб тот тоже принял рюмашку и явился в той же форме. Оформленный, так сказать».