Елизаветинская Англия. Гид путешественника во времени - Ян Мортимер

В этот момент вы, наверное, снова подумаете, насколько же «средневеково» выглядит город. Помойки в Стратфорде воняют так же, как двести лет назад, а дома по-прежнему строятся из деревянных каркасов. Многим из них больше сотни лет. Границы и планировка городка практически не менялись с 1196 года. Рынки тоже никуда не перемещали. Так что же изменилось?

Самые главные перемены трудно, а иногда и невозможно увидеть глазами. Например, в 1553 году Стратфорд получил от Эдуарда VI хартию об инкорпорации, так что сейчас, пять лет спустя, городом управляют бейлиф, олдермен и несколько выдающихся горожан. До 1547 года все дела города вела Гильдия. Но сейчас ее распустили, а всю собственность передали новым городским властям. Несмотря на то что в 1558 году город выглядит так же, как в 1500-м, система управления резко изменилась. Более того, вопрос даже не в том, что изменилось, а в том, что меняется. Большая часть средневековых домов, еще стоящих в 1558 году, – это «зальные» дома: одна или две комнаты на первом этаже (холл и спальня) с полом из утрамбованной земли и крышей, а посередине холла стоит очаг. Там нет печных труб. Но просто представьте, как все меняет печная труба: она позволяет построить одну отапливаемую комнату над другой. Таким образом, на той же территории, что и один старый холл, можно построить множество комнат. Нет никаких сомнений в том, что здание, когда-то стоявшее на территории Джона Шекспира, было «зальным» домом; теперь же там стоят два очага с печной трубой, проходящей через весь дом и отапливающей две комнаты на первом этаже и две – на втором. Еще одна печная труба высится в дальнем конце здания, обогревая мастерскую и спальню над ней. Многие соседи Джона до сих пор живут в одноэтажных домах, но уже в ноябре 1558 года Стратфорд, как и многие другие маленькие английские города, начал расти – больше не вширь, а ввысь.

Вы увидите, насколько быстро изменился Стратфорд, если вернетесь туда через сорок лет, в 1598 году – незадолго до окончания эпохи Елизаветы. Церковь по-прежнему стоит, дороги не поменялись, здания Гильдии и школу тоже не тронули – но более половины зданий в городе перестроены. Отчасти это случилось благодаря двум разрушительным пожарам в 1594 и 1595 годах, которые уничтожили 120 домов и оставили почти четверть населения без крыши над головой. В городе стало намного больше кирпичных печных труб и, соответственно, больше высоких домов. Собственно, один из главных ключей к переменам – это как раз кирпичи. Дешевое производство прочного и огнеупорного материала для печей позволяет строить двух– и трехэтажные дома даже там, где мало камня и каменная кладка дорога. Пройдите обратно по Хенли-стрит, через рынок и на Хай-стрит, и увидите, что контуры города совершенно изменились. Почти все дома справа от вас – трехэтажные; деревянные конструкции стали намного элегантнее и симметричнее, а балки, которые видно с улицы, украшены резными узорами. В окнах некоторых из этих домов на сетке закреплены – промасленная бумага или ткань, пропускающие свет, но удерживающие сквозняк; впрочем, в других домах окна застеклены. Стекло, очень редкое для городских домов в 1558 году, стало намного доступнее для зажиточных горожан в 70-х годах[5]. Не все новые здания будут изначально ориентированы на стеклянные окна, так как в 1598 году достать стекло все еще трудно; но большинство людей, у которых есть лишние деньги, попытаются приобрести оконные стекла – даже завозя окна в уже собранном виде, с рамами, из Бургундии, Нормандии или Фландрии, если английского стекла не досталось. Кроме того, домовладельцы не обязательно вставляют стекла абсолютно во все окна: чаще всего стекла устанавливают в холле и гостиной, а другие, не такие важные комнаты оставляют незастекленными. В 1558 году «статусной» вещью, которой хвастались перед соседями, была печная труба. В 1598 году это оконные стекла.

Менее привлекательный аспект изменений, происходящих в Стратфорде, – жилье для бедняков. Вы наверняка считаете что до переоборудования амбаров в жилые помещения додумались только недавно, но один взгляд на задние дворы некоторых домохозяйств вас тут же переубедит. Немалое число старых амбаров сдают внаем беднякам, которым больше просто некуда податься. Население Стратфорда в 1558 году составляло около 1500 человек; к 1603 году оно увеличилось до 2,500. Причем вторая цифра, скорее всего, не учитывает количество бедняков и бродяг в городе и вокруг него – в одном докладе 1601 года говорится, что городскому правительству с трудом удается справиться с 700 нищими. Теперь вы понимаете, почему богатые живут в нарочито красивых, застекленных домах: это отделяет их от неимущих. Вы понимаете, почему Вильям Шекспир, сын перчаточника, так гордится тем, что в 1597 году ему удалось купить Нью-плейс с его кирпичной кладкой, стеклянными окнами и печными трубами – это огромная разница с тем зловонным домом, где он провел все детство (и где до сих пор живет его постаревший отец). А еще вы понимаете, почему жена Вильяма Анна радуется, что живет в Нью-плейсе, а не в двухкомнатном крестьянском домике в Шоттери, где она выросла. Там прямо над холлом виднелись стропила, пол был земляным, а спальню приходилось делить с семью братьями и сестрами. Да, в Нью-плейсе ей приходилось мириться с тем, что ее муж часто и надолго уезжает в Лондон, но за шестнадцать лет брака, заключенного в 1582 году, качество ее жизни невероятно преобразилось: отчасти из-за того, что у нее стало больше денег, отчасти из-за изменений, которые можно себе на эти деньги позволить.

То, что справедливо для Стратфорда и его обитателей, вполне подходит и к другим городским поселениям. В 1600 году на территории Англии и Уэльса существует двадцать пять «сити» (городов с кафедральными соборами) и 641 торговый город. Перестройка, которой они все подвергаются, делает невозможным прямое сравнение их размеров, потому что население городов быстро меняется. Число жителей Лондона, например, в 1558 году составляло 70 тысяч человек, а в 1603-м – уже 200 тысяч; он стал уже не шестым (после Неаполя, Венеции, Парижа, Антверпена и Лиссабона), а третьим (после Неаполя с 281 тысячью жителей и Парижа с 220 тысячами) по населению городом Европы[6]. Некоторые другие английские города растут с не менее впечатляющей скоростью. Население Плимута, например, в начале правления Елизаветы составляло 3–4 тысячи человек, а в конце – 8 тысяч. Население Ньюкасла в 1600 году удвоилось по сравнению с 1530-м. С другой стороны, в некоторых городах показатели застыли на месте: в Эксетере на протяжении всего XVI века жило около 8 тысяч человек. Некоторые города даже уменьшаются, например Солсбери и Колчестер: в обоих этих городах в 1600 году стало на 2 тысячи душ меньше, чем в 20-х годах XVI века. Но общий рост населения заметен по тому, что в тех же самых 20-х годах лишь в десяти городах жило более 5 тысяч человек, а к 1600 году количество таких городов выросло до двадцати.

Из этой таблицы можно сделать несколько выводов. Во-первых, хоть Стратфорд-на-Эйвоне и нельзя назвать большим городом – его население в 1600 году составляло всего 2500 человек, – лишь у двадцати городов во всей Англии население вдвое больше. Таким образом, можно сказать, что Стратфорд действительно репрезентативен для выборки из всех городов Англии и Уэльса. Во-вторых, в таблицу входит лишь половина английских епископальных «сити». Остальные одиннадцать – Винчестер, Карлайл, Дарэм, Эли, Линкольн, Херефорд, Личфилд, Рочестер, Чичестер, Питерборо и Уэллс – имеют население менее 5 тысяч человек, так что не стоит думать, что «сити» – это обязательно густонаселенное место. В-третьих, одиннадцать из двадцати самых населенных городов – порты (двенадцать, если учитывать скромный причал в Йорке). Собственно, самые быстрорастущие крупные города – Лондон, Ньюкасл и Плимут – это морские порты, что напоминает нам, что благодаря длинной береговой линии острова и его географическому положению жителям елизаветинской Англии открываются бескрайние возможности. В Средневековье люди считали море преградой или границей. При Тюдорах же его признали одним из главнейших природных ресурсов страны.