Искра для соломенной вдовы - Татьяна Веденская

– А вот если бы ты нас с отцом слушалась, то не оказалась сейчас в таком немыслимом положении, – завершала она. Мотька, по-моему, была похожего мнения, хотя и не лепила его мне в такой прямой форме. Но чуть ли не ежедневно она звонила мне, чтобы рассказать очередную историю из своей психологической практики. По ее мнению, они могли быть мне полезны. Ха-ха! Вот эта, например:

– Короче, пришла баба, лет сорока. Живет с ним уже пятнадцать лет. Вместе выпивают, вместе дерутся, ну и спят. И вот, он ее избил, отобрал ее получку и ушел в неизвестном направлении. Я ей говорю – плюнь ты на него. А она уперлась – верни и все. Ну зачем он ей? Бросила бы пить, приоделась, нашла бы другого. Нестарая же еще. А? Каково? – я молчала, наливая себе свою законную стопку и думала, что понимаю эту бабу. Если бы он только захотел вернуться…

– Я совсем не рада этой возможности меняться. Я хочу, чтобы было как раньше.

– Ты дуреха. У тебя все еще впереди, – заверяла Мотька и была права. Все еще было только впереди. За цветочками неожиданно появились ягодки. ЭТО началось в первых числах февраля. Точнее, я могу назвать даже дату. Второе февраля, среда. Я вернулась с работы, усталая как собака Павлова. В смысле, я бросалась на еду, так как не ела весь день. За окном пурга, дома скучающие и дерущиеся дети, на которых пришлось наорать, чтобы заткнуть. Конечно, моя совесть бордовеет, когда с моих уст слетает громогласное:

– Быстро разбрелись по углам, гадюки. Ты, Шурка, к себе, и если через пять минут не приступишь к… уборке, например, я тебе отшибу все рога.

– Мама, у меня нет рогов! – возмущается та.

– Тогда буду бить прямо по твоей безрогой голове, – несусь я дальше. Анюта с восторгом смотрит, как изничтожают вражескую сестру. Я это вижу и свирепею уже в другую сторону.

– А ты что вылупилась. Марш мыть посуду!

– Я же еще малышечка! Я же твоя бедняжечка! – припоминает мне смышленый ребенок все эпитеты, которыми я награждала ее, оплакивая ее соломенное сиротство.

– Если немедленно не заткнетесь обе, то месяц без мультиков, год без шоколада. Маме надо отдохнуть. – Подвожу я окончательный итог, показывая безусловную власть силы. Но тут из своего логова выползает мамуля.

– Как ты можешь на них так кричать! Если ты упустила мужика, не срывайся на детях. Ах вы мои бедненькие, – бежит она их жалеть, но мои детки – не дурочки и от бабули, даже от доброй, кидаются мыть посуду и убираться. Они явно предпочитают злую меня. И вот в этот момент маман выдала мне письмо.

– Сегодня почтальон принес, прямо на дом. Заставил меня расписаться.

– Ты говоришь об этом так, словно тебе пришлось картошку ведрами таскать. А что за письмо? – я читала обратный адрес: Москва, Аптекарский переулок дом 3, ОАО АКБ «Национальный стандарт».

– От АКБ. Что за такое АКБ – я не знаю. – Пояснила она. Конверт не нес в себе никакой дополнительной информации и ей явно было интересно, что внутри.

– Адресовано мне. Ладно, чего гадать, тащи ножницы. – Велела я. Достала из него официальный бланк. Красивая бумага, отличное качество печати. Настоящее деловое письмо. Лучше бы я не вскрывала.

– Уважаемая Петрова О.Н., просим погасить задолженность по выплате кредита за декабрь и январь, включая штрафные санкции за просрочку платежа, в размере 300 (трехсот) долларов США. Просим впредь не пропускать согласованные сроки ежемесячных платежей. С уважением, администратор ОАО АКБ «Национальный стандарт» Потапова А.Н.

– Это что же за такое? – запричитала мать раньше, чем я успела понять. – Это кому ты там что должна.

– Я не знаю, мама, я ничего не платила. А тут написано про просрочку! Как можно просрочить то чего не было?

– Не иначе это дела твоего муженька. Он же все время темнил. Он же у тебя бандит. – Трепыхалась маменька.

– Прекрати. Сережка просто управлял пиццерией. Это мелкий бизнес, ничего особенного.

– Да? А что это? – тыкнула она в письмо.

– А это я узнаю, когда туда позвоню. – Уверенно сказала я, но у самой, что называется, тряслись поджилки. Неужели мне, как Скарлет О, Хара, надо будет отдаться кому-нибудь, чтобы выплатить долг. Моего горе-заработка еле хватает на еду. И вообще, я только-только стала брошенной, я не привыкла еще даже ходить на работу. Я не готова к каким-то новым треволнениям. Завтра найду эту АКБ и разнесу их там в пух и прах.

На следующий день я с самого утра изготовилась биться за свои права. Сначала я, как боевой петух, клевала кнопки телефона, пока не поняла, что дозвониться по нему не получится. Никак. Прямо Смольный в период Октябрьского переворота, а не АКБ. Тогда я решила нанести им решительный и бескомпромиссный удар. То есть, конкретно, я оделась в самый дорогой из имеющихся нарядов, потратила на макияж в два раза больше времени (то есть на круг вышло часа так три в общей сложности), и перед выходом перечитала статью Космо о том, что каждая современная женщина должна уметь постоять за себя. Они, правда, почти ничего не написали о том, как именно я должна постоять, но настроение навеяли боевое. Я отправилась на Бауманскую. Я не люблю этот район, хотя от меня до него всего несколько троллейбусных остановок, если ехать через Старую Басманную улицу. Но там шумно, грязно и некрасиво. Мне, привыкшей с детства смотреть в мое окно на шестом этаже большого сталинского дома, и видеть ковер из крыш, деревьев, огней и людей, суетящихся между всеми этими домиками, промзоны и рабочие районы давили на мозг. Я не сноб и понимаю, моя Москва строилась урывками, каждый район стихийно возникал, задумываясь разными людьми. Новая Москва, типа этих Медведково, вообще безлика и призвана служить только одной цели – размещать невообразимые кучи людей. Но я – я люблю старую запутанную и бугристую Москву, очерченную бульварным кольцом. Но о чем это я? А о том, что именно это все я передумала, переезжая на плетущемся по пробке троллейбусе из старой Москвы в тоже старую, но рабочую.

Я вышла у Елоховской церкви, протопала по снегу через какой-то мелкий переулочек и резко свернула в Аптекарский. Вокруг меня с примерно такой же скоростью плелись машины. Мне стало смешно: у всех водителей одинаково озверевшие лица. Но как странно, сколько развелось нынче машин. Ну право, только ленивый сейчас ходит пешком. Как же так получается, что я живу там, где деньги прямо лежат под ногами, а работаю у сексуально невостребованного кавказца Вано, который, очевидно, в скором времени перейдет от взглядов и случайных касаний к более активным действиям. Хорошо, что сейчас ему мешают хватать меня за соответствующие отростки моего тела все эти свитера-пальто-шарфы-пледы. Но даже мой заиндевевший нос, по-моему, его возбуждает. Впрочем, не стоит обольщаться. Его возбуждает все, что предположительно имеет женский пол.

– Вы к кому? – оглушил меня серьезный дядечка, когда я подошла к третьему дому и замерла в поисках вывески. Вывески не было.

– А вы кто? – ответила я ему в том же тоне.

– Я – секьюрити.

– Круто. А мне нужен АКБ «Национальный стандарт».