Тайны Иллирии. Паук в янтаре - Анастасия Волжская

Надзиратель отпер замок и посторонился, пропуская меня внутрь.

– Если слухи не врут и господин главный дознаватель из благородных, – словно убеждая самого себя, сказал он, – то в наших краях он не задержится. Благородных в коридорах магического контроля отродясь не водилось.

Я неопределенно хмыкнула. В чем-то Бьерри был прав: все мы, осужденные мертвецы, в глазах Короны были равны – бесправные, безмолвные, лишенные титулов и даже имен, всего лишь крошечные шестеренки в неумолимой машине правосудия.

* * *

В эту ночь, несмотря на усталость, я долго не могла уснуть. Беспокойно ворочалась на узкой кровати, никак не находя правильного положения, и все: неровность тонкого матраса, стылая затхлость грубого постельного белья, лунный свет, проникавший через зарешеченное оконце под потолком, шорохи мелких грызунов, сновавших меж пустых коридоров, бормотание охранников в каморке у лестницы – абсолютно все мешало, не давая забыться.

Я чувствовала себя зверем в клетке – в тесной, неудобной клетке, которая никогда больше не откроется, – и это повергало в отчаяние. Я задыхалась, мне не хватало воздуха, каменные стены давили, подстегивая так не вовремя нахлынувшую панику. Магия, всегда чутко реагировавшая на мое состояние, беспокойно плескалась внутри, то затихая, то захлестывая почти с головой опасными, практически самоубийственными мыслями. «Крепления прутьев слабые, выбить решетку так легко… обойти защитные амулеты… охранник – что он сможет против такой силы… а потом бесшумной тенью скользнуть по мосту…»

Упрямо стиснув зубы, я постаралась выровнять дыхание и расслабиться, свернувшись в клубок под одеялом. Я давно уже не мечтала о побеге с такой страстью.

Нет. Нельзя. Нет.

Перед внутренним взором стояло породистое лицо Паука, а в ушах звенели негромкие слова с южным акцентом. Я гнала от себя навязчивый образ, но он упорно продолжал возвращаться, не давая ни минуты покоя.

Во всем, что происходило сейчас, я винила главного дознавателя. Одним своим присутствием он разбередил старую рану, разворошил могилу, в которой я похоронила свое прошлое, закопав, казалось, так глубоко, что никто и никогда не смог бы до него добраться. Послушная и покорная заключенная номер семь могла выжить в стенах Бьянкини. Гордая леди Янитта Астерио – нет.

Леди. Можно подумать, законников волновало мое происхождение. Старшая дочь лорда Веньятты, наследница рода Астерио. В прошлом остались просторные покои и дорогие тонкие простыни, красивые платья и усыпанные кристаллами украшения. Здесь, в стенах Бьянкини, единственное, чего могла ожидать леди, – лишних унижений за один только этот титул. Того, что все как коршуны ринутся показывать, где же ее истинное место, какую чудовищную ошибку совершила природа, наделив преступницу и менталистку сильным артефакторским даром, веками бережно сохраняемым и преумножаемым тщательно продуманными браками.

Между мной и законниками Бьянкини всегда была пропасть, которую никому из них не дано было пересечь. И здесь, в тюремных застенках, она лишь увеличилась. Здесь власть была в их руках, и мало кто отказывал себе в удовольствии доказать той, которую всегда приходилось считать лучше себя, что теперь она даже хуже, чем простая работница из бастардов, знающая в своей жизни лишь бесконечное изготовление накопителей.

Леди… Я спрятала, скрыла леди Янитту Астерио так глубоко, как только могла, поклявшись никогда не возвращаться к ней, даже в мыслях, даже в мечтах и надеждах. А вот теперь…

Паук вторгся в размеренные будни крепости Бьянкини, принеся с собой все то полузабытое, скрытое и опасное, что могло пошатнуть и без того неустойчивый фундамент моей новой жизни, с таким трудом выстроенной на обломках прошлого. Или и вовсе разрушить, взорвать, рассыпать прахом для удовлетворения собственных болезненных амбиций.

Эркьяни… Дикие южане, в чьей крови бурлила темная сила, способная осушать реки, подчинять вулканы и разрушать города. Когда-то враги Иллирии, они всегда держались особняком, не желая играть по установленным в королевстве правилам. Чужаки, бунтари, не привыкшие подчиняться, мятежники, не смирившиеся, непокоренные.

Паук мог бы меня ненавидеть. Всех нас. За то, что первые семьи Иллирии, негласные правители городов и земель: Меньяри из Ромилии, Себастьяни из Аллегранцы, Астерио из Веньятты и Сантанильо из Фиоренны – всегда чуть свысока смотрели на дикий Ниаретт. Но отчего-то Паук был здесь, так далеко от родных земель, затянутый в черную форму отдела магического контроля, скрывший свою необузданную черную мощь под тонкой коркой северной сдержанности. Я не знала, что ему было нужно, и это пугало.

Я не знала его…

Прошлое пришло вместе с беспокойным сном, ворвалось в сознание приглушенными шепотками, светом, блеском дорогих украшений и пузырьками шампанского. Я снова оказалась на пороге янтарного бального зала, огненно-рыжие своды которого уходили бесконечно вверх, растворяясь в мутной дымке. Подол белого платья, расшитого золотыми нитями и сияющими энергетическими кристаллами – символ величия и богатства рода Астерио, – колыхался в такт моим шагам. Люди в дорогих костюмах и масках, будто живое человеческое море из перьев, кружева, шелка и камней, покачивались передо мной в такт неслышной музыке, бесконечно далекие, отстраненные, безразличные. От ярких бликов слезились глаза. Я всматривалась в толпу, отчаянно пытаясь найти кого-то важного, но тщетно. Маски надежно скрывали лица, а широкие спины, затянутые в дорогие камзолы, и обнаженные плечи, открытые модными платьями, мелькали, сливаясь в одно мутное пятно, вызывая подкатывающий к горлу приступ дурноты.

Призрачный неясный образ того, кого я так жаждала отыскать, стоял перед моим внутренним взором. Темные, слегка вьющиеся волосы. Черный камзол с едва различимым рисунком по дорогой ткани, серебряная оторочка. Почему-то для меня было очень важно посмотреть в лицо именно этому человеку, так важно, будто от этого зависела моя жизнь. На мгновение показалось, что я увидела его совсем рядом с собой, и нужно было только потянуться, но отчего-то я никак не могла сдвинуться с места, подойти ближе. Стоило лишь попытаться сделать шаг, как толпа вокруг сомкнулась плотнее, отсекая меня от знакомого незнакомца в черном. Оставляя одну.

Кто-то хлопнул в ладоши, на верхней галерее невысокий человечек взмахнул руками, как диковинная черная птица, и заиграла музыка. Она звучала все громче и громче, тревожнее и тревожнее, и все быстрее и быстрее крутились в танце люди. Незнакомец затерялся в толпе. Я отчаянно пыталась отыскать его вновь, но взгляд почти против воли выхватывал из людской круговерти лишние, незначимые детали: бледное предплечье с тонким кружевом перчатки, взмах алого веера, отблеск серебристых кристаллов в серьгах, пристальный взгляд желтовато-карих глаз из-под плотной маски.

Чья-то рука легла на мое обнаженное плечо.

Я вздрогнула.

* * *

Сон оборвался резко, как будто меня кто-то встряхнул.

Распахнув глаза, я растерянно уставилась в потолок. Непроглядная ночная чернота не позволяла различить ничего, кроме нечетких контуров и синего квадрата окна. В ушах эхом звенел громкий протяжный крик, застывший на одной ноте: