Притвориться ее боссом - Елена Григорьевна Макарова

Но всё, о чем я, казалось, убедительно распиналась, сплошная ложь: с превеликим удволсьвтием поедаю мясо, понятия не имею о браке (перед глазами у меня никогда не было примера) и ничего не смыслю в отношениях. Есть навязчивый бывший парень, но я никогда не считала, что между нами что-то серьезное.

Стоило бы придерживаться субординации и не ходить с начальством в ресторан. Но мне так нужна эта работа. Вернее возможность показать себя.

— Вы прогрессивная, — выдал босс после подозрительно долгого молчания. Несомненно, он заметил, как я вздрогнула после того, как осознала, что фактически дала ему зеленый свет. Секс по расписанию — надо же было с таким согласиться. Но отступать некуда.

— Феминистка, — демонстративно равнодушно поправила, выкапывая яму всё глубже.

Из меня такая же феминистка, как и вегетарианка. Я скорей папина дочка. До сих пор живу за его счет.

Но тем не менее заявление произвело на босса впечатление. Секундное удивление в глазах, а затем снисходительная усмешка:

— Похвально, — и вернулся к поеданию стейка, вызывая у меня еще большее раздражение: я тоже хотела мяса!

— Это не то, что должно заслуживать похвалы, — продолжала давиться тыквенным супом. — Всего лишь моя жизненная позиция.

— Ясно, — откровенно насмехался, дразня своей голливудской улыбкой.

Ах вот как? Мой начальник один из тех, кто считает феминистское движение ерундой или женскими штучками из разряда “чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало”?

Забыв о приличиях, я поставила локти на стол и нагло спросила:

— А каких принципов придерживаетесь вы?

Уверена, что никаких. Только беспринципный тип будет обхаживать свою секретаршу, причем делать это в первый же рабочий день.

— Моя девиз по жизни прост, — деловито отправил в рот очередной кусок стейка. Будто издеваясь, чрезмерно долго пережевывал его. Намеренно тянул время: вальяжно отпил из бокала, промокнул рот салфеткой. — Бьют — беги, дают — бери.

Едва не забыла правила хорошего тона и не закатила глаза. Что за варварские представления? Из какой подворотни он выбрался?

— Действительно прост, — взяла себя в руки и, выпрямив спину, вернулась к трапезе, — слишком прост.

Мое замечание его задело — даже исчез извечно приподнятый настрой.

— А вы любите все усложнять? — взгляд потяжелел, и впервые я увидела в начальнике нем взрослого сознательного мужчину. Даже стало неловко перечить ему.

— Напротив, — потупила взгляд, — полностью разделяю принцип Бритва Оккама, и…

— Чья бритва? — бестактно перебил меня.

Ну что за бесцеремонный мужчина? Ему не помешала бы пара уроков хороших манер от моей тетушки. Она бы сделала из него приличного человека.

— Это философский принцип, — нехотя пустилась в объяснения, — гласящий, что самое простое решение и есть верное. Не нужно ничего усложнять, всё на поверхности.

— По вашему мнению я поверхностный? — озадачил меня вопросом, в корне неверно интерпретируя мои слова.

Пораженная его прямолинейность, я открыла рот, тщетно подбирая слова. Сам он больше ничего не добавил, лишь изучал на меня. И делал это далеко не так, как раньше. Не липким мужским взглядом, а с любопытством. Словно я экспонат на выставке.

— Не судите о людях, ничего не зная о жизни, — устало выдохнул. — Доедайте, — кивнул на мою тарелку, — нужно заехать еще в одно место.

— В какое? — не к месту проявила свойственную мне дотошность.

— Здесь недалеко, — уходил от ответа, обходясь абсрактными объяснеиями.

— А зачем? — еще более заинтригованная.

Он не спешил удовлетворять мое любопытство, и снова испытывал мое терпение: подозвал официанта и вручил оплаченный счет.

— Кормить кролика, — спокойно пояснил.

Последняя ложка супа так и застряла у меня в горле.

— В каком смысле? — прикрывала рот салфеткой, закашлявшись.

— Кролик голодный, — пояснял как умственно отсталой, — его нужно покормить.

Если он говорит абсолютно серьезно, то это весьма странно, если не безумно.

Какие кролики? Почему он должен их кормить? У него кроличья ферма?

Но больше всего я боялась, что “кормить кролика” — это нелепый эвфемизм для секса.

***

Первые тревожные мысли возникли, когда мы приехали в престижный жилой район: тут явно нет фермы кроликов.

Машина нырнула на подземной парковку. Не сверяясь с указателями и разметкой, начальник уверенно вел: словно не раз здесь бывал.

Он вышел из машины и галантно открыл мне дверцу. Я замешкалась: совсем не хотела подниматься в квартиру. Про чушь с кроликом я не верила. Кто знает, что там наверху.

— Я подожду вас здесь, — отказывалась выбираться из безопасного салона.

— Что вы тут будете скучать одна? — протянул ладонь, настаивая принять его предложение. — Уверяю, вам понравится.

— Что мне должно понравиться? — с осторожностью.

— Кролик, — снова буднично.

Он издевается? Какой к черту кролик? Глава корпорации, элитная высотка и кролик — ну что за бред?

— Я не пойму, это шутка такая? — спросила прямо.

— Не вижу ничего смешного в кроликах, — а сам кривовато ухмыльнулся, — некоторые считают их милыми.

— Пожалуй, я все-таки останусь здесь, — никакие кролики меня не интересовали. А начальник откровенно пугал. И, как оказалось, вполне обосновано.

— Что вы такая недоверчивая? — устав ждать, он своевольно схватил меня за руку и вытянул из салона, припечатывая к своей груди.

Воздух из легких, а мысли из головы выбило разом. Только жар на коже в каждой точке соприкосновения наших тел. Мы были непозволительно близко.

Устраивать истерику и звать на помощь я, конечно же, не собиралась. Как и поощрять подобное поведение.

— Вы нарушаете мою зону комфорта, — смотрела прямо в глаза. — Прошу впредь не прикасаться ко мне без моего согласия.

Я отступила назад, и начальник не предпринял попыток удержать меня.

— Простите, — усмехнулся, из всего делая шутку, — я забыл, что вы феминистка.

— Феминизм тут не причем, — надменно пояснила, — это простые человеческие права и свободы.

— Я всего лишь помог, а не посягнул на вашу честь, — и дальше высмеивал мои, хоть и фальшивые, убеждения.

Он направился к лифту и, нажав на кнопку, бросил на меня насмешливый взгляд. Уже порядком раздражала его бесконечная улыбчивость. Неправдоподобно жизнерадостный мужчина. Для него всё повод для веселья? Теперь я, как никогда, была заинтригована этим его кроликом.

Двери лифта раздвинулись и он шагнул внутрь. Я смотрела в спину, раздумывая: интересно, сколько таких любопытных он подобным образом заманил сюда?

Кролик. Во всём виноват кролик.

— Придержите дверь.

Не спеша дошла до лифта. Встала напротив босса, встречаясь с ним взглядом. В моем вызов, в его — самодовольство.

Олух.

Так в безмолвном сражении мы поднялись на двадцатый этаж. Просторный коридор казался тесен для нас двоих: я держала босса на “почтительном” расстоянии. Он лишь ухмылялся и будто бы подыгрывал игре в эмансипированную женщину.

Поворот ключа и бесшумно